Мэлвин кидается на Сэма со спины, сжимая в руке нож.

Я останавливаю его двумя пулями в лоб.

Мэлвин складывается, опускаясь на колени, а потом падает ничком. Он все еще дышит. Я вижу, как его спина вздымается и опадает, и хочу всадить в него еще одну пулю, но Сэм поворачивается и забирает у меня пистолет.

И правильно делает, потому что иначе я, скорее всего, пристрелила бы агента Люстига, который в этот момент входит в дверь, держа наготове свое собственное оружие. Сэм опускает пистолет, и Люстиг бросает взгляд на нас двоих, а потом на умирающего человека, распростертого на полу. На мертвого мужчину возле осветительных приборов. На растерзанный труп Энни.

– Господи, – бормочет он. – Господи боже мой, что за адова бойня!

Мы стоим молча. Люстиг опускается на колени рядом с Мэлвином, и я вижу, как спина моего бывшего мужа еще три раза поднимается и опадает с булькающим хрипом, а затем раздается протяжный, прерывистый выдох, после которого наступает тишина.

Монстр мертв. Он мертв. Я хочу почувствовать… что? Радость? Но ее нет. Я просто благодарна за то, что всё закончилось. Может быть, позже я почувствую удовлетворение от свершившейся мести, от того, что моя давно тлевшая ярость нашла-таки цель.

Но сейчас я просто так благодарна, что начинаю плакать и не могу остановиться.

– Пожалуйста… – выдавливаю я и тянусь к Сэму; он снова обнимает меня. – Пожалуйста, прошу тебя, скажи, что с ними всё в порядке, пожалуйста, пожалуйста…

– С ними всё в порядке, – шепчет он мне. В нем ощущается спокойствие, которое так необходимо мне сейчас. – С Коннором всё в порядке. С Ланни всё в порядке. Ты в безопасности. Со всеми нами всё в порядке. Просто дыши.

На половине пути вниз по гнилой лестнице мои колени подламываются, и остаток пути Сэму приходится нести меня на руках. Я невероятно устала. Я больше не могу держать глаза открытыми. Когда все же поднимаю веки, Сэм устраивает меня на пассажирском сиденье седана, и я смотрю на гниющее, разрушающееся великолепие плантаторской усадьбы Тритон. Она действительно похожа на Белый дом, уничтоженный временем и гнилью. Сбоку от дороги струится ручей, мутный и заиленный. Страна байю.

Сэм и Люстиг стоят возле машины и тихо разговаривают. По их голосам я понимаю, что они оба все еще ошеломлены. Но я – нет. Уже нет.

– Ривард был прав. Полиция штата так и не появилась. Если б мы не успели… – Люстиг умолкает. – Там, в доме, просто бойня. И бог знает, сколько мы еще найдем трупов тех людей, которых они убили раньше. И сколько таких мест у них есть?

– Десятки, – отвечает Сэм. – Но у нас есть Ривард, и когда эта тварь расколется, то всё остальное разом пойдет к чертям. Мы найдем их. Всех.

Я хочу, чтобы они сожгли этот дом. Сожгли всё дотла, прах и кости. Но я знаю, что здесь играет роль не только мое желание. Я всё понимаю. Просто так устала, что ощущаю лишь слезы, холодными ручейками бегущие по моим щекам. Неловко вытираю их окровавленной правой рукой.

Это кровь Мэлвина.

Мэлвин мертв.

Майк Люстиг наклоняется ко мне и говорит:

– Ты должна поблагодарить нашего отважного Сэма за то, что он спас тебе жизнь.

– Нет, – возражаю я, чувствуя, как весь мир снова ускользает прочь. – Это я спасла его.

Я засыпаю.

И мне не снятся сны. Никакие.

Месяц спустя

– Мам! – Коннор держит что-то в руках, но мне не видно с другой стороны комнаты, что именно. – А это мусор?

– А это похоже на мусор? – отзываюсь я, сопровождая свои слова улыбкой. Он улыбается в ответ. Нерешительно, словно спотыкаясь, но это уже начало. Нам предстоит проделать огромную работу – Коннору и мне. Пройти немало миль. Слишком во многом он винит себя, а теперь еще и скорбит по отцу. Я знаю, что Мэлвин не заслуживает этого, но дело не в нем. Дело в Конноре и в том, чтобы отпустить ситуацию. – Спасибо, милый. Почему бы тебе не отдохнуть?

– Почему бы нам всем не отдохнуть? – подхватывает Сэм и забирает пакет из моей здоровой правой руки. Левая все еще в гипсе и на перевязи, к тому же ужасно болит, но врач сказал, что всё нормально срастется. – Тебе нужно посидеть немного. Перестань так усердствовать.

Он прав. Мы устранили почти весь беспорядок в доме, а Сэм и Ланни совместными усилиями покрасили заново стены, пока Кеция и Хавьер вставляли новое окно взамен разбитого. Жалюзи пока что сняты, но я не против. Я хочу смотреть в окно на снег и чуть подмерзшее озеро. Оно сейчас кажется прозрачным, таким, каким я его еще не видела.

Ланни сидит рядом со своей подругой – быть может, сказать «любимой» еще рано, но я вижу, как они смотрят друг на друга. На них обеих одинаковые плетеные браслеты. Ланни держит Далию за руку, когда думает, что мы не смотрим. Ей это нужно. Ей нужно, чтобы ее любили. Я делаю всё, что могу, я люблю ее так же неистово, как львица любит своих львят, но не могу дать ей нежности и мягкости, а вот Далия, похоже, может – по крайней мере, сейчас.

Останавливаюсь, чтобы обнять дочь, потому что не могу этого не сделать, и она позволяет мне удерживать ее несколько долгих секунд, потом отстраняется и закатывает глаза, подведенные черным карандашом. Я целую ее темные волосы и пытаюсь не думать о той девушке в проволочной петле. Той, которой удалось убежать – я так полагаю. Я много расспрашивала о ней. Ее пока не нашли, но и ее мертвое тело не нашли тоже.

Быть может, она добралась до безопасного места.

Сэм ждет меня с пивом, и я с благодарностью беру бутылку и опускаюсь рядом с ним на новый диван. Старый весь провонял, к тому же все равно настало время сменить его. Время для новых вещей. Для новых начинаний.

– Звонил Майк, – сообщает Сэм и делает большой глоток пива. Коннор устраивается с другого бока от него, и когда Сэм кладет руку ему на плечи, мальчик не отстраняется. Он достает книгу и начинает читать, но это вполне предсказуемо. Я вижу, что это новая книга, раньше я ее не видела. – Некоторое время он будет занят делами в о́круге Колумбия, но передает тебе привет. Помощник Риварда раскололся сразу же, как узнал, что старик под арестом, и выдал Майку все ключи от этого темного царства.

– Все? – спрашиваю я, бросая на него взгляд. Месяц спустя ужас Батон-Руж кажется ночным кошмаром, но неожиданно этот ужас снова обрушивается на меня. Воспоминания о пустых голодных глазах. О пистолете, дергающемся у меня в руке. Я все еще чувствую отдачу, болью пронзающую мою руку до самого плеча. Ощущаю кровь на своем лице. – Ты уверен? Совсем все?

– Почти тысяча арестов только на этой неделе, – отвечает Сэм. – По всему миру. Включая тех, кто купил виртуальные билеты на шоу в ту ночь.

Это шифр, и я его понимаю. «Шоу». То, в котором меня должны были замучить насмерть. Я слегка вздрагиваю и придвигаюсь ближе к нему в поисках тепла.