В Нью-Йорке доктор Гисберт Гросс находился под крышей обозревателя по экономическим и финансовым вопросам для немецких экономических журналов. В действительности он был штатным сотрудником абвера, специализирующимся на промышленном и экономическом шпионаже, а также на лабиринте проблем американо-советских отношений. Он возглавлял небольшую ячейку, членов которой называл в своих донесениях как «Прохоров» и «Рюрик». Его сообщения настолько нравились его берлинскому начальству, что полковник Пикенброк неоднократно хвалил его за «превосходную работу» и следил за тем, чтобы она достаточно хорошо вознаграждалась.

Как и подобает агенту, специализирующемуся на финансах, Гросс был и самым высокооплачиваемым членом американской сети абвера. В то время как рядовые сотрудники получали жалкое пособие, Гроссу 18 апреля 1941 года было выслано 9500 долларов, а всего он заработал 75 тысяч. Деньги доставлялись ему через германское консульство в Нью-Йорке.

Главным специалистом абвера по политической разведке был всемирно известный журналист и патриарх германской зарубежной журналистики Пауль Шеффер, бывший редактор когда-то известной газеты «Берлинер тагеблат».

Шеффер, дородный мужчина, напоминавший, как однажды кто-то заметил, настоятеля монастыря, взирающего на грешников, был американским корреспондентом геббельсовского пропагандистского еженедельника «Рейх». Он хорошо умел маскировать свое нынешнее сотрудничество с фашистами, выпячивая свое либеральное прошлое, и поддерживал тесные отношения с прежними друзьями, не имевшими представления о произошедшей с ним политической метаморфозе. У него были довольно изысканные манеры и очень дорогие вкусы, он умел убеждать сомневающихся в нем антинацистскими разговорами, которые втихомолку вел во время обедов в самом дорогом и лучшем французском ресторане «Шамбор» на Третьей авеню, где всегда настаивал на том, что оплатит счет.

Шеффер был профессиональным разведчиком старой романтической школы, все еще сохранявшейся в его специальности. Он жил в доме 227 на Пятьдесят седьмой улице, но всю конфиденциальную корреспонденцию получал на Пятьдесят первой улице по адресу старого особняка, по-видимому необитаемого, так как его окна были всегда закрыты ставнями. Один раз в день Шеффер приезжал туда на такси, быстро подходил к почтовому ящику на двери, забирал почту и уезжал.

Такая уловка была не новой для Шеффера. Он уже был корреспондентом «Берлинер тагеблат» и резидентом абвера в Москве, а также личным связным Канариса с самым высокопоставленным из немецких шпионов в Советском Союзе. В картотеках абвера он числился как Рейнгольд, а на самом деле это был Михаил Александрович Чернов, глава Наркомата торговли Украины, ставший впоследствии наркомом сельского хозяйства СССР.

В конце зимы 1937 года, когда НКВД разоблачил Чернова, Шеффер был выслан из СССР. Его роль связного была раскрыта во время суда над Черновым. Тем не менее это не стало препятствием к тому, чтобы после краткосрочного пребывания в управлении абвера в Берлине выехать в Соединенные Штаты в качестве корреспондента ядовитого геббельсовского еженедельника. Он готовил политические обозрения – открытые для «Рейха» и тайные для абвера. Его секретные послания ценились так высоко, что полковник Пикеринг приказал, чтобы о них докладывали ему лично.

Карл Эдмонд Хайне представлял собой тот тип, что французы называют preux chevalier[121], и был заметной фигурой в Детройте, где его раздражающая немецкая манерность сгладилась в результате долгого членства в клубе, объединявшем элиту автомобильной индустрии. Прекрасно одетый сорокавосьмилетний мужчина работал менеджером по экспортным продажам в компаниях «Крайслер» и «Форд моторе», пока Форд не отправил его в Германию генеральным директором своего представительства в этой стране.

В Германии Хайне привлек внимание Фердинанда Порше, любимого автомобильного конструктора Гитлера и гения, который создал «фольксваген»[122], и был также агентом абвера. Порше тактично поинтересовался у Хайне, не согласится ли он вернуться в США, чтобы «работать в той же области, но в ином качестве». Намекнув, что работа будет «несколько рискованной», он добавил, что она также будет «очень полезной для Германии». Хайне любил принявшую его страну, но сейчас он испытал прилив ностальгического патриотизма и выразил согласие. Тогда Порше познакомил его с доктором Вирцем, начальником авиационного отдела фирмы «Фольксваген» и сотрудником абвера.

Доктор Вирц сообщил Хайне, что работа будет заключаться в сборе информации «ограниченного доступа» об американской автомобильной и авиационной промышленности. Ему пришлось оставить пост, на котором Форд платил ему баснословную (по тем временам) сумму в 30 тысяч долларов в год. Порше и Вирц обращались к его «патриотизму», и Хайне согласился. Затем он был послан в Гамбург на традиционное секретное обучение к майору Риттеру и капитану Герману Занделю.

Хайне обучили навыкам шифровального дела, пользованию симпатическими чернилами и постарались «укрепить» его «патриотизм», время от времени подвергавшийся спадам. Перед самым отъездом ему было велено, сохранив американский паспорт, возобновить немецкое гражданство, чтобы появилась возможность присвоить ему звание капитана ВВС запаса, но держать свое гражданство в тайне (то есть не сообщать американским властям о нем). Хайне не хотел сжигать за собой все мосты и прибыл в США через Перу как американский гражданин, начиная новую карьеру со своим настоящим паспортом. Он возвратился в Детройт, поселился в пригороде и восстановил все свои профессиональные и личные знакомства.

Используя эти связи, он обнаружил, что может легко добывать информацию об автомобильной промышленности, но гораздо с большим трудом – об авиационной. Уже почти отчаявшись, он вдруг нашел довольно простой способ «добывать» нужные сведения. Он поместил в журнале «Попьюлер эвиэйшн» объявление, гласившее, что он работает на рынке информации о «развитии аэронавтики». Он получил несколько ответов, в том числе от молодого человека по имени Боб Олдрич, который казался весьма осведомленным в этой области.

Хайне сообщил Олдричу, что для его дела ему нужна информация, но сам он настолько плохо разбирается в авиации, что не может даже обсуждать с сыном устройство простейшей модели аэроплана. Затем он задал Олдричу несколько вопросов об интересующих его узлах и устройствах, в частности таких, как гидроусилители для самолетов с большим потолком действия и новые виды конденсаторов. Он платил Олдричу и всем, кто отвечал ему, по 20 долларов за каждую информацию, а затем выдавал эти сведения за добытые лично им.

У него было также рекомендательное письмо от немецкого военного летчика Лёра к руководителю детройтского отделения совета гражданской авиации Волмексу, который предоставил ему множество несекретных материалов, выпущенных СГА, но, когда Хайне спросил его о конкретных деталях и разработках, встревоженный чиновник посоветовал обратиться за ними в Вашингтон по официальным каналам. Хайне последовал совету и, к своему удивлению, получил массу, предположительно, секретной информации, которую Волмекс отказался ему предоставить.