— Билли Эдвардс?

— Он самый. Кто говорит?

— Это Мишель Максвелл, партнер Шона Кинга по детективному агентству в Райтсберге, штат Виргиния. Насколько я понимаю, он вам звонил?

— Точно так. И я пытался связаться с ним.

— Сейчас его нет на месте, но он попросил меня переговорить с вами.

— Меня это вполне устраивает. Итак, что вы хотели бы узнать о тех временах, когда я работал у Бэттлов?

И тут в голове у Мишель словно что-то щелкнуло, и она вспомнила, что Билли Эдвардс работал у Бобби механиком, обслуживал коллекцию автомобилей. Его уволили на следующий день после состоявшейся между Бобби и Ремми ссоры, свидетельницей которой стала Салли Вэйнрайт.

— Да, нас интересует именно эта тема, — быстро подтвердила Мишель. — Насколько нам стало известно, вас тогда очень быстро и неожиданно уволили.

Эдвардс рассмеялся.

— Можно сказать, вышвырнули на улицу без какого-либо уведомления.

— И кто же вас вышвырнул? Бобби Бэттл?

— Бобби собственной персоной. Я слышал, что он умер. Это правда?

— Да. Он сообщил вам о причине увольнения?

— Нет. Но я знал, что это никак не связано с моей работой. Сейчас, задним числом, я готов признать, что временами халтурил и относился к своим обязанностям спустя рукава, но Бобби при увольнении обошелся со мной довольно милостиво. Выплатил неплохие деньги в качестве компенсации и написал отличную рекомендацию, позволившую мне в скором времени устроиться на выгодное место у богатого парня в Огайо, обладавшего коллекцией антикварных автомобилей даже более крупной, чем у Бэттлов.

— Что ж, вам повезло. Недавно мы выяснили, что в ночь, предшествовавшую вашему увольнению, между Бобби и миссис Бэттл произошла крупная ссора в том самом гараже, где хранились антикварные автомобили.

— О, Ремми Бэттл та еще дамочка! Между нами, они друг друга стоили и семейка у них была просто на удивление. Это как если бы Годзилла и Кинг-Конг проживали под одной крышей.

— Согласна. Но скажите мне, вы слышали что-нибудь об этой ссоре?

— Нет. Как, интересно, вы о ней узнали?

— Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос. Это конфиденциальная информация.

— Хм… Готов спорить, что вам об этом наплела Салли Вэйнрайт. Верно?

— А почему вы так думаете?

— Потому что она любила прогуливаться в одиночестве по задворкам поместья, в частности там, где находился гараж. Впрочем, бывало, что она и со мной прогуливалась, — добавил механик со смешком. — Иногда мы с ней очень неплохо проводили время.

— Значит, вы с ней… хм… встречались?

— Не сказал бы. Просто развлекались. Салли такая страстная девушка… Если бы Бэттл узнал, что́ мы с ней проделывали в салонах его драгоценных автомобилей, он бы…

— Неужели?

— Точно вам говорю! Впрочем, красотка развлекалась не только со мной.

— А с кем еще?

— Мейсон все еще там работает?

— Да.

— Вот вам еще один ее кавалер.

Мишель не могла скрыть овладевшего ею удивления.

— Вы хотите сказать, что Мейсон спал с Вэйнрайт?

— По крайней мере так она мне говорила, — ответил Эдвардс и добавил: — Но я лично никаких проявлений близости между ними не замечал. С другой стороны, она девушка симпатичная, к тому же одинокая. Мне, возможно, не следует этого говорить, но когда люди живут в одном доме долгое время, всякое случается. Даже самые стойкие мужчины могут проявить слабость, если им навстречу попадется такая вот девушка, которая, скажем, только что вышла из душа и ничего из одежды, кроме полотенца, на себе не имеет. Все мы люди — вот что я имею в виду…

— Спасибо. Я вас поняла. Что-нибудь еще сообщить можете?

— Возможно. Только в любом случае никаких имен называть не стану, поскольку не помню.

— По словам Салли, не успел Бобби заехать в гараж на своем «роллс-ройсе», как появилась Ремми и между ними разгорелась ссора.

— На «роллсе», говорите? О, это настоящий красавец. Таких на всем свете штук пять осталось, не больше. Насколько я понимаю, он от него избавился, не так ли?

— Совершенно верно. Избавился. И похоже, чуть ли не на следующий день.

— Я так и думал.

Мишель насторожилась.

— Почему вы так говорите?

— На следующее утро, когда мне объявили об увольнении, я вернулся в гараж, чтобы забрать свои вещи и ящик с инструментами. Надо сказать, я всегда питал слабость к этому автомобилю и хотел, если так можно выразиться, полюбоваться на него напоследок. Сами понимаете, купить его я не мог, ибо такие машины мне, ясное дело, не карману. — Сказав это, Эдвардс рассмеялся.

Мишель, однако, его веселости не разделила и не поддержала.

— Итак, что конкретно вы тогда сделали?

— Как я уже сказал, отправился полюбоваться на него. Снял брезент, забрался в салон, положил руки на руль и на мгновение представил себе, что владею им.

— Это все понятно и объяснимо, — нетерпеливо произнесла Максвелл. — Но почему вы подумали, что Бэттл решил от него избавиться?

— Потому что на переднем левом крыле у него появилась вмятина, а одна из фар разбита. Определенно ночью с «роллс-ройсом» что-то произошло. Я это точно знаю, поскольку во второй половине предыдущего дня лично проверял его и автомобиль тогда находился в полном порядке. Нельзя сказать, чтобы ущерб был большой, но ремонт автомобилей такого класса, даже самый ничтожный, стоит многие тысячи долларов. Это не говоря уже о том, что раздобыть аутентичную запасную деталь часто невозможно ни за какие деньги. Обдумав все это, я пришел к выводу, что Бэттл ночью врезался во что-то, увидел вмятину на крыле, разбитую фару и страшно расстроился и разозлился, поскольку терпеть не мог, когда у него хоть что-то не в порядке, пусть даже самая малость. Он всегда мне выговаривал, если обнаруживал хотя бы каплю масла на полу гаража или грязный потек на номерных знаках. Думаю, он избавился от «роллс-ройса», поскольку решил, что отремонтировать его идеально — так, как ему хотелось бы, — у него не получится. Уж такой это был человек.

— Вы говорили кому-нибудь о том, что «роллс-ройс» получил повреждение?

— Нет. В конце концов, это его машина, и он мог делать с ней все, что ему заблагорассудится.

— Не помните ли вы точную дату, когда все это произошло?

— Похоже, это произошло в ночь перед моим увольнением. Как я уже говорил, проверял машину за день до этого, но никаких повреждений тогда не заметил.

— Это понятно. Но какое число стояло тогда на календаре?

Механик с минуту хранил молчание.

— С тех пор прошло более трех лет, и я точно не помню. После этого мне довелось поработать в Северной Каролине, пока не подвернулась работа в Огайо, о которой я вам говорил. Думаю, дело было в сентябре. Нет, скорее в октябре или даже ноябре, — добавил он без особой уверенности в голосе.