Берни Сантан был под рукой. Этот толстяк наконец-то выглядел счастливым. Он попал в свой город. Здесь все – под его контролем. Он протянул Элу список голливудских знаменитостей, которые намеревались дать приемы в eго честь. Хозяйки умирали от желания заполучить Эла.

Из всего списка Эл выбрал имя Дорис Эндрюс. Ему очень нравились ее фильмы. И не забыл о Кармен Раш, которая тоже была суперзвездой, хотя и не очень красивой. Одна эта певица царственно держалась и обладала удивительно сильным голосом. И Дорис Эндрюс, и Кармен Раш не волновали Эла как женщины, но он был поклонником обеих.

Берни обрадовался выбору Эла. Во всех газетах появятся заметки об этих двух приемах. Кармен Раш уже попросила билеты на оба концерта Эла.

Многие знаменитости хотели увидеть Эла, и Берни радовался тому, как хорошо выглядит его подопечный. В Таксоне он был опухшим, усталым и изможденным. А здесь – перемена налицо.

Линда приехала в Лос-Анджелес, хотя не знала о совпадении до тех пор, пока не увидела газеты. Она этого не планировала. У Линды вообще не было никаких планов. Она просто решила уехать на какое-то время из Нью-Йорка, а поэтому взяла одежду, фотоаппараты и вылетела сюда. Она – свободный человек. Линде хотелось, чтобы чувство свободы не покидало ее. Ну и что, если они с Полем оказались в одном городе. Встречаться совсем необязательно.

Линда позвонила Даллас на студию, и подруга настояла, чтобы она остановилась в ее доме.

– Я собираюсь повеселиться, – шутливо объяснила Линда. – Но пока разыщу подходящую пару, с удовольствием побуду у тебя.

– Заезжай на студию и возьми ключ, – сказала Даллас. – Я оставлю его на проходной.

Как только Эл устроился в бунгало в отеле «Беверли Хиллз», он сразу же протянул Полю клочок бумаги.

– Позвони ей, – попросил он.

– Кому?

– Даллас.

– Даллас?

– Ты что, оглох?

– Я думал…

– Что?

– Черт подери, Эл. Ты знаешь, что. С ней всегда трудно. Зачем тебе это?

– Я знаю, что делаю.

– И все же, теперь она – знаменитость. Все журналы и газеты печатают ее фотографии.

– Ну и что?

– Ну… – заколебался Поль. А потом произнес. – Она и раньше не хотела знаться с тобой. Почему же ты думаешь…

– Просто позвони ей. Твое мнение меня не интересует. Я плачу тебе, чтобы ты делал, а не думал.

– Ты платишь мне?!

– Не придирайся, – отрезал Эл. – Позвони и скажи ей, что я приглашаю ее завтра на концерт.

– Так точно, босс, – саркастично выдавил Поль. Три недели прошли в мире и покое. Эл вел себя по-человечески. Но теперь все возвращается па круги своя. Боже! Сказать, что он платит ему! Это же оскорбление! Может быть, Эл думает, что легко найти человека, который будет делать работу Поля. Если бы не он, Эл давно бы пропал.

Когда гастроли закончатся, многое придется выяснить. Либо брат будет относиться к нему с уважением, либо отношения между ними закончатся.

Поль вышел из бунгало, скомкал бумажку с телефоном и выбросил ее в кусты. Все равно звонить бесполезно. Даллас опять откажет Элу. Она всегда так поступала.

Кроме того, Берни уже нанял двух негритянок, которые займут Эла. Как положено.

Несмотря на две таблетки снотворного, Даллас плохо спала. Ничто не помогало.

Она поднялась за час до того, как ехать на студию, и сложила вещи Коди. Два чемодана. Остальное он всегда держал у матери. Слава Богу, что он ничего ей не сказал.

Даллас с облегчением восприняла их скорый разрыв. Если Коди согласится, то можно опять стать друзьями. Ошиблась она. Даллас не любила его. Хотя что такое любовь? Однако она не могла мириться с сексом, никоим образом.

Она поплавала в бассейне, выпила стакан апельсинового сока и постаралась выбросить из головы воспоминания о Бобби. Но не смогла. Перед глазами вставала грязная маленькая комната и лежащая на полу Бобби…

Если бы можно было организовать нормальные похороны или хотя бы послать цветы! Но Даллас прекрасно понимала, что вмешиваться не стоит.

Когда она выходила из дома, зазвонил телефон. Это был Коди.

– Прости, дорогая, прости, – сказал он. – Прости мои подозрения и ревность. Я не дождался объяснений…

Даллас прервала его: – Ты был прав, Коди. Ты все предвидел. Я тебя не стою. Но другой я быть не могу.

– Но я…

– Нам нужно поговорить. Ты можешь приехать на студию во время обеда?

Коди согласился встретиться. Даллас тяжело вздохнула. Будет нелегко сказать ему, что они вообще не женаты. Но, может, он почувствует облегчение… Самой Даллас стало значительно легче.

Кэрол Камерон спала обнаженной, но в черной маске с огромными наушниками. Если ворвется насильник, она ни за что не услышит! Рано утром Коди вылез из огромной постели и приготовил себе кофе на кухне. Он страшно устал. Никогда он не занимался любовью столь энергично! Если бы приз Оскара раздавали за сексуальность и инициативу в постели, то Кэрол Камерон непременно получила бы его!

Интересно, а что она думает о нем? Хорош он или плох? Безразличен или любим?

Коди вспомнил первую девушку, с которой по-настоящему переспал. Она была секретаршей и на несколько лет старше его. Ему тогда исполнилось двадцать. А поскольку мать не выпускала его из виду, начал он довольно поздно. После того, как все случилось, Коди долго ждал ее приговора, но девушка так ничего и не сказала. Так что он был вынужден спросить сам:

– Ну, и как я справился?

– Посредственно, – зевая, ответила она. Посредственно! Это слово мешало ему всю жизнь.

Неужели Кэрол Камерон считает его посредственностью? Наверное, нет, если учитывать те комплименты, которые она так щедро дарит ему.

– Ты такой огромный! (Неправда.)

– Никогда ничего подобного не видела! (Вряд ли.)

– Ты самый лучший! (Может, и так, но маловероятно, учитывая список ее поклонников.)

Вот это да…

Проснувшись утром, Коди пожалел, что приехал сюда. Он ведь женат. И, чтобы Даллас ни сделала, это не дает ему права бегать по девкам.

А теперь Кэрол Камерон распустит слухи, что с ним легко переспать. Особенно, когда Коди скажет, что не собирается заниматься ее карьерой. Может быть, она насплетничает и о том, что у него огромный член, и всю оставшуюся жизнь ему придется доказывать, что это не так…

О чем он думает? У него есть жена. Даллас никогда не говорила о его сексуальных способностях. Она всегда предпочитала молчать. Ему казалось, что в первый раз, когда занятия любовью продлились несколько секунд, она получила больше удовольствия, чем во все остальные.