эмиграции была с семьей мальчика?..

– Нет сомнений, что в достаточно близких, раз вы узнали его в лицо только по семейным чертам и безошибочно назвали по имени. Я не подвергаю ни малейшему сомнению вашу готовность признать мальчика тем, кто он есть, и ваше стремление принять участие в его дальнейшей судьбе.

Эля чуть не покачнулась с подносом в руках, осознав, как аккуратно Мика прополз между тем, чтобы признать доброжелательность ненемцев к Сирожиддину и обвинить их в ее отсутствии.

– Тем не менее мы воочию убедились в продемонстрированном вами убеждении в том, – тут старший повел рукой, показывая изменения, произошедшие в переговорке, – что существуют какие-то крайне серьезные противоречия в этом вроде бы пустяковом вопросе?

Эля подошла поближе, опустила поднос на столик, водрузила со всей торжественностью перед каждым чашечку с черной густой жидкостью, расставила высокие стаканы с водой, пододвинула в центр сахарницу – внимательно глядя на все происходящее из-под челки. Старший, похоже, давно в Германии, даже не шевельнул бровью в ее сторону, а вот взгляд младшего соскользнул в ее декольте явно против воли хозяина. Младший ненемец спохватился и почти прикрылся ладонью, но по дороге поправился, почесал бровь и под это дело отвернулся. Отлично.

– Разве вопросы, касающиеся людей, можно расценивать как пустяковые? – мягко упрекнул собеседника Мика. – Но вы абсолютно правы в том, что противоречие может быть невидимым. В таких случаях мы вынуждены обращаться к основным, кардинальным детерминантам, позволяющим существовать бизнесу и сложным договоренностям. Вы не обидитесь на меня, если я проговорю – не столько для вас, сколько для самого себя – такие основополагающие вещи, как соотношение контроля и ответственности?

– Я, кажется, понимаю, – ответил старший гость, – и с огромным интересом выслушаю ваши рассуждения. Даже, думаю, большое благо, что нам подвернулась возможность напрямую проговорить эти базовые вещи на стадии входа в перспективное рабочее взаимодействие.

– Спасибо, Эльвира, – не отрывая взгляда от ненемца, по-английски сказал Мика, – но никуда не уходи, подожди здесь, у стола.

Молодой ненемец повернулся к старшему и что-то вполголоса протараторил. Тот нахмурился.

– Господа, – Мика опять перешел на немецкий, – если это действительно необходимо, я могу продолжать беседу на любом из среднеазиатских языков, но, к сожалению, понимать буду только в самых общих чертах, а сам говорить смогу, скорее всего, очень неправильно. Татарский сильно отличается от языков вашего региона.

Молодой моргнул. Старший взглянул на него, поморщился, вздохнул.

– Уважаемый Микраз, давайте продолжим по-немецки. Все присутствующие владеют этим языком достаточно хорошо.

«Это ты прав, – злобно подумала Эля, – хотя даже не подозреваешь насколько». Она потихоньку отошла к столу, уселась на стул лицом к Мике, вытащила смартфон, демонстративно развернув его камерой вбок от разговаривающих, и с увлеченным видом елозила по экрану пальцем.

– Ответственность, – сказал Мика печально, – это то, что проговорено или записано в договоре. Но мы понимаем, что договор бывает устным и даже невидимым – особенно если это обещание, данное не другим людям, а собственному духу или Тому, кому мы все должны служить.

Лицо старшего стало крайне заинтересованным.

– Я понимаю.

– То, что договор может быть неписаным, никак не изменяет формулировок принятой ответственности.

Старший откинулся назад, потер подбородок. Молодой смотрел на Элины ноги. Ага. Так-так.

– Под контролем же мы понимаем возможности исполнения указанного в том или ином договоре. И вот тут, именно тут, находится тот скользкий момент, который мы с вами должны сегодня разъяснить. Что происходит с ответственностью в случае утери контроля?

Молодой резко повернулся к старшему. Тот хмурился.

