Он рад этому. Он благодарен за то, что мироздание, наконец, проявило к нему толику милосердия.

Дорожный знак у шоссе гласит: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АКРОН, МИРОВУЮ СТОЛИЦУ РЕЗИНЫ.33 Тёмное, затянутое тучами небо, однако, встречает путников весьма неприветливо. Коннор сжимает руль так, что костяшки белеют. Он заставляет себя ослабить хватку. «Спокойно. Спокойно. Это всего лишь дорожный знак».

– Место преступления, – комментирует из-за спины Кам и тут же смягчает бестактность своего замечания, добавив: – Конечно, многое зависит от того, что считать преступлением.

Грейс, по-прежнему сидящая рядом с ним на заднем сиденье, развлекается расшифровкой и анализом именных автомобильных номеров:

– «Ссоб» – это «босс» наоборот. «♥&SEOUL» – какой-то кореец, которому досталось сердце разобранного.34

Грейс, кажется, совершенно не реагирует на напряжённую атмосферу, воцарившуюся в салоне. Но как только они приближаются к стоящему на обочине полицейскому автомобилю, выясняется, что её невозмутимость обманчива.

– Тормози! Тормози! Тормози! – вскрикивает она.

– Всё в порядке, Грейс, – успокаивает её Коннор. – Я не превышаю скорость.

Вот было бы глупо попасться на таком пустяке сейчас, когда они почти у цели!

Леса понемногу сменяются пригородами; Коннор пытается найти то место на дороге, где переплелись его, Рисы и Льва судьбы. Хотя, вообще-то, он даже не помнит, по тому ли шоссе едет. Такое впечатление, что те события происходили не только в другой жизни, но вообще в другом мире. И сейчас он возвращается в этот мир. Коннор чувствует себя совсем как Фродо у ворот Мордора. Кто бы мог подумать: заурядный Огайо – и такая мрачная ассоциация…

– Ты хоть знаешь, что ищешь? – интересуется Кам с заднего сиденья. – Акрон – город большой.

– Не такой уж большой, – роняет Коннор.

Он понимает, что участие Кама в их путешествии – необходимое зло, но всё же Коннору неуютно от того, что соперник сидит у него за спиной, вне поля его зрения. Короткие подозрительные взгляды в зеркало заднего вида не в счёт. То, что Кам отдал ему всю свою информацию, не купило ему симпатий Коннора. Какой-то он мутный, себе на уме… С ним держи ухо востро, не то вляпаешься по самую макушку.

– Я полагаю, ты неплохо знаешь Акрон?

– Совсем не знаю, – отвечает Коннор. – Я был здесь только один раз.

Кам разражается смехом:

– И при этом тебя называют Беглецом из Акрона!

– Да уж, забавно…

Вообще-то, Коннор до своего побега жил в Колумбусе, в нескольких часах езды отсюда, но именно здесь, в Акроне, он транкировал Нельсона из его же собственного пистолета. Здесь он стал знаменитостью. А сам Коннор в то время даже не знал, где находится. И только позже, когда к нему прилипла эта кличка, понял, что дело было в Акроне.

– Сентер-Норт! – вырывается вдруг у него.

– Что «Сентер-Норт»? – спрашивает Грейс.

– Название школы. Сентер-Норт-хай. Я знал, что вспомню в конце концов!

– Мы едем в школу?

– Угу. Будем плясать от неё, искать антикварную лавку неподалёку. Её-то я узнаю сразу же, как только увижу.

– Уверен? – сомневается Кам. – Память – это, знаешь, такая смешная штука…

– Только у тебя, – отрезает Коннор. Он вводит название школы в GPS, и мягкий, безличный голос уверенно направляет их к цели. Через четверть часа они оказываются в северной части города. Поворачивают за угол и… Знакомые места. Буквально до ужаса знакомые.

Школа выглядит точно так же, как раньше. Трёхэтажное здание из стандартного красного кирпича производит на Коннора то же устрашающее впечатление, что и Техасское школьное книгохранилище – когда-то вся семья Лэсситеров ездила в Даллас и совершила экскурсию по зданию, из которого Освальд выстрелил в Джона Кеннеди. Коннор делает глубокий дрожащий вдох.

Позднее утро вторника, в школе идут занятия. Примерно в такое же время несколько месяцев назад здесь прозвучала пожарная тревога и поднялась дикая суматоха. Коннор медленно катит мимо. На другой стороне улицы стоят жилые дома, а впереди, за перекрёстком идёт главная торговая улица.

– Чтобы нам легче было искать – может, у этой лавки есть какие-то особые приметы? – спрашивает Кам. – Какие-нибудь специфические характеристики?

– Ага, есть, – говорит Коннор. – Куча всякого старья. Достаточно специфики?

Грейс хихикает.

Интересно, думает Коннор, как отреагирует Соня, когда увидит его? И вдруг юношу пронзает страшная мысль: а если её нет в живых? Или что если её арестовали за оказание помощи беглецам? Коннор не озвучивает свои тревоги в детской надежде, что если он не выскажет их вслух, то они, может, не сбудутся.

Он бьёт по тормозам, едва не поехав на красный свет. Пешеход, переходящий улицу, укоризненно смотрит на него.

– Ну и водила из тебя, – отмечает Грейс и обращается к Каму: – Ты знаешь, что он чуть не убил Льва?

– Да нормально я вожу! – негодует Коннор. – Просто это место жрёт мне мозги. – Он смотрит по сторонам, ожидая, когда сменится сигнал светофора. – Ничего тут не узнаю, но лавка должна быть не дальше, чем в паре кварталов отсюда.

– Тогда езди по спирали, всё шире и шире, – предлагает Грейс. И, подумав, добавляет: – Хотя поскольку улицы не круглые, то это будет вроде как… квадратная спираль.

Кам решает блеснуть:

– Кстати, она называется спиралью Улама. Графическое отображение ряда простых чисел. Но тебе, Коннор, это, конечно, известно.

Коннор одаривает его полным отвращения взглядом в зеркало заднего вида.

– В твоём внутреннем сообществе все такие засранцы? Кам временно затыкается.

Они расширяют поле поисков по предложенной Грейс схеме, пока Коннор снова не ударяет по тормозам – на этот раз не из-за красного света.

– Вот она. Она всё ещё здесь.

Над неказистой витриной углового магазинчика висит малоприметная вывеска: ГУДИЕР-ХАЙТС АНТИКВАРИАТ. Поскольку лавка находится далеко в стороне от основных деловых кварталов, торговля здесь идёт, по всей вероятности, не так уж бойко. Они паркуются напротив и секунд десять сидят в молчании. Наконец Коннор отстёгивает ремень безопасности.