– Боже, даже не верится, что можно наконец расслабиться, лечь и уснуть. И забыть про этот ужасный день. Про предателей Федьку с Петькой, про ужасного сынулю бабули… Жаль, только кровать одна. Надеюсь, ты не пинаешься.

– Я не пинаюсь! – тут же уверила подругу Марля. – А я как чувствовала, что все в итоге будет хорошо. Как здорово, что я вспомнила, что в Краснодаре скачки.

– Ладно, признаюсь, – сытая Надя решила больше не дуться на подругу, – я днем убить тебя была готова, когда ты отказалась ехать со мной автостопом. И в затею с ипподромом и коневозкой до «Восхода» тоже не верила. А теперь… А теперь я тебе очень благодарна, что ты меня не послушалась, а настояла на своем.

– Да я… Я так боялась. Я ведь никогда ни на чем не настаиваю. Я ведь сама не знала, как лучше. Я… – растерялась Марля. – Но я тоже рада, что приключения закончились.

Напившись чаю и перекусив, подружки, не сговариваясь, тут же привалились на кровать. Но заснуть им помешали.

– Так, Марлен, со мной на выход, – в дверях снова появился Беда и решительно потащил Марлю за собой.

И она послушно пошла следом. Наверное, после Надиных рассказов про страшных конмальчиков она боялась ему перечить.

Или, наоборот, прониклась к нему таким доверием, что готова была пойти куда угодно? Почему-то она вдруг поняла, что, несмотря на все рассказы, Вася ей нравится. Может быть, потому что именно он настоял на том, чтобы она стала ездить верхом, и благодаря ему для нее открылся огромный мир лошадей и конного спорта? Потому что он сам поначалу взялся учить ее, был терпелив с ней, много хвалил и ни разу не обругал? Потому что он все время, пока она занималась верховой ездой, нет-нет да и появлялся на плацу, сидел и смотрел, как она ездит в смене?

Марля вдруг поняла, что он ей нравится. Чем-то таким пока еще неуловимым. Поведением ли, отношением ли к ней. И ведь сейчас, как он сразу вник в ситуацию, без расспросов, укоров, обвинений, просто решил проблему, и все. Позаботился. Взял на себя ответственность, как говорили на берегу моря Анна с Ириной…

Васька между тем притащил ее в соседнюю конюшню. В которой в проходе и по денникам толпились несколько парней примерно их возраста.

– Знакомьтесь, это Марлен, – вытолкнув на середину конюшни, представил Марлю Беда и добавил: – Зацените, какая мелкая!

Марля как будто на полном галопе из седла вылетела.

Только она поняла, что он ей нравится. Только она вдруг посмотрела на него другими глазами… А он? Он притащил ее к своим друзьям, чтобы посмеяться. Посмеяться над тем, какая она маленькая, тощая, несуразная в свои шестнадцать лет. Не девушка, а ребенок. Не такая, как все. Посмешище.

Марля вся сжалась в комок, не смея поднять глаз. Больше всего на свете ей хотелось провалиться сквозь бетонный пол конюшни. Перестать существовать. Не быть. Но…

– Круто! – раздалось рядом.

– Во повезло с ростом! – раздалось с другого бока.

– В тебе, наверное, весу и сорока нет? Везуха, – раздалось откуда-то из ближнего денника.

Марля не верила своим ушам. Наверное, это было какое-то совсем уж изощренное издевательство? Но изумление все-таки было так велико, что она открыла глаза и посмотрела по сторонам.

Вокруг нее стояли парни и… улыбались. И на их лицах читалось искреннее восхищение и одобрение. Марля стояла, верила и не верила, не могла понять, что происходит.

– Вот бы мне такой рост, – сказал парень, который находился слева и немного за спиной у нее.

И вдруг Марля заметила, что все они, в общем-то, были немногим выше ее. Она так привыкла, что она в компании ровестниц всегда самая мелкая, а уж рядом с парнями и вовсе лилипутка, что тут смотрела по сторонам и не верила своим глазам.

Все были тощие и маленькие. Такие же, как она. И вдруг Марля вспомнила рассказы Нади про конмальчиков. Жокейский вес – пятьдесят два, максимум пятьдесят пять килограммов. Но чтобы лошади-двухлетки могли участвовать в скачках, их надо начинать объезжать и тренировать за полгода, когда они еще совсем подростки и не могут нести даже такой вес. Поэтому в конных заводах на них ездят конмальчики, которые должны весить еще меньше.

– Мой рост метр пятьдесят, а вешу я с одеждой сорок, – в первый раз гордо назвала свои рост и вес Марля.

И тут же вздох зависти пронесся по конюшне: повезло.

ПОВЕЗЛО! Никто никогда так не оценивал Марлину внешность.

ПОВЕЗЛО! В первый раз услышала она вместо привычных жалости и фальшивых слов утешения «вырастешь еще»!

ПОВЕЗЛО! Самой ей даже в голову не могло прийти, что ее рост и вес – повод для гордости.

Между тем, когда обсуждение Марлиных параметров приутихло и все разошлись по денникам, Вася пояснил ей, зачем он ее сюда притащил:

– Выручи, а? Мой напарник, еще пока ехали, сошел с дистанции. Ну… напился, в общем. А лошадей надо отшагать перед завтрашними скачками. Поможешь?

– Я? На настоящей скаковой лошади? – испугалась Марля.

– Ты здорово держишься в седле, я же видел, – улыбнулся Беда.

Они вдвоем выехали на ипподромный круг. Лошади шли в ногу бок о бок. Так близко, что Марля иногда касалась своей коленкой коленки Беды. Они проехали мимо пустых трибун, мимо судейской будки. Марля вкратце рассказала Ваське об их с Надей приключениях на море, а он ей – о себе, о предстоящих скачках. Беда говорил увлеченно, просто и искренне. Без дурацких шуточек. Делился с ней как с самым близким человеком… Потом оба замолчали. Сделав полный круг по скаковой дорожке, пошли на второй.

– Знаешь, – вдруг сказал Беда каким-то чужим голосом, – я ведь тебя сразу заприметил. Тогда, за столиком. Ты красивая…

И Марля растерялась. Ей никто из парней никогда не говорил, что она красивая. Никто-никто. Никогда.

– Спасибо, – только и нашлась она что сказать.

– Я… Я никогда толком не общался с девчонками. В классе, конечно, но… Но как-то у меня все время были лошади. Только лошади. С ними проще. – Васька шумно выдохнул и снова замолчал.

Марля тоже не знала что сказать. Только посмотрела на него украдкой. И заметила, что он красивый. Какой-то взрослый. Сильный. Загорелый. И черты лица у него правильные и очень мужественные. Немного еще посмотрела на него, но, встретившись глазами, моментально покраснела и снова стала смотреть куда-то на землю, куда ступали копыта.

– Вы только сегодня больше никуда из комнаты Сереги не высовывайтесь, хорошо? Сегодня весь ипподром гудеть будет. Мало ли что. Я тебя провожу, и не выходи, ладно?

– Ладно, – согласилась Марля, – не выйдем.

– А завтра праздник будет. Не просто скачки, а День урожая. Ну да увидишь сама. А вечером в завод поедем.

– Поедем.

Снова помолчали.

– Скачки всегда проводятся против часовой стрелки, это называется «в правильную сторону». А по часовой – «в обратную».