- Там… Там… - голосила всегда невозмутимая храна, дрожащим перстом указывая на кусты, из которых выскочила с такой резвостью и прытью. Альм попробовал ссадить девушку на землю, дабы обрести свободу движений и при необходимости суметь защититься от того, что напало на Тень, однако окончательно ошалевшая от ужаса наемница обвила ногами его пояс, а руками - шею, не давая Вэррэну даже дышать, не то что оборону организовывать.

- Отпусти, ненормальная… - с трудом прохрипел он, борясь с удушьем и все еще пытаясь спихнуть со своих рук визжащую девицу. Однако она слезать не пожелала. Более того, видимо, со страху растеряла остатки и без того не великого ума. Потому что следующее предложение по-прежнему висящей на альме наемницы отличалось большой новизной и оригинальностью:

- Торин, прогони ее! Пожалуйста! А то вдруг она прямо сюда прибежит!

Граф не очень хорошо понял, что от него требуется. Кого "ее" гнать нужно? И почему именно ему? А вдруг это опасно? Однако храна смотрела такими испуганными глазами, что Лорранский преисполнился отваги и бесстрашно полез в кусты, поманив за собой по-прежнему воюющего с Тенью нечеловека. В конце концов ему удалось снять с себя девушку, и она покорной овечкой семенила сзади, на всякий случай придерживая Вэррэна за плечо.

В зарослях, как ни странно, не оказалось никого.

- Так где агрессор? Кого гнать-то? - с напускным спокойствием поинтересовался Торин, оглядывая ничем не примечательную полянку и внутренне холодея. Что это за умопомрачение на храну нашло? И как долго оно продлится? Полноте, да была ли наемница, гелохранительница и убийца адекватна с самого начала, еще летом, когда приступала к выполнению своего заказа?

- Да вот ее! - страдальчески простонала Тень, вновь вихрем взлетая на альма. На сей раз он не успел ее задержать, и ловкая, физически сильная девушка ухитрилась влезть ему аж на плечи, прежде чем несчастный, избранный ею в защиту и опору, не удержался на ногах и начал заваливаться назад. Однако прежде чем с визгом угодить головой в особенно густые заросли порыжевшего к осени черничника, наемница успела ткнуть пальцем в так напугавшее ее чудище.

Приглядевшийся Торин не смог удержаться от ехидного похохатывания. Потом сильно потопал ногами, насмерть переполошив стремительно ускакавшее от него страшилище, и повернулся к выкарабкивающейся из зарослей парочке:

- Все, Тень, можешь гулять свободно. Лягушка сюда больше не вернется.

- Точно? - недоверчиво уточнила наемница, выбирая из встрепанной пепельной гривы мелкие листочки и несмело выглядывая из-за плеча ругающегося альма.

- Точно, точно,- от всей души заверил все еще немало перепуганный Торин.- Ты что, так сильно испугалась какого-то земноводного?

Тень буркнула нечто неразборчивое, подозрительно похожее на неловкое оправдание, потом беспомощно посмотрела на мужчин и, неожиданно горестно хлюпнув носом, ринулась через кусты к месту стоянки. Альм, ухмыляясь, направился за ней.

Торин на всякий случай поворошил заросли еще немного. Ну не верилось ему, что наемница, без раздумий закрывающая собой клиента от любой опасности мира подлунного и не боящаяся ни богов, ни демонов, так раскричалась при виде обыкновенной травяной лягушки! Однако факт оставался фактом: бесстрашная профессионалка впала в неконтролируемую панику при виде небольшого создания размером чуть больше ее кулака. Вот умная и рассудительная Цвертина такой безобразной паники себе наверняка бы не позволила. Уж кому-кому, а магине бояться каких-то несчастных лягушек просто неудобно. Да и незачем. Что эти твари, сами до ужаса пугающиеся любых представителей разумных рас, людям сделают?

После завтрака изрядно смущенная храна распутала ноги лошадям и широким жестом указала в их сторону: мол, пожалуйте, господа, садиться. Торин, вдохновленный собственной отвагой и благодарными взглядами девушки, решил попробовать повторить один трюк, который уже не раз видел в исполнении Тени и которому в глубине души тихо завидовал. Наемница в случае острой необходимости, а иногда и просто ради тренировки, дабы не утратить сноровку, ухитрялась взлетать в седло, как степняки-орки, не касаясь ногами стремян. Выглядело это просто потрясающе, будто сами боги забрасывали девушку на конскую спину. Правда, после остановки в Турце она сменила ездовое животное и слегка присмирела, приноравливаясь к его повадкам и давая коню привыкнуть к себе, но накануне вновь взялась выделываться и вспорхнула в седло так легко и грациозно, что от восхищения охнул даже невозмутимый альм. Коню, правда, это все очень не понравилось, он заплясал на одном месте, и Торин даже испугался, хотя одновременно и понадеялся, что нравная зверюга скинет самоуверенную храну, дабы поучить ее вежливости и скромности. Однако Тень сумела усидеть в седле и все-таки не опозорилась, на что втайне рассчитывал Лорранский. А ведь конь под ней был ой какой нервный, чуть что - сразу на дыбы, а то и укусить норовит!

Но попробовать себя в освоении лихих наемничьих трюков Торину не дали. Девушка своим невероятным чутьем храны будто почувствовала, что задумал ее подопечный, и потому держала отданную ему кобылку под уздцы с таким видом, словно собиралась снять с Лорранского голову, если он вздумает выкинуть хоть что-то необычное или из ряда вон выходящее. Граф настолько разозлился на неугомонную наемницу, что и не подумал, как обычно, умилостивить Луну корочкой хлеба, куском сахара или, на крайний случай, просто ласковым словцом. Ну и результат не замедлил сказаться: кобылка, явно заразившаяся от своей предыдущей хозяйки бестолковым своенравием, быстро перебрала длинными стройными ногами, и Лорранский, не рассчитав сил, бесславно грохнулся на землю.

- Ай-ай-ай! - засуетилась рядом заботливая телохранительница, безуспешно стараясь скрыть издевательски-насмешливые искорки в глубине ехидных глаз.- Как же ты так неловко! Не расшибся?

Кому же приятно себя неповоротливым увальнем выставить, да еще перед девушкой, да еще перед красивой, и сильной, и решительной? Торин гордо отверг протянутую ему руку и встал сам, одергивая дорожную куртку и с возмущением глядя на подлую кобылу, подстроившую ему такую гадость. Та, однако же, и не подумала устыдиться и косилась на графа почти так же саркастически и насмешливо, как и ее предыдущая хозяйка. Потом еще раз переступила ногами и с размаху стала подкованным копытом на ногу милорда Лорранского.

Наемница, в отличие от своего подопечного, села в седло очень легко и грациозно. Изящная храна сидела на изящном жеребце и изящно держала поводья изящными тоненькими пальчиками. Вонато, привычно устроившаяся на плечах своей любимой хозяйки, помахивала хвостом, движение тоже было весьма изящным, и Торина буквально затошнило от такого количества изящества.

День, словно в компенсацию за гадостно начавшееся утро, выдался весьма сносным. Можно было бы даже сказать "хорошим", если бы не одно "но": нога Торина начала ныть, а потом и болеть сразу же, а от тряски и нахождения в стремени еще и распухла. Сначала граф крепился, но потом начал морщиться, а то и постанывать, если наглая Луна уж слишком растрясала седло.