Гран был их первым поселением. Этот город появился еще до Буды, находившейся далеко на востоке. За восемь лет гунны тут полностью обжились. Этот молодой город, который, впрочем, не заслуживал такого названия, произвел на Кримгильду огромное впечатление. Своими размерами Гран намного превосходил Вормс и продолжал расти буквально на глазах. Но здесь не было улиц, не было управления и центра. Шатры стояли в непонятном порядке, и кое-где виднелись хижины из грубо сбитых досок. В некоторых конструкциях использовались деревянные решетки, обтянутые кожей. Единственное, что напоминало обычные дома, — это фундаменты. Мундцук заставил своих солдат сделать фундаменты всех домов из камня. Каждое сооружение было необычным, и некоторые из них соединялись друг с другом.

Передвигаясь по улицам, жители этого города шлепали по грязи, так как проходы между шатрами не были вымощены, как в Вормсе: их просто вытоптали ногами в траве. Здесь не было ни выгребных ям, ни какой-либо другой возможности избавляться от нечистот, за исключением закапывания. Скот не запирали, и животные свободно бродили по улицам до тех пор, пока кто-нибудь из них не попадался голодному солдату. Сырое мясо резали на тонкие полосы и вялили под седлом лошади, а затем ели: костры служили гуннам лишь источником тепла. Еще грязнее животных казались дети, за которыми, очевидно, никто не смотрел. Когда их маленькие ручки и ножки становились достаточно сильными, им разрешали учиться у солдат искусству стрельбы из лука, а также управлять лошадью.

К нескольким тысячам чужеземных воинов примкнуло почти столько же солдат, стоявших под флагом Ксантена и Дании. Кримгильда предложила объединить два войска, хотя между двумя народами царило недоверие. Люди должны были познакомиться друг с другом в повседневной жизни и за работой. Конечно, возникало много конфликтов и недовольства, но солдатские сердца во всех королевствах были одинаковы, так что многие воины, сидя у костра, братались, как старые друзья.

— Мы дикий и гордый народ, — говорил Этцель, прогуливаясь с Кримгильдой по Грану без всякой охраны. — Но наша душа знала раньше одни только походы, но не цель этих походов. Мой отец хотел дать гуннам родину. Гран, конечно, не Рим и не Константинополь, но это уже начало государства, которое, несмотря на все завоеванные нами королевства, никогда не было отмечено на карте — королевство гуннов.

Кримгильда кивнула. Ее не пугали ни шум, ни грязь.

— Всего лишь несколько поколений назад варварство было свойственно и моему народу. Вряд ли мы можем упрекать гуннов в том, о чем поется во многих песнях в Бургундии.

Этцель улыбнулся. Для воина-варвара у него была умная и приветливая улыбка.

— С каждым твоим словом я убеждаюсь в том, что сделал правильный выбор. Ты поможешь нам сравняться с галлами, готами, франками и саксами. Мы заслужим уважение не мечом, а благородством и великими достижениями. Очень жаль, что ты не можешь познакомиться с Мундцуком. Старый гунн очень любил своих сыновей, но в то же время умел ценить мудрых и сильных женщин.

— Я тоже сожалею о смерти великого предводителя. Меня лишь удивляет, что народ, кажется, не очень опечален его смертью: на лицах твоих соотечественников я не увидела горя.

Этцель рассмеялся, по пути шлепнув по заду стоявшую посреди улицы лошадь, от которой исходило зловоние, туманом повисшее в воздухе.

— Мужчины живут и мужчины умирают. Восторгаться первым так же глупо, как горевать по поводу второго. Завтра утром мы проводим тело моего отца в последний путь. Если ты чувствуешь себя готовой к этому, можешь присутствовать на прощальной церемонии вместе со мной.

Кримгильда кивнула.

— Я всегда буду рядом с моим королем.

Впервые с тех пор, как Этцель в Ксантене получил шанс завоевать руку бургундской принцессы, в его душу закрались сомнения.

— Честно говоря, в моей голове не укладывается тот факт, что королева твоего положения без всяких колебаний согласилась жить в Гране. Учитывая твое происхождение, все это должно казаться тебе свинарником.

Кримгильда с улыбкой посмотрела на него.

— То, что я вижу здесь, — это искренность. Поверь мне, свиньи живут и в мраморных залах.

— А ты уверена, что эта жизнь сможет дать что-то тебе и твоему сыну?

Кримгильда взяла гунна за руку, чтобы развеять его сомнения.

— Этцель, здесь мой сын вырастет воином — именно этого я и хочу. А что касается меня самой, то я не очень притязательна. Я готова смириться с тем, что в Гране мне потребуется намного больше платьев, чем в Ксантене. — Королева указала на подол своего платья, который уже успел пропитаться грязью и нечистотами.

Этцель рассмеялся, и Кримгильда рассмеялась вместе с ним.

Около тысячи бургундских солдат проехали через Дунай, преодолев треть пути в Гран и собравшись у горных городов — Пассау и Вены. Вскоре король пересел на корабль, плывший под гордым бургундским флагом, в то время как войска продолжали идти пешком. Еще на трех кораблях перевозили провиант. Дунай был не столь извилист, как Рейн, и бургунды решили, что им намного проще перевозить груз на кораблях, чем делать это с помощью лошадей.

Гунтер стоял на носу корабля, и все думали, что король погрузился в свои мысли, но на самом деле он прислушивался к наставлениям Хагена, который не скрывал своего возбуждения:

— Мой король, настали славные времена! Все неблаговидные поступки скоро будут оправданы достижением благородной цели!

— Что ты имеешь в виду? — прорычал Гунтер.

— Когда мы надеялись создать союз Бургундии и Ксантена, судьба подарила нам Данию и Исландию. Когда мы думали, что теряем свое влияние в связи со смертью Зигфрида, появилась возможность — благодаря Кримгильде — завладеть остатком континента. Вы только представьте себе: новое королевство с новым названием! И Гунтер будет уже не королем — нет, он будет императором.

Король сплюнул в воду.

— Что ж, тогда убийство Зигфрида было не позором, а долгом, предписанным нам богами.

Тонкогубый рот Хагена растянулся в улыбке.

— Так и есть. Вам не придется оправдываться за это перед судьей ни в жизни, ни в смерти.

— Остается вопрос, как же нам заполучить себе королевство гуннов?

Советник погладил себя по бороде.

— Это зависит от того, какой из Этцеля правитель. Если он слаб, то всеми делами будет заправлять Кримгильда. Если он силен… Что ж, Зигфрид тоже был силен…

— Ты что, снова хочешь обнажить мечи? — прошептал Гунтер.

Хаген покачал головой.

— Это привело бы к войне, которой никто не желает. Но ведь есть настойки, порошки и мази, при использовании которых даже молодой король может умереть, казалось бы, естественной смертью.

Гунтер хотел что-то возразить, но тут подошел Гернот, и советник быстро отступил в сторону.

— Брат, можно с тобой поговорить?