я не могла сказать, спал ли Дейн рядом со мной. Насколько я помню, он привел себя в порядок, а затем отправился прямиком в свою постель. Это был первый раз в моей жизни, когда я заснула сразу после секса.

С другой стороны, это был также первый раз, когда кто-то держал мое тело на грани оргазма так долго, что мое окончательное освобождение высосало из меня всю энергию.

Сожалела ли я о прошлой ночи? Немного. И, честно говоря, я, наверное, не пожалела бы об этом, случись это снова. В конце концов, я уже пересекла с ним эмоциональные границы. И это нельзя было изменить, пока он был рядом. Так что идея взять то, что я могла получить, и оставить несколько восхитительных воспоминаний показалась мне не такой уж плохой.

Однако был шанс, что теперь Дейн сожалел о прошлой ночи. От незнания ситуации чувство тревоги скрутилось у меня в животе.

Неужели я выйду и буду вести себя так, как будто ничего не случилось? Сделаю ли я бойкий комментарий, чтобы рассеять какую-либо неловкость? Будет ли он вообще чувствовать себя неловко?

Вряд ли.

Казалось, ничто не заставляло Дейна чувствовать себя некомфортно. Я просто надеялась, что он не собирался угощать меня разговором «это была ошибка». Это ничем не отличалось бы от пощечины.

Решив продолжить свой утренний ритуал, я направилась прямо в ванную, сделала свои дела и приняла горячий душ. Было бы намного лучше принято ванну, так как я немного истощилась после прошлой ночи, но у меня не было времени на это. Я сделаю это позже, когда вернусь домой. В дом Дейна.

Я обернула вокруг себя плюшевое полотенце, открыла дверь и сделала шаг в спальню. Я остановилась как вкопанная, напрягшись. Дейн — полностью одетый и выглядевший так же сексуально, как и всегда, — стоял в нескольких метрах от меня.

Если бы это случилось вчера утром, я бы выпроводила его из своей комнаты с испуганным писком. Но после прошлой ночи я чувствовала себя неуверенной в том, где нахожусь.

Его темный взгляд впился в мой, ничего не выдавая. Буквально ничего. Не было ни тепла, ни эмоций, ни проблеска… ничего.

— Музей открывается через час, — сказал он.

Я моргнула. Это было последнее, что я ожидала от него услышать.

— Что прости?

— Ты сказала, что хочешь сходить в Музей естественной истории, пока мы здесь.

— Да. Но вчера наш день был таким напряженным, что у меня не было свободного времени, поэтому я не потрудилась поднять эту тему.

— Чем скорее мы уедем отсюда, тем больше времени сможем провести в музее, прежде чем полетим домой, — сказал он без малейшего энтузиазма по этому поводу. Но он все равно был готов пойти со мной. Я могла бы найти в этом смысл, если бы он не согласился на это до нашей поездки.

Я прочистила горло, все еще чувствуя себя глупо неловко.

— Ладно. Здорово. Спасибо.

Веселье зажглось в его глазах, и один уголок его рта приподнялся.

— Что смешного?

Он поджал губы и покачал головой.

— Поторопись, — когда он повернулся к двери, его взгляд метнулся к тумбочке. — И не забудь свои кольца.

Наблюдая, как он выходит из комнаты, я сделала глубокий вдох. Что ж, можно с уверенностью сказать, что, как я и ожидала, он не чувствовал себя неловко. Также казалось, что мы не собирались обсуждать то, что произошло прошлой ночью, что наводило на мысль, что он вполне мог жалеть об этом.

Разочарование тяжелым грузом засело у меня в животе. И я поняла, что крошечная часть меня лелеяла какую-то бессмысленную надежду на то, что прошлая ночь была началом чего-то. Это была та же самая крошечная часть меня, которая втянула нас во всю эту паршивую ситуацию, заключив сделку с дьяволом. Так что, да, эта «крошечная часть» была чертовски глупой — в этом не было никаких сомнений.

Возможно, он был настолько наглым, что ворвался в мою комнату без приглашения, как будто это было его право, но не было ни утреннего поцелуя, ни секса глазами, ни прикосновений — черт возьми, он даже не пожелал мне доброго утра. Так что было совершенно ясно, что между нами ничего не изменилось. Мне пришлось смириться с тем, что этого никогда не произойдет.

Стряхнув с себя унылые мысли, я быстро оделась и собрала свой маленький чемодан. Поставив свой багаж у входной двери рядом с его собственным, я направилась в столовую, чтобы взять что-нибудь из разложенных на столе продуктов для завтрака.

Дейна нигде не было видно. Его пустая чашка и тарелка сказали мне, что он уже поел.

Я налила себе кофе, взяла несколько датских пирожных и села за стол. Я была на полпути к последнему пирожному, когда он появился. И я тут же снова почувствовала себя неловко.

Он приподнял бровь.

— Готова?

Я оттолкнулась от стола.

— Да, — ответила я, стараясь быть непринужденной.

В его глазах снова появился тот веселый огонек, как и странный изгиб рта.

Я нахмурилась.

— Что смешного?

Он покачал головой, но его загадочная улыбка не померкла.

Мы оставили наш багаж у консьержа при том понимании, что заберем его через несколько часов, когда будем на пути в аэропорт.

Прогулка по музею с Дейном была почти такой же, как тогда, когда мы прогуливались по зоопарку. Поначалу он почти не проявлял интереса к своему окружению. Но мало-помалу это изменилось. И, хотя я подозревала, что он скорее проглотит стекло, чем признает то, что действительно наслаждался прогулкой. Ну, во всяком случае, в какой-то степени.

Он ни разу не упомянул о прошлой ночи — хотя бы для того, чтобы сказать, что это не может повториться. Он вел себя совершенно нормально; не прикасался ко мне ни больше, ни меньше, чем обычно. Так было правильно, как будто между нами ничего не произошло. Я предположила, что это было потому, что для него это не имело никакого значения. Будь я проклята, но это раздражало.

Он