Какое необыкновенное счастье, что мы обнаружили эту гавань! Если бы не эта случайность, они могли бы так блуждать, пока не состарились и не погибли бы, наконец, на этом диком берегу. Им пришлось очень много страдать, а один разбился насмерть, свалившись с утеса. Иногда они вынуждены были расходиться на поиски пищи, и этим объяснялась одинокая постель. Принимая во внимание все, что было ими пережито, они, по-моему, очень хорошо рассчитывали время, потому что ошиблись всего на четыре дня.

30 декабря. Мы бросили якорь в уютной бухточке у подошвы высоких холмов, поблизости от северной оконечности полуострова Трес-Монтес. На следующее утро, после завтрака, группа наших поднялась на одну из этих гор, которая имела 2400 футов в высоту. Картина открылась замечательная. Главная часть хребта состояла из величественных и обрывистых сплошных гранитных массивов, которые, казалось, появились вместе с началом мира. Гранит был покрыт слюдистым сланцем, от которого по прошествии веков остались странные выступы в форме пальцев. Эти две формации, отличаясь по своим очертаниям, сходны в том, что обе почти лишены растительности. Такое бесплодие показалось нам странным, потому что мы уже привыкли почти повсюду видеть сплошной темно-зеленый лес.

Я с большим удовольствием познакомился со строением этих гор. Своеобразные высокие хребты производят впечатление величавой твердыни, одинаково, впрочем, бесполезной как для человека, так и для всех прочих животных. Гранит – классический объект для геолога: благодаря его широкому распространению, красивой и плотной структуре с ним познакомились во времена гораздо более древние, чем с большинством других горных пород.

Происхождение гранита вызвало споров едва ли не больше, чем происхождение всякой другой формации. Он является обыкновенно первичной породой, и, каким бы путем он ни образовался, мы знаем, что это самый глубокий пласт земной коры, до которого проник человек. Предел человеческого познания в любом предмете представляет большой интерес, который, быть может, тем более велик, что тут мы уже близко подходим к области воображения.

1 января 1835 г. Новый год возвестил о своем приходе так, как и подобало ему в этих краях. Он не обманывал несбыточными надеждами: наступающий год был отмечен сильным северо-западным штормом с беспрерывным дождем. Слава Богу, нам не суждено встретить здесь его конец; мы надеемся быть в то время в Тихом океане, где небо как небо – голубое, а не нечто, скрывающееся за облаками над нашей головой.

Следующие четыре дня преобладали северо-западные ветры, и нам удалось лишь пересечь большой залив и бросить якорь в другой безопасной гавани. Я сопровождал капитана в поездке на шлюпке внутрь глубокого узкого залива. По пути мы видели поразительное количество тюленей: они во множестве лежали на каждом плоском камне, а кое-где и на низком берегу. Они были, по-видимому, добродушного нрава и, крепко заснув, лежали кучами, точно свиньи; но даже свиньи устыдились бы покрывающей их грязи и исходившей от них вони.

За каждым стадом терпеливо следили зловещие глаза грифа-индейки. Эта отвратительная птица с ее ярко-красной лысой головой, приспособленной для возни в гнили, очень распространена на западном побережье, и то, что она постоянно сопровождает тюленей, показывает, какой пищи она ожидает. Вода (вероятно, только на поверхности) оказалась почти пресной благодаря многочисленным потокам, небольшими водопадами низвергавшимися с крутых гранитных гор в море. Пресная вода привлекает рыбу, а за ней следуют многие крачки, чайки и два вида корморанов.

Мы видели также пару прекрасных черношейных лебедей и нескольких маленьких морских выдр, мех которых так высоко ценится. На обратном пути мы опять позабавились, наблюдая, с какой стремительностью кинулись в воду все тюлени, старые и молодые, когда наша шлюпка проходила мимо. Они не оставались подолгу под водой, а снова выскакивали и следовали за нами, вытянув шеи, с выражением изумления и любопытства.

7 января. Поднимаясь вдоль берега, мы бросили якорь у северной оконечности архипелага Чонос, в гавани Лоу, где пробыли неделю. Острова здесь, как и на Чилоэ, были сложены слоистыми и рыхлыми прибрежными отложениям, а потому тут была прекрасная, пышная растительность. Леса спускались к самому берегу, точь-в-точь как вечнозеленые кустарники над посыпанной гравием аллеей. С нашей якорной стоянки мы любовались великолепным видом четырех крупных снежных конусов Кордильер, в том числе и «славным Горбуном» (Корковадо); сам хребет на этой широте до того невысок, что лишь в немногих местах он виден за вершинами соседних островков. Мы нашли здесь пятерых рыболовов с Кайлена, этого «конца христианского мира», бесстрашно переплывших в своем утлом челноке открытое море, отделяющее Чонос от Чилоэ. Эти острова, по всей вероятности, в скором времени будут заселены, как и те, что лежат у берегов Чилоэ.

* * *

Дикий картофель растет на этих островах в изобилии на песчаной, ракушечной почве близ морского берега. Самое высокое из этих растений имело 4 фута в вышину. Клубни были большей частью мелки, хотя я нашел один овальной формы, в два дюйма диаметром; они во всех отношениях походили на английский картофель и даже имели тот же запах, но при варке сильно сморщивались и становились водянистыми и безвкусными, совершенно лишенными горького привкуса. Картофель этот, несомненно, местного происхождения; по словам м-ра Лоу, он встречается до 50° широты, и дикие индейцы в этих местах называют его акина; на Чилоэ же индейцы называют его иначе.

Профессор Генсло, рассмотревший привезенные мной в Англию высушенные образцы, утверждает, что это то же растение, которое описано м-ром Сабином из Вальпараисо, но оно составляет лишь разновидность, которую некоторые ботаники считали самостоятельным видом. Замечательно, что одно и то же растение встречается и в бесплодных горах среднего Чили, где на протяжении более чем шести месяцев не падает ни капли дождя, и в сырых лесах этих южных островов.

В центре архипелага Чонос (45° широты) лес носит такой же характер, как и вдоль всего западного побережья на 600 миль к югу до мыса Горн. Здесь не встречается тех деревянистых злаков, какие мы видели на Чилоэ; зато буковые деревья Огненной Земли достигают крупных размеров и составляют значительную часть лесов, хотя и не занимают такого исключительного положения, как в более южных областях. Тайнобрачным растениям здешний климат подходит всего более. У Магелланова пролива, как я уже отмечал, по-видимому, слишком холодно и сыро, чтобы они могли достигать своего полного развития; но в лесах этих островов число видов и громадное изобилие мхов, лишайников и мелких папоротников совершенно необыкновенное.

На Огненной Земле деревья растут только по склонам холмов – всякое ровное место неизменно покрывает толстый слой торфа, а на Чилоэ на плоских местах растут пышнейшие леса. Здесь же, в архипелаге Чонос, характер климата ближе к Огненной Земле, чем к северному Чилоэ, ибо каждый клочок ровной земли покрыт двумя видами растений (Astelia pumila и Donatia magellanica), которые, совместно перегнивая, образуют толстый слой упругого торфа[228].