Сингх прыгнул за контейнером в тот самый миг, когда тот начал раскачиваться от волн, будто маятник. Лихорадочно заскреб ладонями, стараясь уцепиться покрепче, и вынужден был выронить пистолет, чтобы удержаться.

Оператор лебедки выбрал трос так, что контейнер поднялся выше планшира и как раз начал поворачивать стрелу обратно на «Орегон», когда между двумя кораблями прокатился высокий вал. Стоун прекрасно справился, не дав судам столкнуться, но матрос не сумел помешать контейнеру качнуться через разделяющий их промежуток, и тяжелый груз с мокрым шлепком врезался в рубку буксира. Когда он качнулся обратно, от Мохаммада Сингха осталось лишь красная мясная клякса.

Большинство членов команды, свободных от вахты, собрались в трюме, куда опустили контейнер, как только «Орегон» оказался вне пределов досягаемости для оружия пиратов, оставшихся на потерявшем ход буксире.

Ски и Троно окатили всех потоками пены шампанского, когда Морис вручил каждому по бутылке.

— Как-то это даже разочаровывает, — признался Хуан, перекрикивая шум веселья, — потому что эти двое клоунов должны были сперва убедиться на буксире, однако… — оборвал он, не договорив, и распахнул створки больших дверей.

Освещение в трюме не очень-то способствовало разглядыванию сокровищ, но золотистые отблески, исходившие из контейнера, были самого прекрасного цвета на свете.

Подхватив один из слитков, Хуан поднял его обеими руками над головой, как трофей, в окружении неистового ликования мужчин и женщин, работающих на «Корпорацию».

С утомленным вздохом, откинувшись на спинку дивана, Хуан Кабрильо отхлебнул глоток бренди, купленного в магазинчике дьюти-фри в Цюрихском аэропорту, наконец-то впервые за почти две недели позволив себе окончательно расслабиться. И устремил взгляд на пламя в камине, целиком погрузившись в созерцание гипнотической пляски огня.

Пока «Селандрию» стаскивали с мели, острые камни исполосовали ее корпус, наделав пробоин. Ее сумели провести на буксире на двадцать миль вдоль западного побережья Камчатки, после чего загнали в мелкую узкую бухточку, где и посадили на дно. Потом перебросили на судно всю провизию, без которой могли обойтись, и практически все запасы медикаментов и средств первой помощи из лазарета. Хуан предоставил доку Хаксли и ее команде добровольцев всего двадцать четыре часа на осмотр и лечение наиболее тяжело пострадавших, после чего приказал продолжить плавание «Орегона» на юг.

Они наткнулись на второй буксирный катер и сухой док «Сури» всего в 150 милях от бухты, которую, по словам Эдди, рабочие прозвали Берегом Смерти. Как Кабрильо и предсказывал, сухому доку пришлось нелегко, когда они пробивались сквозь шторм. Проходя мимо, «Орегон» выпустил в «Сури» торпеду, даже не предупредив, а заодно снес с ахтерштевня буксира руль очередью из 40-миллиметровки.

И только после этого Кабрильо связался со Службой береговой охраны Российской пограничной службы. Ретранслировав радиосигнал через полдюжины спутников связи, чтобы скрыть свое местоположение, он сообщил о нескольких кораблях, терпящих бедствие в Охотском море, и дал их GPS-координаты. Растолковал насчет китайских беженцев, хотя они радиста, с которым он разговаривал, похоже, совсем не волновали, а также о том, что один из буксиров просто-таки ломится от уймы нелегально добытого золота, что вызвало на том конце более оживленную реакцию.

Новости об удивительном спасении и невероятной находке сразу после самого мощного извержения вулкана в Азии за последнее десятилетие всколыхнули мир, когда «Орегон» доковылял до Владивостока. Там русских наемников с рук на руки сдали властям и поставили корабль на верфь ради неотложного ремонта.

Уже оттуда Хуан позвонил Лэнгстону Оверхольту, своему главному контактному лицу в ЦРУ, и рассказал ему всю историю от начала и до конца. Заодно позвонил Хироши Кацуи, чтобы уведомить, что угроза со стороны пиратов, бесчинствовавших в акватории Японии, ликвидирована, и договориться об окончательном платеже.

Что же касается целого состояния в золотых слитках, забранного ими с пиратского катера, Хуан посчитал это бонусом, о котором его клиенту вовсе не обязательно знать.

Через две недели после извержения Лэнг прислал Хуану письмо по электронной почте. Первая партия спасателей, добравшихся до бухты, нашла человека, пережившего извержение на борту одного из круизных лайнеров. Когда пирокластический поток похоронил судно под пятью футами обжигающего вулканического пепла, тот забаррикадировался в рефрижераторе. Лэнг счел, что Хуану будет интересно знать, что выживший назвался Антоном Савичем, известным местным вулканологом. В настоящее время Савич остановился в гостинице в Петропавловске.

Хуан хотел отправиться туда сам, но посчитал, что Эдди Сэну это нужно больше, чем ему. Компанию тому в поездке составил Франклин Линкольн. Оба вернулись через двое суток, рассказав о деятельности Бернхарда Фолькмана — банкира, согласившегося пустить в оборот золото Савича.

— Как вы это провернули? — поинтересовался Хуан у офицеров, сидевших через стол от него в каюте.

— Вообще-то очень просто, — сообщил Эдди. — Вломившись в его номер и похитив его, мы отвезли его в аэропорт и пообещали, что не станем его убивать, если он скажет нам то, что мы хотим знать.

— И?

— Терять ему было нечего, и он все нам рассказал.

— И? — настоятельно повторил Хуан. Ощущение у него было такое, будто ему медленно-медленно тянут зуб.

— Ну, когда русские спасли китайцев с «Селандрии», в Петропавловске мест для их размещения не хватило, и около тысячи человек разместили в ангаре в аэропорту до той поры, пока не решат, как с ними быть. Так что, когда Савич назвал мне имя, я отправился вместе с ним в этот ангар, растолковал паре человек, что своими приключениями они обязаны Савичу, и, как бы это сказать… позволил событиям пойти естественным чередом.

Хуан бросил взгляд на Линка.

В результате Хуану пришлось вернуться в Швейцарию, чтобы организовать встречу с Бернхардом Фолькманом, которая, как подумал Хуан, потягивая бренди, прошла ничуть не хуже, чем он ожидал.

Фолькман согласился выкупить шестьдесят тонн золота, вслед за Хуаном прибывшего в Швейцарию в паре авиационных контейнеров. Далее он согласился учредить траст: половина от всех доходов должна будет отходить в пользу китайских рабочих, добывавших золото, а заодно выразил согласие продать собственный банк и, уйдя от дел, поселиться в трущобах Калькутты, дабы посвятить остаток жизни благотворительности.

Хуан со своей стороны согласился не всаживать пулю в голову жадному ублюдку.

Негромкий стук в дверь заставил Хуана вернуться к настоящему. Интерес прессы к взрыву и похищению Рудольфа Исфординга давным-давно сошел на нет, а он ни капельки не напоминает темноволосого черноглазого испанца с усиками, которым притворялся, снимая конспиративную квартиру, так что он спокойно пересек гостиную и распахнул дверь.