– Ничуть! – воскликнул граф. – Хотя, скажу по правде, с какой-нибудь дочкой барона или маркиза было бы проще. Но теперь, когда она уехала, я, кажется, по-настоящему ее полюбил и всерьез надеюсь, что там, во Франции, она будет меня ждать. Ну а ты? Теперь ты – рыцарь, и вряд ли тебя поймут, если ты женишься на девушке низкого происхождения!

Эдгар бросил на своего друга взгляд, от которого тому стало не по себе.

– Ведь нам с тобой можно было дружить, когда ты был графом, а я простым кузнецом? Дружба со мной тебя не опозорила? Чем же меня может опозорить женитьба? Разве тем, что моя прекрасная дама спасла мне жизнь, а не наоборот!

– Пожалуй, – согласился Луи. – Эге... А за нами, кажется, погоня!

– Кто-то скачет! За нами кто-то скачет! – закричал в это время и Рамиз-Гаджи.

На горизонте, за спинами беглецов, появилось и стало стремительно расти облако пыли. Судя по всему, это был все же небольшой отряд, и оба рыцаря, увидав преследователей, не испытали особой тревоги. Тем не менее, они пришпорили лошадей. То же самое сделали Рамиз и Мария.

– Их всего трое! – оглянувшись в очередной раз, воскликнул юный сарацин, – Такой маленький отряд не мог пуститься в погоню. Может, не станем спешить? Если это простой разъезд, то они могут нас ни в чем и не заподозрить. А если уж нападут, то вчетвером-то мы отобьемся от них!

Рыцари должны были согласиться с Рамизом, хотя оба все же подозревали неладное: вслед за маленьким отрядом мог в любой момент показаться большой. Однако горизонт позади трех мчащихся в облаке пыли темных фигурок был чист. А вскоре обнаружилось нечто странное: одна из этих фигурок отделилась от двух других и стала все более и более отрываться от них, будто двое других всадников не могли настичь первого.

– Клянусь всеми святыми, этот, который впереди, несется с такой скоростью, будто конь под ним взбесился! – воскликнул Эдгар, внимательно наблюдая за скачущим. – Такая езда может плохо кончиться...

– По-моему вы правы, мессир Эдгар! – проговорила, поравнявшись с ним, Мария. – Я вижу, как он едет. Его конь не слушает узды, не слушает всадника. Он, наверное, и впрямь взбесился. Скачут они прямо к горным отрогам – вон, уже показались скалы. Еще немного, и конь убьет своего ездока...

– Пускай это и так, – вмешался между тем Луи. – Ну а нам-то что до этого сарацина, а? Расшибет его конь вдребезги или нет, нам до этого мало печали!

Наблюдая за скачущими, беглецы остановились. И расстояние меж ними и всадником на обезумевшем коне стремительно сокращалось. Вскоре они уже видели его ясно и поняли, что Мария права: великолепный абиссинский жеребец несся, не обращая никакого внимания на отчаянные усилия всадника его остановить. Видно было, как летят хлопья пены с оскаленной лошадиной морды, и как наездник из последних сил старается удержаться в седле. Двое скакавших за ним верховых, видимо, поняли, что не сумеют настичь его, но продолжали бесполезное преследование, при этом что-то крича четверым беглецам.

– Наверное, они просят нас как-то вмешаться! – воскликнул Эдгар. – А что мы можем сделать?

– Помогите! – закричал в это самое время и первый всадник. – Во имя Аллаха, остановите коня – убейте его! Он обезумел, я не могу его остановить! Помогите!

– Как его убить-то? – вскричал Луи, обращаясь, разумеется, не к сарацину, а к Эдгару. – Два лука у нас есть, но если свалить коня на таком скаку, то он перекатится через голову и раздавит ездока. Либо шею ему свернет...

– Да и как бы еще при такой скачке не попасть в беднягу-всадника! – отозвался Эдгар.

