Джейм от неожиданности чуть не свалилась со своего насеста. Бессознательно она доверялась чувствам Жура, предупреждающим и предостерегающим — самое «подходящее» время ниточке между ними оборваться. «Но Зола же — друг Торисена», — говорила себе девушка. «Твой враг», — твердил инстинкт. Хотя в случае с Киндри «инстинкт» обернулся голой предубежденностью. Может, и здесь то же самое?

— Ты читаешь мысли, певица? И что, во имя Порога, ты хотела сказать этим «привязала»? Я не Связующий!

Лишь произнеся эти слова, она вспомнила насмешливый шепот Отравы: «Кровные узы» — и ощутила, как ёкнуло сердце.

Может ли человек быть Связующим и не знать этого? Да, ее брат Торисен — убедительный пример тому. Говорят, эта черта присуща особенно могущественным семьям шаниров. Таким, как Норф. В прежние времена, еще до Падения, это позволяло им привязывать куда больше кендаров, чем в наши дни, — и куда крепче. Безжалостная параллель с Трехликим богом, прикрепившим к себе в услужение Три Народа, и полная противоположность чести, потому что здесь исключается право выбора.

— Не думаю, — тихо сказала она. — Не знаю. Не понимаю. Когда я могла привязать Отраву? Как?

— В ответ… на первый вопрос… я не читаю мысли. Но некоторые из них… громче остальных. К тому же зараза мерлога… чуть не убила тебя однажды. Это формирует… связь. Как и страстный поцелуй Отравы… в Тай-Тестигоне. Твоя кровь в его рту… его в твоем. Он пытался… привязать тебя.

Это семейная черта. Из них троих лишь Отрава достаточно много играл с кровью и ножами, чтобы сделать такое открытие самостоятельно.

Вывод ошеломил ее.

— Ох ты, негодяй! — воскликнула она, крутанувшись, разыскивая его лукавые глаза среди теней. — Ты хотел получить меня любым способом, вплоть до последнего!

Ответом стал хихикающий шепоток, прилетевший со стороны, прямо противоположной той, куда она смотрела: «…стоило попробовать…»

— Значит, охотник попался сам? Как Тирандис с Торисеном?

— Не совсем, — отозвалась Зола. — Не между… двумя Связующими.

«Змеи с одинаковым ядом», — назвала Бренвир шаниров-разрушителей, с ограниченной или по крайней мере непредсказуемой реакцией друг на дружку. Возможно, она поэтому и не заметила никаких признаков слияния с Отравой во Дворце Сирдана. Даже сейчас — насколько он под ее влиянием, а?

— Погоди-ка, — снова проговорила она. — Откуда ты знаешь такие вещи, Зола? «Мерлоги знают то, что касается мерлогов, и мертвецы — мертвецов», — сказала ты как-то. А что, Отрава мертв?

— Его состояние… особое. Знаешь ли ты… что матрона Брендана думает, что он… отображение карающего в тебе?

— Бренвир. Как она?

— Лучше. Она сильная женщина… а ты видела ее… только в худшей форме. Она может быть еще крепче… если Эрулан останется с ней.

— Мы что-нибудь решим, — рассеянно ответила Джейм. Крепче? Может быть. Но Зола не знает, что Бренвир думает, будто убила свою родную мать. Брендан, видимо, научилась жить с этим, но когда Джейм вновь принялась копаться в том, что она считает своей виной…

Мурашки побежали по спине девушки. Впервые она ясно осознала, что значит запятнать прикосновением, уничтожить что-то.

— Ты же карающий, не так ли? — мягко сказала Зола. — Но можешь ли ты… дать определение?

— Карающий, Изрыгающий, Тот, Кто Разрушает? — Джейм держала Костяной Нож, и холодное, белое лицо Девушки на его черенке так напоминало ее собственное до того, как над ними поработала рука Калистины. — Скажи мне ты.

— Я не могу… без проверки.

Дрожь угнездилась у Джейм между лопатками, невесомая, но ощутимая, как ладонь призрака.

— Ты думаешь о том, чтобы спихнуть меня с этой стены, а, мерлог? Почему?

— Потому что… не доверяю твоей крови. Потому что… в тебе след мрака.

«Рождена для службы тьме…»

Это ли было на уме у Геридона, посылающего Плетущую Мечты через Барьер к Гансу — зачать карающего, а может, и Карающего из Тир-Ридана, прочно привязанного к нему? Бездна внутри ее уходит глубже и глубже, туда, к холодному залу, к знаменам обесчещенных мертвых…

Зола поймала девушку за ворот:

— Нет… еще.

Джейм обнаружила, что тянется вперед, вырываясь из чужих рук, и перед глазами лишь молочно-белое ничто. У самого края…

Она в смятении попятилась (сколько тут падать? сто футов? тысячу?), перекинула ноги через стену, вовнутрь, и наступила на свой мешок. Книга переместилась под ее весом. Девушка пошатнулась, нечаянно взмахнув Костяным Ножом, — Зола быстро отступила. Посох певицы вскинулся, как для обороны. За ее спиной тут же вырос Отрава — тянущийся сгусток тумана с ледяными глазами.

— Нет! — вскрикнула Джейм.

Мерлог и демон застыли, последний чуть-чуть не окутал руку первой. Можно было бы сказать, что Зола даже задержала дыхание — если бы она вообще дышала.

«Пусть он забирает ее, — подумала Джейм. — Позволю ему». Рассыпающаяся мертвая тварь, уже наполовину затянутая тенями, — как мерлог может быть кем-то, кроме смертельного врага? Вспомнились шуршащие покойники замка в Гиблых Землях. Кто из друзей детства набросился на нее из-за обвалившихся стен, чей мозг покрылся пенной плесенью, чьи гнилые зубы погрузились в ее руку?

«Зараза мерлога чуть не убила тебя однажды», — сказала Зола.

…Бурлящая чернота инфекции под кожей, в крови, лихорадочная, незаслуженная…

Кто она такая, чтобы судить Золу строже, чем Отраву?

— Отпусти ее, — приказала Джейм. — Слышишь? Немедленно.

Отрава, может, и не был согласен, но по крайней мере повиновался, отступил, растворился в тумане, и лишь эхо прошептало: «…твой погребальный костер, леди…»

Зола оперлась на посох, капюшон скрывал ее осунувшееся лицо. У смертной женщины такой разворот — падение — плеч означал бы жуткую усталость.

— Что бы он ни намеревался со мной сделать… может, было бы только милосердием. И это тоже.

Джейм заметила, что все еще сжимает Костяной Нож, который чуть не пронзил Золу — случайно ли? Чертовой штуковине уже приходилось убивать будто бы случайно. Она всегда была и всегда будет жадной до смерти.

— Проклятие, — взорвалась девушка, — как я могу пережить Парадокс Чести, заваленная вещами, которые не могу контролировать?

Зола медленно распрямилась:

— Какие… вещи?

— Эта, — протянула Джейм Нож. — И эта.

Пинок подтолкнул заплечную суму к певице. Зола отогнула тряпичный покров концом посоха и уставилась на содержимое.

— Да хранят нас предки. Носить с собой такое, как… смену белья. — Она резко вскинула взор, свет ворвался во впалые ямы глазниц, блеснул на замутненных смертью глазах. — А третий объект Силы… Плащ из Гадючьих Кож?