— Вы не посмеете! Я знаю свои права.

— Никто не запрещает журналистам и папарацци подглядывать за кем угодно, от кинозвезд до членов королевской семьи, ну а вашему местному бобби сам бог велел дежурить на улицах, охраняя безопасность старушек, выгуливающих собачек.

— У вас чертовски жестокие…

— Это жестокий мир, — напыщенно вставил Нката.

Вай обожгла обоих яростным взглядом. Зазвонил телефон, и она мгновенно вскочила, чтобы взять трубку.

— Чего вы желаете? — промурлыкала она.

Нката возвел глаза к потолку.

— Минутку, — сказала Вай. — Я должна взглянуть на расписание. — Она перелистала странички делового ежедневника. — Мне очень жаль, но днем я занята. У меня уже назначена встреча… — Она пробежала пальчиком по странице и добавила: — Я смогу освободиться к четырем часам… Какова длительность сеанса? — Выслушав ответ, она проворковала: — Разве общение со мной не вызывает у вас обычно прилив сил?

Потом она черкнула что-то в ежедневнике и положила трубку, словно в задумчивости задержав руку на телефоне. Наконец вздохнула, повернулась к полицейским и тихо сказала:

— Что ж, ладно.

Она вышла на кухню и вернулась с конвертом, который отдала Линли.

— Здесь то, что вам нужно. Надеюсь, вы не сильно расстроитесь по поводу вашего ошибочного представления о наших клиентах.

Конверт был уже распечатан. Линли аккуратно вытряхнул на стол его содержимое — листок бумаги с выразительным сообщением, набранным из букв, вырезанных, очевидно, из глянцевых журналов: «Две сучки сдохнут в луже собственной блевотины. Они будут молить о пощаде, но рок уготовил им лишь жуткие мучения». Ознакомившись с текстом, Линли протянул листок Нкате. Констебль взглянул на анонимку и оживился:

— Такие же послания остались на месте преступления.

Линли кивнул. Он сообщил Вай о других анонимных посланиях, обнаруженных на месте убийства.

— Это я переслала их ей, — сказала она.

Озадаченный, Линли перевернул конверт и обнаружил, что он адресован Вай Невин и послан с местного почтового отделения.

— Но это послание выглядит так же, как те.

— Вообще-то мне не хотелось посылать их ей. Тут ведь не указано никаких имен. Одни угрозы. Но их присылали мне. Сюда. На этот адрес. Послания приходили все лето. Я регулярно рассказывала о них Никки, когда мы общались по телефону, но она только смеялась над моими страхами. Поэтому в конце концов я отослала их ей с Терри. Мне хотелось, чтобы она сама увидела, что ситуация ухудшается и нам обеим пора принимать какие-то меры. Но Никки так ничего и не поняла, — с горечью добавила она. — Боже, ну почему она никогда никого не слушала?

Линли взял записку у Нкаты. Вновь перечитал ее и, аккуратно сложив, сунул обратно в конверт.

— Может, вам лучше рассказать, с чего все началось, — предложил он.

— Началось все с Шелли Платт, — ответила Вай.

Она подошла к окну, выходящему на улицу.

— Шелли — моя подруга. Много лет мы с ней жили душа в душу. Но потом я познакомилась с Никки и поняла, что у нас с ней гораздо больше общих интересов. Шелли обиделась и начала всячески доставать меня. Я знала… — Ее голос задрожал, и она немного помолчала, чтобы справиться с волнением. — Я точно знала, что она подстроит нам какую-нибудь гадость. А Никки не верила мне. Она лишь смеялась над всем этим.

— Над чем именно?

— Над письмами. И звонками. Мы не прожили здесь и двух дней, — она обвела рукой гостиную, — как Шелли уже узнала номер нашего телефона и начала донимать нас звонками. Потом стали приходить письма. Потом она притащилась сюда, к нашему дому. Потом стала срывать и портить рекламные открытки…

Вай подошла к тележке с напитками. Там стояло ведерко для льда. Она вытащила из-под него тонкую стопку открыток и вручила Линли.

— Шелли пообещала, что уничтожит нас. И все из-за ревности… — Вай судорожно вздохнула. — Она слегка помешалась на этой почве.

В руках у Линли оказались все те же рекламирующие «школьницу» открытки, не считая того, что все они были испорчены написанными ярким фломастером предупреждениями о венерических заболеваниях.

— Терри обнаружил их, как обычно проходя по будкам на своем участке, — сказала Вай. — Вот чем занималась Шелли. Все это явно ее выходки. Она не успокоится, пока не погубит меня.

— Расскажите нам о Шелли Платт, — попросил Линли.

— Она была моей прислугой. Мы познакомились в «C'est la vie».[54]Вы там бывали? Это кафе с французской выпечкой сразу за станцией Саут-Кен. Я заключила там, если можно так выразиться, выгодное соглашение со старшим пекарем — французские батоны, пирожки и пирожные в обмен на легкие вольности в мужской уборной. Однажды утром Шелли, лакомясь там шоколадными рогаликами, увидела, как мы с Альфом спустились в нижние помещения. Потом она заметила, что он выдал мне выпечку, не взяв с меня денег, и поинтересовалась, чем мы там занимались.

— Она хотела шантажировать вас?

Вай мрачно усмехнулась, услышав этот вопрос.

— Она хотела узнать, что надо сделать, чтобы бесплатно получить рогалики. Кроме того, ей понравилось, как я одета — в то утро на мне был наряд в стиле Мэри Квонт,[55]— и ей тоже захотелось немножко всего этого.

— Вашей одежды?

— Моей жизни в целом, как оказалось.

— Понятно. И, став вашей прислугой, она получила доступ к вашим вещам…

Вай рассмеялась. Шагнув к столику с напитками, она достала пару кубиков льда из ведерка и жестяную баночку томатного сока с нижней полки. С профессионализмом, приобретенным за многолетнюю практику, она ловко смешала себе «Кровавую Мэри».

— Шелл прислуживала мне по-другому, инспектор. Она была кем-то вроде секретарши. Принимала звонки от клиентов, желавших записаться на встречу со мной.

Вай помешала коктейль стеклянной палочкой, увенчанной ярко-зеленым попугаем. Потом аккуратно завернула стакан в коктейльную салфеточку и вернулась к тахте, где поставила его на кофейный столик и продолжила рассказ. До знакомства с Шелли Платт в той французской кофейне секретарскую работу с клиентами у нее вела пожилая филиппинка. В то время было принято нанимать пожилых филиппинок для подобных услуг, но Вай подумала, что, возможно, только выиграет, пригласив на эту роль юную девицу. В приличном наряде Шелли выглядела совсем неплохо. И что более важно, она была настолько несведуща в подобной сфере деятельности, что Вай удалось нанять ее за сущие гроши.

— Помимо комнаты и питания я платила ей тридцать фунтов в неделю, — сообщила им Вай. — И уж поверьте мне, она стала зарабатывать больше того, что получают уличные шлюхи, обслуживая на коленях трясущихся пьянчужек, заловленных возле метро «Эрлс-корт», а именно так она и добывала себе средства к существованию, когда мы познакомились.