Он наклонился вперед, в запале сверкая глазами.

– Это только дело времени, когда слух о смерти Таиуса расползется. Как только это случится, начнутся волнения. А этого мы и ждем. Я лишь жалею, что твоя мать этого не увидит.

– Не смей говорить о моей матери! – В гневе я забыла сказать ему о шпионе. Забыла сказать, что Комендант знает о его грандиозном плане. – Она жила по Иззату. А ты предал ее детей, ублюдок. Может, ты и ее предал?

Мэйзен обогнул стол. Я увидела, как у него на шее забилась жила.

– Я следовал за Львицей в огонь и в воду. Я шел за ней в ад. Но ты не похожа на свою мать, Лайя. Ты больше похожа на отца. А твой отец был слаб. Что же до Иззата – ты еще ребенок. Ты даже не представляешь, что это означает.

Мое дыхание сбилось, дрожащей рукой я взялась за стол, чтобы успокоиться. Оглянулась на Кинана, но он прятал глаза. Предатель! Он знал, что Мэйзен и не думал мне помогать? Он наблюдал и посмеивался, когда глупая девчонка отправилась на невыполнимую миссию? Кухарка была права! Я не должна была доверять Мэйзену. Я никому из них не должна была доверять. Дарин это понимал. Он хотел изменить мир, но осознал, что с ополченцами этого не сделать, потому что они не заслуживают доверия.

– Мой брат, – обратилась я к Мэйзену. – Он ведь не в Беккаре, так? Он жив?

Мэйзен вздохнул.

– Туда, где меченосцы держат твоего брата, попасть невозможно. Брось это, девочка. Ты не сможешь спасти его.

Подступили слезы, но мне удалось их сдержать.

– Просто скажи, где он, – я постаралась, чтобы мой голос звучал сдержанно. – Он в городе? В Центральной? Ты же знаешь. Скажи мне!

– Кинан, избавься от нее, – приказал Мэйзен и добавил, поразмыслив: – Только тело увези куда-нибудь в другое место, а то в этом районе могут заметить.

Я почувствовала то, что, вероятно, недавно испытал Элиас. Предательство. Отчаяние. От страха и ужаса начала задыхаться, но сумела это подавить.

Кинан попытался взять меня за руку, но я увернулась, достав при этом кинжал Элиаса. Люди Мэйзена ринулись вперед, но не так уж быстро, да и я находилась к Мэйзену ближе, чем они. В следующий миг я приставила лезвие к горлу лидера Ополчения.

– Назад! – крикнула я бойцам. Они неохотно опустили свое оружие. Кровь стучала в ушах, но страха я не чувствовала, только ярость от того, через что Мэйзен заставил меня пройти.

– Ты скажешь мне, где Дарин, лживый сукин сын?

Мэйзен ничего не ответил, и я вдавила лезвие глубже, оставив тонкую кровавую линию.

– Говори, – потребовала я. – Или я перережу твою глотку прямо сейчас.

– Я скажу тебе, – прохрипел он. – Мне даже интересно будет посмотреть на тебя. Он в Кауфе, девочка. Они перевели его в Кауф на следующий день после Лунного Фестиваля.

Кауф. Кауф. Кауф. Я заставила себя поверить в это. Взглянуть правде в глаза. Кауф – это там, где родители и сестра подверглись пыткам и были казнены. Кауф, куда отправляют только самых злостных и опасных преступников, чтобы они там страдали и гнили, пока не умрут.

Все кончено, осознала я. Все, что я вытерпела – кнут, шрам, избиения, – было напрасно. Ополчение убьет меня. Дарин погибнет в тюрьме. И я ничего не могу сделать, чтобы это изменить. Мой нож все еще упирался в горло Мэйзена.

– Ты заплатишь за это, – прошипела я. – Клянусь небесами и звездами. Ты заплатишь.

– Очень в этом сомневаюсь, Лайя. – Его взгляд метнулся мне за спину – слишком поздно. Я уловила вспышку рыжих волос и карие глаза, а затем оглушительная боль пронзила висок, и меня поглотила тьма.

* * *

Очнувшись, первым делом я испытала облегчение от того, что до сих пор жива. Но в следующий миг, когда увидела лицо Кинана, меня затопил острый гнев. Предатель! Обманщик! Лжец!

