— Ну что за прелесть! А как это делается на практике?

— Катушку помещают непосредственно над пациентом. Но уверяю тебя, он почти ничего не чувствует! Как правило, катушка имеет форму восьмерки. Это позволяет оптимизировать индуцированное электрическое поле.

— А мозги от этого не плавятся?

— Дурачок! Нет, конечно! Хотя пока лечебный эффект ТМС недолговечен. Он продолжается не намного дольше самой стимуляции. Но если сеансы повторять несколько дней подряд, электрическая активность мозга в зоне воздействия ТМС может быть изменена на значительное время — на несколько недель или даже месяцев. Впрочем, одна из целей, которые ставят перед собой нейрофизиологи, заключается в том, чтобы использовать эту методику для длительной реабилитации некоторых когнитивных функций мозга. В частности, их интересует применение ТМС для стимуляции головной коры, которая должна посылать определенные команды нашему телу, точно так же, как обычно это делает сам мозг.

— То есть?

— ТМС способны воспроизводить команды, которые мозг передает нашему телу. Сейчас, например, прекрасно известно, как стимулировать моторные зоны мозга, в результате чего части тела пациента, например руки, начинают двигаться самостоятельно, без его воли.

— Полное безумие! До чего так можно дойти!

— Трудно сказать. Повторяю, мы пока только начинаем осваивать области применения этой методики. Но некоторые исследователи действительно хотели бы пойти намного дальше. Сейчас все чаще и чаще используют повторяющуюся ТМС, которая заключается в том, что мозг «бомбардируют» последовательными импульсами. При высокой частоте ТМС позволяет повысить возбудимость коры головного мозга, но при низкой частоте она ее угнетает, вызывая временное бездействие коры, которое иногда называют «виртуальным повреждением мозга». Таким образом, подвергшаяся стимуляции зона временно становится инактивной. Считается, что подобное торможение может обладать терапевтическим эффектом, и его даже начинают применять для лечения различных мозговых расстройств. Представь себе, в наше время проводятся эксперименты с целью доказать, что ТМС может применяться для увеличения возможностей мозга.

— Правда? Это реально?

— Да, конечно. Я даже могу привести пример. Проводился опыт, включавший воздействие на мозг с помощью ТМС при аутизме. Ученые аутисты, ну знаете, те, которые способны делать в уме невероятные вычисления…

— Что-то вроде «человека дождя»? — простодушно спросил Лувель.

— Вот именно, — с улыбкой ответила исследовательница. — Вроде «человека дождя». Это просто потрясающе — убедиться, что научные познания такого человека, как ты, сводятся к шедеврам голливудского кино…

— Ну ладно, будет об этом…

— Короче, теперь уже известно, что ученые аутисты, собственно говоря, не имеют особенных дарований. Напротив, их способность делать такие сложные расчеты вызвана частичной дисфункцией мозга. Поэтому была сделана попытка воспроизвести этот феномен у пациентов, не страдающих аутизмом. В общем, вызвав с помощью ТМС торможение передних участков мозга в лобно-теменной области, мы констатируем, что способности этих добровольцев к вычислениям значительно возросли! Короче, человек с посредственными способностями, над головой которого поместили катушку, может моментально стать арифметическим гением.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Это вполне реальный эксперимент. Подавляя тот или иной участок мозга, ТМС позволяет блокировать обычные когнитивные процессы и тем самым открывает доступ к скрытым возможностям мозга.

— Бред сумасшедшего!

— Скорее достижения науки. Хотя подавление участков коры головного мозга связано с некоторыми практическими проблемами, не говоря уже об этических… На самом деле никто не знает, какими могут быть отдаленные психологические последствия длительного подавления коры головного мозга.

Я чувствовал, что Дамьену не по себе. Конечно, исследовательница даже не подозревала, что я, возможно, живое доказательство того, какие исключительно тяжелые неврологические последствия могут вызывать подобные эксперименты.

Я отхлебнул виски и продолжал слушать, стараясь скрыть свое смятение.

— Есть один исследователь из Онтарио, доктор Персинджер, который регулярно поставляет очередную сенсацию для прессы, потому что не боится заходить гораздо дальше. Он разработал производную от ТМС технологию, позволяющую воздействовать на мозг на значительно большей глубине, не ограничиваясь поверхностью коры головного мозга. Персинджер создал аппарат «Октопус», состоящий из восьми магнитов, закрепленных на чем-то вроде шлема и расположенных вокруг головы по вертикали от каждой из восьми лобных долей.

И снова понимающий взгляд Лувеля. И от него не ускользнуло совпадение двух восьмерок.

— Этот «Октопус», — продолжала Лена, — позволяет генерировать импульсы слабого магнитного поля, обладающие сложной структурой и вызывающие электрическую активность в миндалевидном теле мозга.

— А это еще что?

— Один из центров человеческого мозга, отвечающий за эмоции. Опасность кроется в том, что случайное разрушение этой области может лишить пациента каких бы то ни было эмоций…

— Ах вот оно что… Безответственные научные эксперименты…

— Вот именно. Эту присказку мы постоянно твердим у себя в лаборатории. Короче, в прошлом этот Персинджер все же доказал, что продолжительная магнитная стимуляция теменных долей улучшает долговременную потенциализацию внутри гиппокампа.

— А теперь нельзя ли по-французски?

— Грубо говоря, это облегчает запоминание. Я слышала, что сейчас Персинджер пытается пойти еще дальше. Он работает над преобразованием когнитивных способностей и изменением состояний сознания… Преобразуя зоны, подвергающиеся стимуляции, и модифицируя форму магнитных волн, его аппарат, если верить Персинджеру, способен вызвать у пациента состояние «гипервосприимчивости».

— Неужели?

— Именно так. Доктора Персинджера постоянно критикуют… Но все-таки он не шарлатан, поверь, их я распознаю за тысячу километров. Я не из тех, кто позволяет себя одурачить типам, подделывающим результаты исследований, вроде корейца Кван Ву Сука с его лживыми публикациями о терапевтическом клонировании. Но, хотя работа Персинджера затрагивает болезненные этические вопросы, тем не менее он серьезный ученый.

— О'кей. А как по-твоему, возможно ли военное применение ТМС?

Лена Рей расхохоталась.

— Что тут смешного?

— Дорогой мой! Ты бы не поверил, если бы знал, сколько раз американская армия предлагала мне сумасшедшие деньги, чтобы я ушла из НЦНИ и работала на них! Едва намечается прорыв в науке, военные уже тут как тут! И можешь мне верить, эти засранцы платят побольше, чем министр научных исследований!

— А для чего им ТМС?

Она пожала плечами:

— Ну знаешь, это уже из области научной фантастики…