– Эй, – возмутился Джайлс, вставая и отряхивая пиво, вылившееся ему на брюки, – поосторожнее, дорогуша!

– Прости, Джайлс, мне очень жаль, – сказала Имоджен и побежала к Фредди.

Марион толкнула Джайлса локтем:

– Боюсь, ты только что проиграл другое пари. Эта девушка точно занята.

Фредди увидел бегущую к нему Имоджен и протянул к ней руки. В самом центре паба среди старых завсегдатаев, которые лишь пожали плечами, и молодых студентов, смотревших на них с завистью, он поцеловал ее.

– Я думала, ты не придешь, – наконец сказала она. – Я ждала тебя весь день. Начала уже переживать, не случилось ли чего.

– Прости. Извини. У меня уйма времени ушла на то, чтобы получить увольнительные документы. Я никак не мог дождаться, когда же все это закончится: несколько месяцев совершал бессмысленные учебные полеты, перевозил всяких больших шишек. Когда же наконец меня отпустили, на железной дороге произошли какие-то задержки, но я все-таки добрался сюда. Дай на тебя посмотреть!

Он взял ее за плечи и долго изучал темные волосы и сияющие зеленые глаза.

– Ты чудесно выглядишь! – воскликнул он.

Ребята в пабе начали смеяться, затем хлопать в ладоши, весело кричать и топать ногами. Фредди покраснел. Два его товарища подошли и похлопали его по спине:

– С возвращением, старина.

– Мы слышали, ты получил крест «За боевые летные заслуги». Молодец!

Один из них передал ему пинту пива. Фредди сделал большой глоток, взял Имоджен за руку и присоединился к компании. Они смеялись, болтали, делились своими историями, а также своими печалями о тех, кого потеряли.

В конце вечера Фредди обратился к Имоджен:

– Я оставил машину за углом. Может, поедем домой?

– С удовольствием, – ответила она.

Когда они вышли из паба, Фредди обнял ее.

– Помнишь, как мы в прошлый раз стояли здесь в дверях? – спросила Имоджен.

– Помню. И я часто думал об этом. Каким же я был идиотом! Ведь я тогда едва не потерял тебя.

– Нет, – сказала она, – ты был прав. Я тогда была слишком юной и не понимала. Моя голова была забита романтической чушью. Я думала, что полюбить – это так просто. А ты был честным, благородным и взрослым. Вот такой ты человек. И мне понадобилось время, чтобы понять это.

– Но теперь мы снова вместе, – проговорил он, целуя ей руку. – И я обещаю, что никогда больше не отпущу тебя.

Глава тридцать седьмая

Ферма Ферзехоф, сентябрь 1946 года

Микаэла бежала по двору от своей матери.

– Вернись! – крикнула Магда. – Пора обедать.

Микаэла рассмеялась и помчалась к разрушенному бомбой сараю.

– Нет, Микаэла! – крикнула ей вслед Магда. – Только не туда! Туда нельзя!

После бомбежки прошло восемнадцать месяцев, но старый амбар так и не был восстановлен. Петер постепенно разбирал поврежденные доски и складывал стопками фрагменты черепицы, которые еще можно было использовать заново. Но в амбаре все еще оставалось множество мелких осколков и частей сельскохозяйственного оборудования. Теперь, когда Микаэла научилась ходить, Магда боялась, что она может пораниться о кусок острого металла или обломок камня.

Она схватила дочь в охапку и занесла в дом, где, невзирая на ее сопротивление и попытки освободиться, усадила на высокий деревянный стул, который сделал для нее дедушка.

– Папа, – сказала Магда, доставая из печки горшок с супом и ставя его на стол, – мы должны убраться в старом амбаре. Там небезопасно, особенно для Микаэлы.

– Всему свое время, – проговорил Петер, наливая суп себе в тарелку. – На все нужны деньги.

– Знаю, – Магда села напротив него, – вот почему вчера я ездила в Аугсбург.

Петер оторвал от буханки кусок хлеба.

– В Аугсбург?

– Да. У меня была назначена встреча в банке, – объяснила она.

Петер быстро поднял голову.

– В банке? Зачем ты ездила в банк?

– Они могут ссудить нас деньгами на строительство нового амбара. Сейчас стараются поддерживать сельское хозяйство, а нам нужен новый коровник, папа, если мы хотим увеличить поголовье стада.

– Я не намерен брать деньги в долг, и нам не нужно еще больше коров и новый коровник. Того, что у нас уже есть, вполне достаточно. Со временем мы восстановим старый амбар. Просто нужно запастись терпением, – сказал Петер. – Нам хватает молока и для своих нужд, и для изготовления сыра, которым занимается твоя мама.

Магда посмотрела на мать, стоявшую у раковины. Кете пожала плечами.

– Но, папа, – продолжала настаивать Магда, – стране нужно молоко. Если у нас будет больше коров и молочная ферма начнет работать эффективнее, мы станем получать больше молока, сможем продавать его и зарабатывать больше денег.

Петер проглотил ложку супа.

– Подумай об этом, – попросила Магда, – пожалуйста.

После обеда она взяла Микаэлу и поднялась наверх, где не без труда уложила девочку в ее маленькую кроватку. Магда принялась читать ей сказку, и постепенно веки ребенка начали дрожать, пока совсем не закрылись и она не уснула. Тогда Магда села за стол у окна, взяла ручку и лист бумаги.

Liebling!

Наша малышка очень упрямая. Мама говорит, что характером она похожа на меня. Возможно, так и есть, но внешне она твоя копия. Каждый день я словно вижу тебя: в том, как она улыбается, когда я разговариваю с ней, даже если я ее ругаю; в том, как она спит, раскинув руки…

Она положила ручку на стол.

Магде отчаянно хотелось поговорить с Майклом, рассказать ему о Микаэле, посоветоваться насчет фермы. После окончания войны она регулярно писала ему. У нее не было его адреса – ни рабочего, ни домашнего, – поэтому письма она подписывала просто: «Капитану авиации Майклу Стюарту, ВВС, Англия». Иногда Магда переживала из-за того, что ее письма могут просто не доставить или он все-таки получает их, но решил про нее забыть. Временами ее посещали совсем уж мрачные мысли о том, что Майкл не вернулся домой и был убит или брошен в тюрьму где-нибудь в Германии. Лежа на кровати и слушая дыхание Микаэлы, она так хотела обнять его, чтобы он взял на руки их ребенка. Порой ей казалось, что еще немного – и она умрет от этой душевной боли. Но утром, когда Магда надевала сапоги, чтобы пойти в поле за коровами, она снова была полна оптимизма и верила, что Майкл выжил, добрался до Швейцарии, а оттуда улетел домой, на юг Англии, где до конца войны залечивал свои раны и вспоминал о своей любимой девушке. Она была уверена, что однажды он вернется к ней.

Магда посмотрела на свое недописанное письмо. Было уже начало третьего, и ей нужно было пойти поработать во дворе, пока еще