— Истекай, моя кровь, истекай, моя душа, — пела хозяйка Кер'алфара. — Кружись вихрем, моя кровь, кружись вихрем, мой дом.

— Что за чушь ты несешь? — прошипел молодой король.

— Пусть мое сердце кровью истекает, пусть кровавый туман мою долину укроет…

Эйдриан начал осознавать смысл происходящего. Глаза у него расширились, лицо исказила злобная гримаса.

— Нет! — закричал он и махнул рукой, приказывая схватить повелительницу эльфов.

С его меча сорвалась еще одна молния, самая мощная, самая яркая, на какую только он был способен.

Но Дасслеронд словно и не заметила этого, продолжая кружиться внутри полупрозрачной красноватой сферы, в которую оказалась замкнута.

Первый ряд наступающих замер, едва их оружие соприкоснулось с туманом, окружавшим владычицу эльфов; спустя мгновение их тела оказались охваченными алым пламенем. Несчастные с воплями отскочили назад.

— Что за колдовство ты творишь, Дасслеронд? — вопросил король, вплотную подойдя к красноватому кокону.

— Никто не найдет это зачарованное место. — Хозяйка Кер'алфара в упор взглянула на взбешенного Эйдриана. — Не будет к нему ни пути, ни следа. Не выведет туда ни птичий щебет, ни ветра нескончаемая песнь. Ни друг, ни враг мой дом не обнаружат. И способ есть один — чтоб кровь врага с моей смешалась кровью.

Она замолчала, испустив удовлетворенный вздох, словно выполнила все, что намеревалась, по-прежнему глядя прямо в лицо короля.

— Да, я потерпела поражение, Эйдриан, — заговорила госпожа Дасслеронд.

Голос ее становился все тише, а тело словно таяло, становясь прозрачным, в то время как сфера вокруг нее наливалась алым цветом и увеличивалась в размерах.

— Но до Эндур'Блоу Иннинес тебе не добраться.

— Я найду твою драгоценную долину! — прорычал король.

Повелительница эльфов лишь улыбнулась и растаяла, оставив после себя пульсирующий алый смерч. Все быстрее и быстрее вращался созданный Дасслеронд вихрь, а потом, сорвавшись с места, унесся в сторону запада.

Мысленно потянувшись к вправленному в нагрудную пластину камню души, молодой король освободил свой дух. Тот полетел за смерчем и даже обогнал его, когда впереди показалась Эндур'Блоу Иннинес. Спустя мгновение дух Эйдриана пересек границу зачарованной долины эльфов — места, где он вырос.

Однако ему тут же пришлось спасаться бегством, и он едва не угодил в ловушку, когда кровавый вихрь, в который обратилась владычица эльфов, вторгся в долину и раздался вширь, покрывая все, что находилось в Эндур'Блоу Иннинес, втягивая в себя каждое дерево, каждую травинку, каждую пядь земли.

А потом волшебный вихрь неожиданно исчез, и нечто непреодолимое отшвырнуло дух Эйдриана назад, вернув его в тело.

Возвращение было таким неожиданным и резким, что молодой король с трудом устоял на ногах — он наверняка бы упал, если бы Садья не поддержала его. Лишь сейчас осознав, что же именно только что сотворила Дасслеронд, он едва не взвыл от ярости.

— Будь ты проклята! — закричал вне себя Эйдриан, и его слова унес ветер. — Будь ты проклята, Дасслеронд!

Она погибла, растворившись в кровавом вихре, вложив всю себя в магическое действо невероятной силы. Молодой король понял, что его победа теперь ничего не стоит, поскольку, покидая этот мир, повелительница эльфов унесла с собой всякую надежду на покорение Эндур'Блоу Иннинес.

Эльфийская долина была для госпожи Дасслеронд намного дороже собственной жизни.

«Медведи» удивительно ловко воспользовались ситуацией, возникшей после падения Чезру Эакима Дуана. Из Хонсе-Бира в охваченный смутой Бехрен хлынули тысячи солдат нового короля Эйдриана, значительная часть флота северного королевства, а также церковники во главе с аббатом Олином.

Я с огромным интересом ознакомился со всем, что известно о Хонсе-Бире, поскольку молодой Эйдриан, новый король этой страны, прошедший обучение у тол'алфар, пугает меня. Каким-то образом он сумел так быстро и крепко зажать в кулаке самое могущественное королевство в мире, что это позволило ему устремиться за его пределы в желании расширить свои владения.

Побеседовав в Авру Изе с несколькими монахами-абеликанцами, я узнал, что их церковь также охвачена ныне смутой. Возглавляющие ее священнослужители засели в главном аббатстве Хонсе-Бира, не только оспаривая законность водворения Эйдриана на престол, но и не желая мириться с новым образом церкви, созревшим в мозгу аббата Олина. И все же, несмотря на продолжающуюся борьбу в собственных владениях, молодой король и аббат из Энтела сочли, что у них хватит сил вмешаться в происходящее в Бехрене. В Эйдриане, не сомневаюсь, чрезвычайно сильны замашки захватчика, и, боюсь, это делает его опасным для всего мира.

Его самоуверенность просто поразительна, в особенности в столь молодом человеке — Эйдриан ведь на несколько лет младше Бринн, а та значительно моложе любого, кого можно представить себе восседающим на троне во главе целого народа. В Эйдриане, следовательно, присутствует один из признаков великого человека; ведь великий человек — это тот, кто знает, что на свете нет никого лучше, чем он.

Самоуверенность порождает безмерные амбиции, без чего невозможно достичь подобного положения. Однако оценить, каков на самом деле этот человек, можно лишь после того, как он достигнет высот, к которым так рвался. Поскольку именно тогда становится ясно, обладает ли он способностью к состраданию. С огромным успехом часто приходит ощущение правомочности этого успеха. Зажиточный торговец, землевладелец, вельможа, король, аббат — все они рискуют в процессе восхождения к вершинам власти потерпеть поражение, поскольку начинают рано или поздно рассматривать власть и удачу как нечто присущее только им и отличающее их от всех прочих смертных. Эта проблема часто встает и перед теми, кому высокое положение досталось по наследству, а не стало результатом собственных усилий.

Способствовала ли наследственность восхождению Эйдриана на престол?

Ну, как бы то ни было, наследственность или собственные усилия, а может, сочетание того и другого, — факты таковы, что от того, каков на самом деле Эйдриан, в ближайшие несколько лет будут зависеть судьбы сотен тысяч людей. Если он внутренне считает себя намного выше «черни», а именно на это указывают его нынешние замашки, то мир ожидает грандиозная война, развязанная исключительно ради удовлетворения амбиций этого человека.

Бринн Дариель достигла нынешнего высокого положения в результате собственных усилий и благодаря определенному везению. Не повстречай она Аграделеуса во время путешествия по Дороге Беззвездной Ночи, в ее руки не попало бы оружие, без которого ей бехренцев было бы не одолеть. Однако, придя к власти, эта женщина никогда не забывала о второй важной особенности великого человека. Она оплакивала любую жизнь, загубленную в процессе борьбы за свободу Тогая, не важно чью, тогайранца или бехренца. Бринн чрезвычайно высоко ценила самоотверженность соотечественников, павших в боях за освобождение от ига, но испытывала душевную боль и за всех погибших бехренцев.