В это время Мария вдруг сорвалась с места и пустила свою лошадь наперерез безумному жеребцу.

– Куда ты, Ксавье, или как тебя там?! – завопил Луи. – Тебе что, не дорога жизнь?!

– Вернись, Мария! – в ужасе крикнул Эдгар и дал шпоры своему коню, кинувшись вслед за девушкой.

Но та, казалось, не слышала их призывов. Вот она уже почти сшиблась с конем-безумцем, однако вовремя развернула своего скакуна, и теперь скакала бок о бок с сарацином. Согнувшись, свесившись с седла набок, девушка вдруг обхватила левой рукой шею чужого коня, и ее лицо на несколько мгновений утонуло в густой гриве абиссинца.

– Будь я проклят, если она не нашептывает что-то на ухо этой взбесившейся скотине! – ахнул Луи. – Но разве можно заговорить лошадиное бешенство?!

Он и Эдгар мчались один за другим, стремясь подрезать дорогу сарацину и Марии, чтобы попробовать как-то вмешаться. Хотя ни тот ни другой не представляли себе, как это можно сделать.

Зато Мария отлично знала, что делает. Она продолжала, рискуя быть зажатой между крупами бешено несущихся лошадей, прижиматься к чужому коню, что-то упорно нашептывая ему в ухо. И вот отчаянный бег жеребца-абиссинца вдруг стал стихать. Вот он споткнулся, резко скакнул в сторону, так, что девушка едва успела убрать руку с его шеи, чтобы не быть сброшенной с седла. Затем абиссинец рванулся назад, потом завертелся на одном месте, неистово фыркая, разбрызгивая пену, то и дело вздымаясь на дыбы, так, что его ездок удерживался в седле лишь каким-то чудом.

Мария остановила своего коня, спрыгнула с седла и бесстрашно подбежала к бешеному жеребцу. Она ухватила его под узцы и, заглядывая в безумно выкаченные лиловые глаза, продолжала что-то быстро-быстро говорить.

Абиссинец вновь взмыл на дыбы, вырвав узду из рук девушки, занося копыта почти над самой ее головой. Мария быстро перекрестилась и не отступила. Казалось, сейчас конь обрушится на нее всей тяжестью...

Но в этот момент к нему подскочили Эдгар и Луи. Они схватились с двух сторон за узду и что есть силы рванули вниз. Дружный могучий рывок заставил бешеного коня упасть на все четыре ноги, после чего он отчаянно замотал головой, заржал, глухо, утробно и затем стал медленно оседать, храпя и исходя пеной.

Всадник, едва это стало возможно, спрыгнул с седла. То был высокий, крепкий мужчина, одетый в красивое восточное платье. В первый момент оба рыцаря рассмотрели только его роскошную парчовую чалму и черную бороду, обрамлявшую потное, красное от усилий лицо. Но уже в следующее мгновение Эдгар так и ахнул:

– Вот так встреча! Ну и лошадку же ты поймала, маленькая Мария! Братец Луи, позволь представить тебе: повелитель правоверных, великий султан Египта, Сирии и Палестины Салах-ад-Дин!

Саладин был изумлен нисколько не меньше, а скорее всего, больше, чем его спасители, однако сумел сохранить достоинство.

– Прекрасная встреча! – проговорил он, постаравшись улыбнуться, хотя его руки слегка дрожали. – Прежде всего, благодарю тебя, рыцарь Эдгар, твоего друга и этого мальчика, который, как видно, умеет колдовать. В жизни не слыхал, чтобы можно было остановить на всем скаку взбесившуюся лошадь!

– Вы не слыхали, а в моем роду многие это делали! – на своем скверном арабском проговорила Мария. – У моего деда был дар отмаливать лошадей. И не только лошадей. Он даже собак излечивал от бешенства, хотя и говорят, что это невозможно. И я умею говорить с лошадьми. И с собаками, и с птицами. Но ваш конь все равно умрет – кто-то отравил его.