Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это тоже весьма забавно и интересно. — Далматинец присел на корточки напротив Абиссинца, чтобы тот не мог отвести взгляда. — Она растоптала меня без зазрения совести… мою душу, мое сердце, мою жизнь… только чтобы достичь мировой славы за мой счет… раз ей самой этого не удалось… Ха-ха-ха… Но, несмотря ни на что, через столько лет я ей безмерно благодарен. Можешь поверить?! Я благодарен тебе, мамочка! Кто бы мог тогда подумать… Через столько лет эта женщина — мой идеал!
— Как ты можешь? Зачем вся эта тирада?
— Я хочу, чтобы ты понял наконец, друг Сашка, позади у меня ничего нет, мне нечего терять. И я растопчу любого, кто посмеет встать на моем пути. Даже тебя. Особенно тебя.
Абиссинец прислонился затылком к холодному мрамору колонны и закрыл глаза. Голос Далматинца, наполненный ненавистью, заставил его невольно вздрогнуть.
— Рано или поздно всех этих мразей, всех, кто мешает мне, я раздавлю и заставлю пожалеть о том, что они перешли мне дорогу. Финансист еще не знает, что я собираюсь с ним сделать. Все его богатство и окружение я уничтожу, а потом убью. Эта мразь умрет с мыслью обо мне, вот увидишь. Все, кто приносит ему деньги, жмет ему руку, улыбается его жене, любит его дочь, исчезнут. Ничего не останется. Кем бы мне не пришлось стать, и чем пожертвовать…
— Его дочь любит твой сын.
— Не смеши меня. Это твое большое заблуждение, и сегодня данный факт осознает именно мой сын. Завтра Кирин и не вспомнит о дочери этого вора, из-за которого мне пришлось восстанавливать так много исследований и ждать целых пять лет. Попомни мои слова.
Абиссинцу вдруг стало настолько тошно и противно от его холодного, без единой эмоции голоса, что он готов был прямо сейчас истошно взвыть на темное небо, разверзшееся над ними, словно оголодавшее загнанное охотниками животное. Ненависть, злость и насмешка, звучавшие вначале, внезапно превратились в поражающую равнодушием решимость. В свете фонаря только глаза Далматинца выдавали его истинные чувства.
— Говоря таким тоном, ты кажешься намного хуже того человека. Думаю, он даже не предполагал, что его поступок обернется таким образом. И, откровенно говоря, ты первый обманул его.
— Замолчи! Ничего не выйдет. Я закончу то, что начал. Из-за жадности и глупости этого идиота я почти потерял моих детей. И они продолжают отдаляться от меня. Нет, и не надейся, я доведу дело до конца, чтобы остальным этот урок запомнился надолго. — Далматинец сверлил Абиссинца взглядом. — Думаешь, меня кто-то способен остановить, когда цель, к которой я стремился всю жизнь, сейчас на расстоянии вытянутой руки?
Абиссинец резко поднялся и сжал кулаки. Почти забыв, зачем он пришел сюда, он попытался подавить эмоции и перевел тему на свою семью.
— Элис и моя дочь…
— Она никогда не была твоей дочерью.
— Тогда, что стало с моей дочерью?
Далматинец, наконец, позволил себе улыбку, настолько этот человек сейчас казался ему глупым.
— Я не знаю?
— Знаешь. Должен знать.
— Точно нет.
— Прошу, только скажи, она жива?
— Она жива.
Абиссинец тяжело задышал.
— Что с ней стало? Где она сейчас?
Далматинец не сдержался и указательным пальцем ткнул его в лоб.
— Не заблуждайся. Я просто так сказал. Ты так хочешь, чтобы твоя дочь оказалась жива, что становишься лишь более жалким. Ох, прости, я действительно не знаю, что с ней случилось. — Он со злостью оттолкнул от себя Абиссинца. — Разочарование — такое дерьмовое чувство. А в твоем случае, это еще и диагноз, подпитывающийся судьбой.
— Ты… как ты можешь?
Далматинец помотал головой, показывая бывшему другу свое презрение, и начал спускаться по лестнице. Внизу, полуобернувшись, он поднял ладонь вверх.
— Прощай, я ухожу. Зря потраченное время тоже часто вызывает разочарование. А ты сегодня зря потратил наше с тобой время, друг. Но тебе не привыкать?
Он с усмешкой козырнул и скрылся в темноте. Но Абиссинец рванул за ним, преградив ему путь.
— Подожди.
— Капитан, если бы ты не был мне еще нужен, я с огромным удовольствием пристрелил бы тебя прямо сейчас. Веришь? Мне противно только от мысли, каким ты стал ничтожеством! Полным ничтожеством. Погрязнув снова в своем дерьмовом прошлом, ты упустил отличный шанс задать правильные вопросы и обезопасить своих мальчиков. Если они погибнут, это будет лишь твоя вина…
— О чем ты?
В глазах Абиссинца появилось столько безысходности, что Далматинец невольно поежился. Но чувство удовлетворения результатом разговора смело чувство жалости к этому человеку. Оставалось дождаться звонка Феникса.
— Ты всегда был таким. Старался избегать острых углов, а в итоге? Что? Не смотри так. Я говорю правду. Что у тебя есть, кроме прошлого и навязчивой идеи найти дочь? Оглянись назад. Сколько людей погибло из-за твоей семьи? Твои жена и дочь стоят столько? Сколько жизней ты готов еще положить на эти весы? Перестань оправдывать свои телодвижения спасением человечества и моих детей. Их не нужно спасать от монстра… Они сами монстры, и, поверь, они прекрасно осознают данный факт. Как бы ты не искал в них лучшие стороны, они будут выполнять только мои приказы. Почему? Стоит только затянуть поводок потуже…
— Далматинец!
— Ладно. Мне пора. Тебя не переубедить. Но для того, чтобы ты вернулся в нашу реальность, я все же сообщу тебе кое-что… — Он снисходительно похлопал по плечу бывшего друга. — Феникс жива. Я вернул ее.
— Что?
Абиссинец застыл на месте, не веря своим ушам. Обернувшись, он обнаружил, что Далматинец с улыбкой ожидает его реакции.
— Хм, ты все тот же. Я же уже говорил, что начинаю свой главный эксперимент? Чем ты слушал? Поэтому тебе никогда не сравниться со мной. Ты думаешь только о себе. Вопросы о дочери нужно было приберечь напоследок, но ты не сдержался. Как всегда. Теперь назад не повернуть. Ты выиграл для меня время и остался ни с чем. А я узнал, кто есть кто. Спасибо, друг. — Далматинец наигранно склонился перед ним в поклоне. — Прощай.
Абиссинца охватила дрожь. Страх обдал его позвоночник холодом и удушающим огнем стремительно ворвался в грудь.
— Феникс жива? Как это возможно? О, Боже, нет…
Он упал на колени и, схватившись за голову, уткнулся носом в асфальт. Из груди мужчины вырвался рык. Только сейчас Абиссинец осознал, что задавал действительно не те вопросы.
— Феникс…
Алиса попыталась встать, понимая, что времени у нее совсем мало. Максим подскочил к ней и помог подняться.
— Как ты могла?
Она сморщилась от боли.
— Нужно…
