Чингисхан обращается к жителям города Бухары. Иллюстрация к «Сборнику летописей» Рашид ад-дина. Индийская художественная школа. Эпоха Великих Моголов, XVI в.

Претворение в жизнь этой доктрины Чингисхан начал сразу же после того, как закончил свою речь на загородной площади Бухары. «Мужское население Бухары погнали на военные действия против крепости, (в которой укрылись остатки бухарского гарнизона. — А. М.); с обеих сторон крепости монголы установили катапульты, натянули луки, посыпались камни и стрелы, полилась нефть из сосудов с нефтью. Целые дни, таким образом, сражались. В конце концов, бухарский гарнизон очутился в безвыходном положении: крепостной ров был сравнен с землей камнями и (убитыми) животными. (Монголы) захватили гласис (пологая земляная насыпь перед наружным рвом крепости. — А. М.) при помощи людей бухарского хашара и подожгли ворота цитадели. Ханы, знатные лица (своего) времени и особы, близкие к султану, по (своему) величию не ступавшие (до сих пор) на землю ногою, превратились в пленников унизительного положения и погрузились в море небытия. (Монголы)… умертвили больше тридцати тысяч мужчин, а женщин и детей увели (с собою) рабами. Когда город очистился от непокорных, а стены сравнялись с землей, все население города выгнали в степь к намазгаху[1113], а молодых людей в хашар Самарканда и Дабусии»[1114].

Здесь, в Бухаре, к своему логическому завершению пришла история с убиенными в Отраре монгольскими торговцами, ценности которых были у них украдены, переданы хорезмшаху, а затем «перекочевали» в кошельки бухарских купцов: «После того как Чингисхан освободился от взятия крепости (Бухары), он приказал переписать всех главных лиц и старейшин города. Это было сделано. Когда (список) показали ему, он приказал доставить их к нему, и те прибыли. Он сказал жителям Бухары: «Я требую от вас те слитки серебра, которые продал вам хорезмшах. Они принадлежат мне и взяты у моих людей. Сейчас они у вас». Представши, ему всякий, сколько у кого было его (этого серебра)»[1115].

Основываясь на рассказе Рашид ад-дина о взятии Бухары, американский исследователь Джек Уэзерфорд заостряет наше внимание на «новой организационной системе разграбления» захваченных городов, примененную монголами в походе на державу хорезмшаха: «Некоторые города сдавались без боя. Другие сражались несколько дней и недель, но только самые укрепленные и упорные выстояли более чем несколько месяцев. Чингисхан многому научился со времен своей кампании против чжурчжэней. Теперь он не только умел брать даже самые неприступные крепости, он также выяснил, как обращаться с ними после захвата, а главное, как их максимально эффективно грабить. В Хорезме он ввел новую организационную систему: сперва город полностью очищался от жителей и их скота, а затем монголы принимались за его разграбление. Это заметно уменьшало опасность, грозившую воинам, которые рассредоточивались по городу во время разграбления.

Прежде чем начиналось разграбление, монголы проводили одну и ту же процедуру с пленным населением вражеского города. Во-первых, они убивали всех солдат. Монгольская армия состояла только из всадников, и ей не было никакого толку от солдат, обученных защищать крепостные стены… После этого монгольские военачальники отправляли чиновников, чтобы они разделили мирное население по признаку профессии… Монголам были постоянно нужны купцы, караванщики, толмачи, а также ремесленники. Все они поступали на службу к монголам… Люди без профессий отправлялись с монголами в следующий поход. Они таскали тяжести, копали рвы и служили живым щитом при штурме… Тех, кто не годился даже для таких целей, монголы просто убивали…

Монголы конвоируют пленных. Миниатюра из «Сборника летописей» Рашид ад-дина, XIV в.

Они (монголы. — А. М.) запустили целую машину пропаганды, которая каждый раз преумножала число убитых в битве врагов и несла страх всюду, куда бы ни докатывалась… Из каждого покоренного города монголы высылали делегации в другие города, чтобы поведать им о невообразимых ужасах и почти сверхъестественных способностях воинов Чингисхана. Сила этих рассказов до сих пор видна в записях летописцев…»[1116]

* * *

Как явствует из наших источников, и хорезмшах не брезговал распространением подобных слухов: «В то время, когда Чингисхан прибыл в Отрар, слух о многочисленности в Самарканде войска и о неприступности тамошней крепости и цитадели[1117] распространился по всему свету. Все (были) согласны (с тем), что нужны годы, чтобы город Самарканд был взят, ибо, что с крепостью случится?!

(Чингисхан) из предосторожности счел нужным прежде (всего) очистить его окрестности. По этой причине он сначала направился в Бухару и завоевал ее, а оттуда пригнал к Самарканду весь хашар. По пути всюду, куда он приходил, тем (городам), которые подчинялись (ему), он не причинял никакого вреда, а тем, которые противились, как Сарипуль и Дабусия, оставлял войско для их осады.

Когда он дошел до города Самарканда, царевичи и эмиры, назначенные в Отрар и другие области, покончив с делом завоевания тех мест, прибыли с хашарами, которых они вывели из захваченных (городов).

Монголы избрали для (царской) ставки Кук-сарай и, насколько хватало глаз, расположились кругом города. Чингисхан самолично один-два дня разъезжал вокруг крепостной стены и гласиса и обдумывал план для захвата их и (крепостных) ворот»[1118].

Таким образом, как и планировал Чингисхан, под стенами Самарканда (в марте 1220 года. — А. М.) встретились подошедшие с трех сторон основные силы под командованием Чингисхана, а также отряд под командованием Цагадая (пришедшего из-под Отрара. — А. М.), и передовое подразделение Зэва, проследовавшее из Ферганской долины, мимо осаждаемого отрядом Алаг-нойона Ходженда, вниз по течению реки Заравшан…

В преддверии начала штурма Самарканда Чингисхан предпринял психологическую атаку на его защитников: «Когда они (войско Чингисхана. — А. М.) приблизились к Самарканду, они послали вперед конницу, оставив позади пеших, пленных и обозы, которые постепенно двигались, вселяя страх в сердца мусульман. Когда жители города увидели их общее множество, они ужаснулись»[1119].

«На третий день после этого, утром, город окружило бесчисленное количество монгольского войска и [пригнанного с разных мест] хашара. Албар-хан, Сиюнч-хан, Балан-хан и другие ханы (хорезмские военачальники. — А. М.) со своими отрядами [покинули крепость] и вступили с монголами в бой»[1120].

Ибн ал-Асир описал этот эпизод штурма Самарканда по-своему: «Против неверных вышли самые смелые, бесстрашные и сильные (жители), тогда как не вышел ни один из хорезмских воинов, испугавшихся этих проклятых. Они сражались с ними пешими за пределами города. Татары тут же отступили, а жители преследовали их в погоне за победой. Неверные же устроили им засаду, и, когда они вошли в нее, бросились к ним и