Другая дочь Попова, Екатерина Александровна Попова-Кьяндская, так рассказывает о последних днях своего отца: «29 декабря отец имел тяжелое объяснение с градоначальником. По возвращении от него домой он почувствовал себя плохо, но все же поехал на заседание в институт. Поздно возвратившись домой, он слег в постель. Произошло кровоизлияние в мозг. Моя мать, врач по образованию, приняла необходимые меры. 31 декабря она пригласила профессора. Осмотрев больного вместе с матерью и приняв ее за лечащего врача, он сказал:

— Больной безнадежен. Надо подготовить жену больного.

— Это я — его жена.

В 5 часов вечера, когда мы, дети, с бабушкой и воспитательницей сели обедать, открылась дверь из спальни отца. На пороге появилась моя мать и сказала:

— Дети, идите сюда. Настали последние минуты. Братья мои стали делать отцу искусственное дыхание, мать подносила нашатырный спирт, но все было кончено»[786].

После безвременной смерти Попова в прессе появилось большое количество некрологов; в них отмечались заслуги русского ученого, подарившего миру новое средство связи, а некоторые авторы указывали и на условия, вследствие которых страна потеряла одного из лучших своих сынов.

Разумеется, не все органы печати одинаково освещали это горестное событие, но даже реакционное «Новое время» вынуждено было отметить «всемирную известность» покойного[787]. «Петербургская газета», выразив горечь по поводу «тернистого пути» непризнания в своем отечестве[788], дальше этого не пошла. О тяжелых условиях в стране, не позволивших Попову в полной мере раскрыть свои способности и в конечном счете сведших его в могилу, газета и не заикнулась. Первый заговорил об этом будущий преемник Попова на посту директора Электротехнического института профессор П. Д. Войнаровский[789], который выступил в газете «Молва». Кратко осветив деятельность Попова, он писал: «28 сентября минувшего года Совет института единогласно избрал Александра Степановича Попова директором этого учебного заведения. Чуткая натура не вынесла бремени тяжелых обязанностей в столь трудное время: А. С. пал жертвой кризиса, переживаемого ныне нашей Родиной, которая лишилась еще одной крупной силы, видного ученого деятеля»[790].

Говоря о том, что страна лишилась еще одного ученого, автор имел в виду первого выборного ректора Московского университета С. Н. Трубецкого[791], также павшего под тяжестью невыносимых условий того времени. Об этом прямо заявил близкий друг Попова Г. А. Любославский в некрологе, напечатанном в газете «Слово». Назвать по имени высокопоставленного чиновника, который довел Попова до кровоизлияния в мозг, автор некролога, конечно, не мог. Но окрестив его, вернее весь уклад жизни того времени, именем финикийского божества Молоха, требовавшего все новых и новых человеческих жертв, Любославский недвусмысленно дал понять, кто является виновником гибели изобретателя радио[792].