Зазвонил Аллин мобильник. Она сделала знак Лайзе, чтобы та прервала свою исповедь, и ответила:

- Я!

- Алла Дмитриевна, это Марина. Мне очень нужно с вами посоветоваться.

- Я буду занята до пяти, давай встретимся в шесть часов. - Алла назвала адрес кафе неподалеку от клиники профессора Ермакова.

Убрав телефон, верная боевая подруга произнесла уже другим тоном, без капли тепла в голосе:

- Продолжайте.

- Поверьте, Лариса, я была твердо уверена, что вас даже не будут допрашивать. - Лайза прижала руки к груди, умоляюще глядя на Лару.

- Давайте без лирики, - поморщилась Алла. - Излагайте суть, ваши оправдания к делу не пришьешь.

Сейчас ей нужно было понять - правдива ли новая знакомая, или у нее имеется какая-то корысть. Верная боевая подруга принимала в свой круг лишь тех людей, которым доверяла на все сто. Лайза первой заговорила с ними, когда они появились в курительной, явно хотела подружиться, заручилась их согласием начать совместный бизнес, и уже тут как тут - сидит в Норином кабинете, как своя, хотя они едва знакомы. Понятное дело, этой модельерше выгодно сотрудничество с деловыми дамами, у которых есть средства, помещение и связи. Однако лицемерный, корыстный человек, а тем более, подставивший ее подругу, пусть и невольно, не имел шансов войти в круг близких людей Аллы Королевой.

Лайза, обладавшая хорошей интуицией, сразу почувствовала перемену отношения Аллы и поняла причину.

Лиза Мазуркевич не была святой - ведь почти два десятка лет крутилась в модельном бизнесе, среди людей определенной категории, далеко не альтруистов и бессребреников. “Живя среди грешников, трудно остаться девственницей”, - любила повторять она. Но, в ее понимании, нельзя делить людей на хороших и плохих, в каждом из нас есть определенная доля доброго и злого, человек ведет себя в разных ситуациях по-разному, в зависимости от многих факторов. Лайза старалась не делать другим людям гадостей, хотя сама наелась их немало. Огрызаться приходилось, это да. Бороться за место под солнцем - тоже. А как же! В модельном бизнесе христосики и ангелочки не выживут. И все же Лайза не могла однозначно назвать себя подлой. Она не завистлива, не коварна, не жестока, и даже не интриганка, как многие в ее кругу. После смерти Эдика, самого любимого из троих ее мужей, Лайза осталась один на один с враждебным кланом, вознамерившимся отнять у нее все, чему отдана половина ее жизни. Обидно же! Да и не такой она человек, чтобы уступить без боя. В этой борьбе, на ее взгляд, все средства хороши. Кто ж защитит интересы женщины, если рядом с нею нет достойного мужчины! Только она сама.

Сейчас Лайза решила рассказать всю правду. К этим женщинам она сразу прониклась доверием и симпатией, и ей хотелось остаться с ними в приятельских отношениях.

- Я пришла на свадьбу с намерением убедить Бориса вложиться в мой бизнес. Был шанс, что он согласится добровольно, но очень небольшой, поэтому я предполагала, что придется использовать шантаж. С тех документов, которые просила у него Виолетта Зорич, я давно, еще во времена нашего с ним романа, сняла копии. Борис считал меня полнейшей дурой, называл “козой” - моя девичья фамилия Козелькова, - и ничуть не опасался. Я сопровождала его на светские рауты - в то время я была манекенщицей, и он гордился, что у него такая красивая спутница, - слышала все кулуарные разговоры и поняла, что они занимаются стремным делом. Переснять документы, когда он спал или принимал душ, для меня не составило труда, фотограф нашего Дома моделей обучил меня всем премудростям. На официальных бумагах нет подписи Заграйского, но у меня есть другие, написанные им собственноручно. Не буду вдаваться в детали, но смею вас уверить: если бы я показала все, что у меня есть, людям, которые вложились в фирму “Медицина и гуманизм”, Борис бы и дня не прожил. Мне нужно было улучить удобный момент, чтобы остаться с ним наедине и показать ему бумаги. Я несколько раз к нему подходила, просила уделить мне полчаса, а Борис пренебрежительно отмахивался. Документы я оставила в своей машине, потом перенесла в свою комнату - там три толстых папки, не таскать же мне их с собой! Я решила, что непременно дождусь своего часа. Договорилась с двумя студентами, Сашей и Федей, поиграть на бильярде - чтобы быть поближе к бассейну и не пропустить момент, когда Борис останется один. Но к нему постоянно кто-то шастал!

