На эскалаторе он спустился на разгрузочную площадку, где стояли лучшие торговые автоматы. Матт уже шел по первому этажу с коробкой желе «Чаклс» – он начал с лакричного, чтобы перейти к лимонному, лаймовому, апельсиновому и вишневому, – когда услышал какие-то непонятные звуки и понял: в торговом центре что-то не так. Он подошел к стальной решетке, перегораживающей широкий центральный проход торгового центра, и увидел охранника, который полз по полу возле третьего от «Сирс» магазина.

Охранник прижимал руку к горлу – то ли задыхался, то ли его ранили.

– Эй! – крикнул Матт.

Охранник увидел его и протянул к нему руку – он не махал, а просил о помощи. Матт вытащил кольцо с ключами, сунул самый длинный в скважину на пульте управления. Поднял решетку на метр, поднырнул под нее и побежал к охраннику.

Тот схватился за его руку. Матт помог ему подняться на ноги и отвел к ближайшей скамье рядом с фонтаном. Мужчина жадно хватал ртом воздух. Матт увидел кровь между пальцев, прижатых к шее, кровяные пятна на униформе и большое пятно в промежности: бедняга обмочился.

Матт не раз и не два встречал этого охранника в магазине, но не знал, как его зовут. Да и не нравился он ему. Охранник – здоровенный парень – обычно вышагивал по торговому центру, засунув большие пальцы за ремень, словно шериф маленького южного городка. Фуражку он где-то потерял, так что теперь Матт видел, что под ней скрывалась обширная лысина, а оставшиеся волосы сально блестели: их давно следовало помыть. Ноги охранника слушались плохо, он крепко держался за руку Матта, больше напоминая ребенка, а не мужчину в расцвете сил.

Матт снова и снова спрашивал, что произошло, но охранник только шумно дышал и оглядывался. Матт услышал чей-то голос и не сразу понял, что доносится он из рации, висевшей на ремне охранника. Матт снял ее.

– Алло? Это Матт Сейлс, управляющий магазином «Сирс». Один из ваших парней на первом этаже ранен. Из шеи течет кровь, и он весь серый.

– Это его начальник, – ответил голос. – Что у вас произошло?

Охранник пытался что-то сказать, но из его горла выходил только воздух.

– На него напали, – ответил Матт. – У него на шее синяки и раны… он очень испуган. Но больше я никого не вижу…

– Я спускаюсь по служебной лестнице, – послышалось из рации, к голосу добавились шаги. – Так где вы…

Фраза оборвалась. Матт ждал продолжения. Потом нажал на кнопку вызова.

– Вы хотите знать, где мы?

Убрал палец с кнопки, прислушался. Ни слова.

– Алло?

Помехи, а потом сдавленный хрип: «Гаррр-гхррр-ахррр…»

Охранник сполз со скамьи, на четвереньках пополз к «Сирсу». Матт поднялся, держа рацию в руке. Повернулся к туалетам. Они находились в боковом коридорчике, куда выходила и дверь служебной лестницы.

Матт услышал грохот, словно кого-то скинули вниз.

И тут же раздалось знакомое урчание электродвигателя. Он повернулся к своему магазину и увидел, как опускается стальная решетка. Он же оставил ключ в скважине на пульте управления.

Перепуганный охранник заперся в магазине!

– Эй! – крикнул Матт. – Эй!

Он рванулся к решетке, но вдруг почувствовал в коридоре чье-то присутствие. Охранник тем временем уползал от решетки, сбив по пути стойку с платьями. Матт повернулся и увидел двух парней в мешковатых джинсах и широких кашемировых куртках с капюшонами, выходящих из коридорчика, что вел к туалетам. Они выглядели обдолбанными, коричневая кожа пожелтела, руки висели вдоль тела.

Наркоманы. Матта охватил страх, он подумал, что они могли что-то вколоть охраннику из грязного шприца. Он вытащил бумажник и бросил одному из них. Парень и не подумал его ловить, бумажник ударил ему в живот и упал на пол.

Матт попятился к решетке. Парни надвинулись на него.

Эф остановил внедорожник напротив двух примыкающих друг к другу домов, практически скрытых строительными лесами. Они подошли к двери и обнаружили, что ее просто нет, в прямом смысле этого слова: дверь полностью заложили толстыми брусками, да еще прихватили болтами к дверной коробке. Запечатали накрепко.

Эф посмотрел на строительные леса, на небо над ними.

– Где ж прятаться, как не здесь? – Он поставил ногу на ступеньку лестницы, ведущей на леса. Рука Сетракяна остановила его.

На тротуаре по другую сторону улицы стояли люди. Стояли и смотрели. Свидетели.

Эф направился к ним. Достав из кармана зеркало с серебряной амальгамой, он схватил одного, посмотрел на его отражение. Ничего не размывалось. Парнишка – лет пятнадцати, не больше, в готском раскрасе, черные губы, подведенные черным глаза – вырвался из руки Эфа.

Сетракян проверил и остальных. Обращенных не обнаружил.

– Фанаты, – пояснила Нора. – Ночные бдения.

– Уходите отсюда, – рявкнул Эф.

Но эти ребятишки выросли в Нью-Йорке, они знали, что подчиняться им нет нужды.

Сетракян посмотрел на окна. Все темные, однако он не мог сказать, то ли внутри не горел свет, то ли на время ремонта их закрыли черной бумагой.

– Давайте поднимемся на леса, – предложил Эф. – Разобьем окно.

Сетракян покачал головой.

– Любая наша попытка проникнуть в дом приведет к звонку в полицию, и вас заберут. Вы же в розыске, помните? – Сетракян оперся на трость и еще раз оглядел дом Боливара, прежде чем направиться к внедорожнику Эфа. – Нет, нам не остается ничего другого, как подождать. Давайте побольше узнаем об этом доме. Выясним, куда пытаемся проникнуть.

Утром Василий Фет первым делом поехал в одно место в Бушвике, неподалеку от того квартала, где он вырос. Заявки поступали со всего города, и обычное время ожидания – две-три недели между поступлением заявки и приходом крысолова – уже увеличилось чуть ли не вдвое. Василий еще не выполнил все заявки за прошлый месяц, но тем не менее пообещал этому парню, что подъедет сегодня.

Он остановил микроавтобус позади серебристого «Сейбла»,[81]достал из кузова все необходимое для работы, в том числе металлический стержень и ящик на колесиках с ловушками и ядом. Первым делом он заметил ручеек, бегущий по проулку между двумя домами, чистый, неспешный, как из прохудившейся трубы. Неаппетитная, с крысиной точки зрения, пенная, коричневая жижа из канализации, но и этой воды вполне хватило бы, чтобы напоить большую колонию крыс.

Одно подвальное окно было разбито, дыру заткнули тряпками и старыми полотенцами. Возможно, обычный фрагмент городского пейзажа, но смахивало и на работу «ночных сантехников», новой породы медных воров, которые выламывали в подвалах трубы, чтобы потом продать их на пунктах приема вторсырья.