– Расследуются обстоятельства, приведшие к утрате контроля, – осторожно, взвешивая слова, сказал старший. – В случае если ответственная сторона объективно не могла продолжать контролировать ситуацию, ответственность снимается.

– Форс-мажор, – кивнул Мика. – Но если вдруг окажется, что меры противодействия утрате контроля могли быть успешными, но не были приняты?

– Ответственность продолжает возлагаться на утратившую контроль сторону, – медленно кивнул старший гость.

– Другого ответа я от вас и не ожидал, – тоже медленно и очень веско сказал Мика. – На этом постулате основаны все системы передачи доверия и важных подструктур от одних действующих лиц любого бизнеса другим.

– Итак? – строго спросил гость.

– Мы рассматриваем проблему ребенка, ставшего сиротой в достаточно тревожных, пожалуй, я даже осмелюсь сказать, криминальных обстоятельствах у себя на родине, – сказал Мика. – Волей обстоятельств я ознакомился с его положением и принял на себя ответственность, чтобы этот несовершеннолетний единоверец был благополучен.

– На каком основании? – спросил гость.

– Закят, – коротко и не по-немецки ответил Мика.

Гость вздохнул, покачал головой, взял чашечку и задумчиво принялся пить.

– Ваш кофе великолепен, – сказал он Мике после довольно долгой паузы.

– Я должен был показать, насколько серьезно отношусь к перспективе такого… заминированного обсуждения.

– Аспекты, освещенные вами, действительно довольно болезненны, – признал гость и поставил чашку. – Что вы предлагаете?

– Предложение у меня действительно есть, и не одно, – с явным облегчением сказал Мика. – Во-первых, всякий договор и всякая ответственность имеют ограничения. Мальчик не будет несовершеннолетним вечно. Через год с небольшим он окончит школу и будет волен уехать к вам, а сейчас я не буду препятствовать вашей коммуникации онлайн.

– Во-вторых?

– Во-вторых, в понятие благополучия входит много аспектов, которые я не готов полностью обеспечивать. Мальчик неглуп, но его подготовка оставляет желать лучшего, а для поступления в достойный вуз и дальнейшей достойной профессиональной траектории нужна работа специалистов. А это очень недешево.

– Сколько вы хотите?

– О нет-нет, – Мика даже руки вперед себя выставил, – никаких денег! То есть – никаких денег мне. Я предлагаю воспользоваться методом банковской ячейки – заведомо незаинтересованным нейтральным посредником.

– Кого вы видите в таком качестве? – быстро спросил гость.

– Образовательные организации, – сказал Мика, – частные образовательные организации. Онлайн-школы. Мальчику нужно подтягивать и полировать математику, а для достойного поступления нужна еще и физика. У мальчика совершенно ужасающий английский, о других европейских языках я пока даже не заикаюсь. Количество денег, которое можно – и нужно! – вложить в юношу именно в последние два года школьного обучения, ограничено только нашими возможностями. Сколько вы сочтете нужным оплатить, столько и будет. И нет никакой необходимости пропускать эти деньги через чьи-либо руки – организация примет оплату на имя конкретного ученика и будет оказывать услуги тому, кто придет с этим именем.

– Мы думали скорее об убежище и куске хлеба, – уронил гость.

– Ключевой момент – долговременность получаемого благополучия на единицу вложенного ресурса. Кусок хлеба, так или иначе, он уже обеспечивает себе сам. Поступление в технический вуз на бюджет через несколько лет даст мальчику благополучие на всю жизнь. Воздействие сейчас может иметь огромные последствия на длинной дистанции. Вопрос своевременности.

– Но… – повел рукой гость, – откуда мы можем узнать, какие именно организации желательны?

– О, я поручу своим сотрудникам составить списки на разный бюджет. При скромном раскладе это могут быть репетиторы по паре предметов. При самом пафосном – онлайн-университет. Как угодно.

– С вами интересно работать, вы тонкий