– Слава небесам! – выдохнул он. – Я боялся, что слишком сильно тебя ударил. Нет… подожди…

Я шарила рукой в поисках ножа. С каждой секундой сознание прояснялось все четче, и все сильнее хотелось убить предателя.

– Я не собираюсь причинять тебе боль, Лайя. Пожалуйста, выслушай.

Кинжала не было. Я осмотрелась вокруг ошалело. Он собирался меня убить. Мы находились в каком-то большом сарае. Сквозь щели между кривыми досками падал солнечный свет, у стены стояли садовые инструменты.

Если получится от него сбежать, я смогу спрятаться в городе. Комендант считала меня мертвой, поэтому, если смогу снять рабские браслеты, возможно, мне удастся покинуть и Серру. А дальше что? Вернусь ли я назад в Блэклиф за Иззи, пока ее не схватила и не запытала до смерти Комендант? Попробую ли помочь Элиасу? Попытаюсь ли попасть в Кауф и освободить Дарина? Тюрьма располагалась более чем в тысяче миль отсюда. И я даже не представляла, как туда можно добраться. Не знала и то, как выжить в стране, переполненной патрулями меченосцев. Но даже если каким-то чудом я окажусь возле Кауфа, как мне пробраться внутрь? И как потом выбраться? Дарин к тому времени может погибнуть. Он, возможно, и сейчас уже мертв.

Он не мертв! Если бы он был мертв, я бы это знала.

Все это пронеслось в моей голове за мгновение. Я вскочила на ноги и кинулась к граблям: прямо сейчас необходимо сбежать от Кинана.

– Лайя, нет! – Он схватил мои руки и силой прижал к бокам.

– Я не собираюсь убивать тебя, – сказал он. – Я клянусь. Просто послушай.

Я уставилась в его темные глаза, злясь на себя за глупость и слабость.

– Ты знал, Кинан. Ты знал, что Мэйзен никогда не хотел мне помогать. Это ты сказал мне, что мой брат в камере смертников. Ты использовал меня…

– Я не знал…

– Если ты не знал, тогда почему вырубил меня в подвале? Почему ты просто стоял там, когда Мэйзен приказал убить меня?

– Если бы я так не поступил, он бы убил тебя сам. – Тоска в глазах Кинана заставила меня слушать. На этот раз он не скрывал своих эмоций.

– Мэйзен заточил каждого, в ком видел противника. Для их же блага, сказал он. Сана сидит под охраной. Я не мог позволить ему сделать то же самое с собой, если собирался помочь тебе.

– Ты знал, что Дарина отправили в Кауф?

– Никто из нас не знал. Мэйзен вел очень скрытную игру. Он никогда не позволял нам слушать отчеты своих шпионов в тюрьмах. Никогда не давал нам детали плана освобождения Дарина. Он приказал передать тебе, что твой брат в камере смертников. Может быть, надеялся этим подтолкнуть тебя на необдуманный риск, чтобы ты попалась. – Кинан отпустил меня. – Я доверял ему, Лайя. Он вел Ополчение десять лет. Его проницательность, его самоотверженность – только это и держало нас вместе.

– То, что он – хороший лидер, еще не значит, что он хороший человек. Он лгал тебе.

– И я – дурак, что не понимал этого. Сана подозревала его в нечестности. Когда она догадалась, что мы с тобой… подружились, то поделилась своими подозрениями. Я был уверен, что она ошибается. Но затем, на последней встрече, Мэйзен сказал тебе, что твой брат в Беккаре. А это вообще не имело никакого смысла, потому что Беккар – крохотная тюрьма. Если бы твоего брата действительно держали там, мы бы давным-давно подкупили кого-нибудь и освободили его. Я не знаю, почему он так сказал. Может, думал, что я не замечу. Может быть, запаниковал, что ты не веришь ему на слово. – Кинан вытер слезу с моего лица. – Я передал Сане слова Мэйзена о Беккаре, но той ночью мы устраивали покушение на Императора. Она смогла поговорить с ним только после, а меня заставила держаться в стороне. И к лучшему, кстати. Она считала, что ее фракция пойдет за ней, но они бросили ее, когда Мэйзен убедил их, что Сана препятствует революции.