Два раскаяния.

Больше нечего было сказать. На обоих я была обижена до сих пор.

Я открыла дверь. Он стоял напротив меня. Скромный, как обычно. Мокрые волосы падали ему на лоб. Должно быть, он, как и я, принимал до этого ванную.

– Бегемот! – обрадовался он при виде моего кота.

Животное недоверчиво подошло к нему и понюхало его штанину. Он посмотрел на меня своими большими глазами, а затем снова взглянул на гостя, думая, впустить его или нет.

Наконец он определился – прошел мимо его ноги и величаво пошел по коридору.

– Что может быть лучше, когда тебя отшивает кот, – сказал мой гость.

– Говорят, ты их любишь, – заметила я.

– Люблю.

Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Я не знала, зачем он пришел, чего он ожидал. Я была уставшей и раздраженной. Мне хотелось наконец поспать.

– Я понял, что не пожелал тебе доброй ночи.

– Спокойной ночи, – сказала я ему.

Попыталась закрыть дверь, но он придержал ее рукой.

– Подожди… – Он сделал шаг в мою сторону. Я отступила назад, и он закрыл за собой дверь.

– Послушай… – начала я, но он не дал мне закончить.

– Я еще раз хотел извиниться перед тобой, – быстро сказал он.

Я отвела взгляд, любуясь драпировкой на шторах. Не могла смотреть на него. На его лицо, улыбку, блестящие глаза. Все это заставляло меня сразу же его простить, а мне еще хотелось на него позлиться.

– Ты повторяешься, – поддела его я, усмехаясь себе под нос.

Он снова сделал шаг в мою сторону, а я отступила. Мы стояли посреди комнаты напротив громадного, усыпанного подушками ложа.

Сумрак, царивший в комнате, окутал нас, словно бархат. Немногочисленные свечи горели теплым оранжевым светом. Мы невольно заговорили друг с другом шепотом, как будто так требовал этот момент.

– Романтично… – Он огляделся по сторонам, излишне долго задержав взгляд на кровати.

– В этом вся я, – пробормотала я.

Мы снова стояли, глядя друг другу прямо в глаза. Непослушные волосы падали ему на лоб. Он задорно мне улыбнулся. Будто кто-то управлял моим телом, я протянула к нему руку и погладила по гладкой щеке, вдоль линии нижней челюсти, до полных губ.

Он сделал еще один шаг ко мне.

В этот раз я осталась на месте.

Он слегка улыбнулся. Обрамленные черными ресницами глаза смотрели на меня тяжелым чувственным взглядом.

Он был выше меня. Наклонился и нежно коснулся губами моих губ.

Я вздохнула, когда он оторвался от меня. Не очаровывал, не заговаривал. Просто стоял напротив меня со спокойной улыбкой. Я следила за игрой теней и мерцанием свечей на его лице. Он тоже внимательно изучал меня.

Вдруг я почувствовала себя глупо. Я стояла в своей пижаме с котятами, с волос капала вода, я была не накрашена. Он тоже был мокрым, но хотя бы одетым.

Видимо, он почувствовал мое замешательство.

Убрал мокрые волосы с моей щеки. Его полный восхищения взгляд скользил по моему лицу, по моей шее. Я прикрыла глаза, когда он нежно коснулся моей щеки, и открыла их, только когда он убрал руку.

На его губах играла нежная улыбка. Я поняла, что тоже улыбаюсь.

Пламя свечей тихо шипело. Воск стекал на дорогую мебель и ковры. Портреты на стенах, словно молчаливые наблюдатели, следили за каждым нашим шагом.

А мы стояли друг напротив друга, молча глядя друг другу в глаза.

– Можно мне остаться? – спросил он.

– Можно…

Я проснулась, вырванная из неглубокого сна. Посмотрела на мужчину рядом со мной. Несколько часов мы лежали, нежно обнявшись. Разговаривали обо всем и ни о чем, иногда прерываясь на поцелуи. Было достаточно просто лежать рядом, в объятиях друг друга. Может, нам обоим не хватало нежности.

В какой-то момент я, обессиленная, уснула.

Я начала осторожно отодвигаться от него, чтобы вылезти из-под его руки. К сожалению, он заснул, сжав пальцы на моей пижаме.

Мне не хотелось его будить. Ему надо было выспаться. Я собиралась найти Азазеля и расспросить его о следующих объектах. Надеюсь, он уже пришел в себя. Я не знала, сколько времени мы потратили на сон. Не исключено, что Паймон и Агарес нас опередили. Я не могла допустить, чтобы кто-то еще погиб из-за того, что я так безрассудно пользовалась своей силой и обрушила гнев Люцифера на всех людей с Искрой.

Кроме того, мне следовало хотя бы ненадолго появиться в Польше и успокоить брата. Он наверняка с ума сходил от беспокойства с тех пор, как Петрек его встревожил.

Наконец мне удалось убрать его руку с моей пижамы. Мужчина во сне перевернулся на живот, забирая себе мою подушку. Он был очарователен, когда спал.

Я убрала волосы с его лба, наклонилась и поцеловала в макушку.

Мне не хотелось уходить. Хотелось снова прижаться к его теплому, сильному плечу, где я чувствовала себя в безопасности.

Вздохнув, я встала и сменила пижаму на блузку и джинсы. Тихонько вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я решила пройти в главное помещение, где располагался печатный станок для пропагандистских листовок – там мы оставили спящего Азазеля. Может, он уже проснулся?

Я не ошиблась. Азазель сидел в кресле и листал какие-то бумаги. Он все еще выглядел плохо. Бледность кожи резко контрастировала с чернотой его волос, завязанных на затылке в хвост.

Он слабо мне улыбнулся.

– Проснулась? – спросил он.

– Да. – Я вздохнула и села напротив него.

Может, я и не спала, но мысли слишком медленно шевелились в голове. Мой мозг определенно все еще был настроен на сон. Я создала себе кружку крепкого кофе. Просить прислугу Азазеля о чем-то, что было не апельсиновым соком, не имело никакого смысла.

– Понятия не имею, как ты это сделала, но я твой должник, – сказал Азазель. – Ты меня спасла, вылечила. Иначе я бы умер! Я твой должник. Спасибо.

– Не за что. – Я скромно пожала плечами.

– Нет, есть! Я правда очень тебе благодарен. Так и хочется тебя обнять и зацеловать!

– Не стоит, – быстро сказала я и сделала большой глоток кофе.

Моя поспешность не ускользнула от внимания дьявола.

– Бессонная ночь? – спросил он наигранно безразличным тоном, даже не глядя на меня.

– Я спала…

– Одна? – На его губах появилась легкая усмешка.

Моя рука слегка задрожала.

– Не притворяйся, что не знаешь, – фыркнула я. – Твой лакей наверняка подслушивал под дверью.

Он искренне рассмеялся.