В си же времена быша и обре, иже воеваша на цесаря Ираклия и мало его не яша. Си же обри воеваша на словѣны и примучиша дулѣбы, сущая словѣны, и насилье творяху женамъ дулѣбьскымъ: аще поѣхати бяше обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въпрячи 3, или 4, ли 5 женъ в телѣгу и повести обрина, и тако мучаху дулѣбы. Бяху бо обри тѣломъ велицѣ, а умомъ горди, и потреби я Богъ, и помроша вси, и не оста ни единъ обринъ. И есть притча в Руси и до сего дни: погибоша аки обри, ихъ же нѣсть ни племене, ни наслѣдка.

И в дальнейшем славянам приходилось грустно. В хронике VII века, составленной Фредегаром, это ярко показано:

Авары (источник именует их гуннами) «каждый год шли к славянам, чтобы зимовать у них; тогда они брали женщин и детей славян и пользовались ими. В завершение насилия славяне обязаны были платить аварам дань». Тот же источник сообщает, что когда авары шли ратью против какого-либо народа, они ставили впереди своего лагеря войско славян. Если последние одерживали верх, то «тогда авары подходили, чтобы забрать добычу», если начинали терпеть поражение, то авары шли на подмогу и вынуждали сражаться с новой силой.

Добрые господа, ничего не скажешь… Правда, в конечном итоге победили и выжили славяне, в то время как авары «изгибоша».

И вот какой эпизод показывает закономерность такого итога.

В 567 году, благодаря уже описанному вмешательству в войну лангобардов с гепидами, авары стали контролировать бассейн Тиссы в Восточной Венгрии, Западной Румынии и Северной Югославии (Банат и Бачку). Умные лангобарды, позвавшие авар на помощь, сполна получили их благодарность: в итоге кочевники вытесняют их с родины, из-за чего те и уходят в Италию. Это позволило аварам распространиться по долине Среднего Дуная в Паннонию, Моравию, Богемию и Германию вплоть до бассейна Эльбы.

Но! Конечными бенефициариями этих успехов стали славяне. Ибо пока катавшиеся на их женах авары бились со всеми, портя окружающим настроение и вызывая ответные санкции, славяне занимали живую землю. Почву. Поля.

Авары воевали. Пусть и руками славян. Но славяне — селились.

Дальнейшая история авар и их жизни и смерти нас не очень интересует. Замечу лишь, что в конечном итоге они со славянами сжились. Примерно так же, как позднее с ними сжились русы: правители и верхушка — авары, низы и данеплательщики — славяне. Одни — угнетатели, другие — угнетенные. Вот только на земле сидят именно угнетенные, и тыл для угнетателей образуют они.

Или бьют им в спину. По невероятному совпадению — именно тогда, когда с фронта подступают враги…

В 623–624 годах славяне восстали. Фредегар:

… не в состоянии терпеть оскорбления и притеснения, славяне взбунтовались, отказались подчиняться аварам и двинули на них свое войско.

Как раз в это время —

— един человек по имени Само, родом франк из округа Сенонаго собрал около себя значительное число торговцев и отправился с ними к славянам, иначе винедам, ради торговых целей.

Но как-то так получилось, что встал Само во главе славян —

— и там в деле с аварами он так пригодился, что было удивительно, и огромное множество их было истреблено мечом винидов.

В результате образовалось первое славянское государство во главе с этим самым Само. И просуществовало до его смерти 35 лет. Воюя успешно с франками, тюрингами, аварами.

Ненадежность угнетенного славянского тыла авар показывала себя и во время вторжений болгар, и во время войн с франками. Даже позднейшая гуманизация аварского режима не помогла укрепить государство, и в 791 году они были побеждены Карлом Великим, а несколько позже и разгромлены окончательно его сыном Пипином Коротким.

Но нас во всей этой истории интересует одно: в результате аварских зверств, войн и агоний на Русскую равнину в поисках менее занимательного существования начали прямо выливаться потоки дунайских славян.

Сначала конвульсии прошли по дулебам. И значит, эти проблемы затронули уже «нашу» территорию. Ибо дулебы археологически тождественны волынянам — уже летописным представителям пражско-корчакской культуры. А летописные волыняне, в свою очередь, археологически представляют один массив с летописными древлянами и с летописными же полянами.

Стало быть, аварские художества с дулебами затронули непосредственно население будущей столичной области Древней Руси.

А когда авар победили франки и сами хлынули на Дунай — не ради же освобождения славян они старались! — уже массы народа вынуждены были оставить земли на Среднем Дунае. Там теперь Австрия, бывшая Восточная марка Франкского государства.

И двинулись эти массы туда, где ничего не кипело, где было относительно пусто и где не имелось никакой государственной власти. На Русскую равнину они пошли.

И, скорее всего, именно тогда пришельцы и занесли сюда гаплогруппу I1b — гаплогруппу автохтонного балканского населения, культурно ославяненного совсем недавно, в ходе инфильтрации в Византию.

И началось тогда вот это самое, о чем писал русский летописец:

Такоже и тѣ же словѣне, пришедше, сѣдоша по Днепру и наркошася поляне, а друзии деревляне, зане сѣдоша в лѣсѣхъ, а друзии сѣдоша межи Припѣтью и Двиною и наркошася дреговичи, и инии сѣдоша на Двинѣ и нарекошася полочане, рѣчькы ради, яже втечеть въ Двину, именемь Полота, от сея прозвашася полочанѣ. Словѣне же сѣдоша около озера Илмера, и прозвашася своимъ именемъ, и сдѣлаша городъ и нарекоша и́ Новъгородъ. А друзии же сѣдоша на Деснѣ, и по Семи, и по Сулѣ и наркошася сѣверо. И тако разидеся словенескъ языкъ, тѣмьже и прозвася словеньская грамота.

Вспомним еще раз: до этого момента никаких летописных (это надо подчеркнуть — летописных!) славян на территории будущей Руси не было! Только кусок того «языка», которым залезала на Волынь пражско-корчакская культура. Всех остальных можно сколько угодно называть славянами, праславянами, славянскими пранародами, — но ни по летописи, ни по археологии (ибо не «праго-корчакцы»!) они ими не были.

Возможно, их называли венедами. Возможно, как-то еще. Но факт тот, что оставшиеся здесь осколки киевской культуры вели вполне независимое от праго-корчакских славян существование. И представляли собою, по сути, продолжение автохтонной линии арийцев — индоевропейцев — ностратических охотников на мамонтов. Кем они стали бы, эти люди, не вторгнись сюда славяне? Мы не знаем. Ведь тут произошла такая же славянизация местного населения, как на Балканах. Не столько физически ассимилировали его славяне, сколько оно принимало их культуру и язык. А там, где не принимало, славяне действовали в характерной для себя манере:

…в 753 году к Ладоге приходят скандинавы, близкие к готландцам. Они входят в состав постоянног населения. Нет археологических свидетельств того, что скандинавы силой брали Ладогу. Скорее всего, они влились в состав ее смешанного населения.