- И вы видели всех участников? - спросила Алла. Она уже оттаяла - интуитивно чувствовала, что Лайза не врет.

- Думаю, что всех или почти всех.

- Нам известна картина происшедшего. Быть может, вы добавите деталей, но в целом мозаика сложилась. Полагаю, это вы вытащили сомлевшего Бориса из сауны?

- Я. Обрадовалась, что он наконец-то один, потом смотрю - спит. Я его потормошила, а Борис не реагирует. Ну, я решила, что ему стало плохо - в сауне жарко, - доволокла его до бассейна, поплескала на него водой, и он очнулся. Вроде бы стал адекватен, фокус держит, контакту доступен. Я оповестила его, что в моем распоряжении есть бумаги, которые его очень заинтересуют, и отправилась за документами. Бильярдисты к тому времени уже закончили играть и ушли, а преферансисты еще сидели в холле. Мне не хотелось, чтобы меня увидели - зачем мне кривотолки! - да и теща Заграйского на всех женщин волком смотрела, вот я и старалась прошмыгнуть незамеченной. Поднялась в свою комнату, а дверь заперта - я сама ее закрыла, боясь, как бы кто не забрел да не полюбопытствовал, что это за папки, а ключ - в портфеле, который я оставила в машине, с собой у меня была только маленькая сумочка. Снова идти тем же путем я не рискнула и спустилась в сад по лестнице веранды. Пока отыскала в переулке свой автомобиль, пока сходила в свою комнату за документами, прошло некоторое время. Из дому я снова вышла через веранду, а в подвал проникла через боковую дверь, и из коридора услышала мужские голоса. Я спряталась в бильярдной, но время от времени выглядывала. Борис развлекался групповухой с молодой женой и мужчиной - это как раз в его стиле. Потом явилась какая-то женщина и заставила их прекратить.

- Моя подружка отличилась, - кивнула Алла на Ларису.

- Вы? - изумилась Лайза. - Правда, я видела вас только со спины, но мне и в голову не пришло... Хотя мое предположение, что аристократичные особы способны на решительные действия, - оказалось верным.

- Были бы проблемы, а решения найдутся, - хмыкнула верная боевая подруга.

- Я слышала, как уехала машина, подождала минут десять, потом пошла к бассейну. И поняла, что опоздала. Испугалась, что подумают на меня, - ведь кто-то мог видеть, как я спускалась в подвал, выходила к своей машине и снова возвращалась, пользовалась то боковым входом, то верандой и шла крадучись, как явная злоумышленница, - не трудно догадаться, что у меня был тайный умысел. Я пряталась в бильярдной, а некто, выжидая возможности пообщаться с Заграйским наедине, мог затаиться в соседней с ней комнате или за дверью второго входа в “оздоровительный комплекс” и заметил бы, как я постоянно мелькаю. Подслушав, о чем я говорила Борису, любой сообразил бы, что имеет место шантаж. Как доказать, что я невиновна в гибели Бориса Заграйского?! Я не могла рассказать следователю про таинственную незнакомку с пистолетом - он бы мне не поверил, это выглядело слишком фантастично. Да и вообще я не хотела говорить, что была ночью в подвальном помещении, но ребята-бильярдисты проболтались. Пришлось признаться, что подслушала разговор Бориса с Виолеттой, но ей это ничем не грозило - после нее с Заграйским общались многие люди. Вот я и попыталась обезопаситься: акцентировала внимание Молчанова на аристократичной даме, будучи уверена, что ей это ничем не повредит. Простите меня, Лариса!