* * *

Флотоводец Лемилл не скрывал своего пренебрежения перед молодым выскочкой-преторианцем, которого пусть временно, но поставили командовать стратегом флота. Это сквозило буквально из каждой морщинки его суховатого изветренного лица и взгляда цепких глаз, которыми он с высоты своего роста оглядывал своих гостей, взошедших на борт «Пегаса» – старой триремы, заставшей, быть может, еще битву при Акциуме[58]. Сейчас она в качестве флагмана покачивалась на мелких волнах примерно в полутора милях от островной бухты. Остальная его флотилия растянулась по флангам, а за ней держались корабли с когортами Катона.

Из конца в конец Капреи составляли примерно четыре мили. Через середину острова, рассекая его надвое, тянулся гребень из отвесных скал. Ближняя к материку восточная часть представляла собой удобную, слегка выпуклую седловину между скалами и плавно всходила к узкой полоске, на которой император Август воздвиг виллу (сейчас заговорщики, несомненно, засели на ней). После Августа те владения значительно расширил его наследник Тиберий, сполна учтя при этом живописные виды на залив. То был дом, по красоте достойный божества, а потому его и назвали Виллой Юпитера. Снизу из бухты к нему вела крутая тропа. В свой первый и единственный визит на Капреи Катон обратил внимание, что эту дорожку легко оборонять, так как никаких других подступов к вилле просто нет. Но едва ли не бо́льшую сложность представляла собой сама высадка на остров. За исключением бухты, что сейчас открывалась взору, и еще одной выемки на дальней стороне острова, куда единовременно мог поместиться лишь один корабль, Капреи были окружены частоколом из утесов.

– Лобовая атака на бухту равносильна самоубийству, – объяснял Лемилл, в то время как Катон оглядывал корабельные мачты, копьями торчащие за волноломом.

Всего десяток судов, которые умыкнул из Остии Нарцисс, обеспечивал бухте дополнительную безопасность. А проникнув внутрь и завладев укреплениями, изменники могли себя чувствовать вполне вольготно. Флотоводец указал на прочные сторожевые башни при входе в бухту.

– Как видите, на каждой из башен установлены катапульты, а слева на скалах сразу – несколько скорпионов[59]. Видите тот дым? Значит, у них наготове зажигательные стрелы, которые полетят во все суда, дерзнувшие войти в бухту. Кроме того, вдоль мола расположены онагры[60]. Все это я говорю ради простой и скромной правды: при попытке завладеть бухтой мы понесем тяжелые потери. Любой из кораблей, что доберется до берега и попробует совершить высадку, столкнется с неимоверной опасностью. Люди окажутся просто обречены.

Катон втянул зубами воздух.

– Тем не менее нам поставлена задача: взять остров и схватить заговорщиков. Дать им уйти под покровом ночи для нас непозволительный риск: они сомкнутся с подкреплениями, что идут из Брундизия.

– Хорошо, префект Катон, что ты предлагаешь? Чтобы я в ходе бессмысленного приступа пожертвовал всем своим флотом? И не только им, но и всеми твоими людьми?

– Конечно же, нет. Нужно найти какой-то другой способ высадиться на остров. Как укреплена гавань, что по ту сторону?

– Причалить там можно, но на конце пирса – укрепленные ворота с башнями. А на них баллисты. Горстка людей может удерживать целую армию.

– И что, больше нигде нельзя попробовать высадиться? – резко спросил Катон.

– Нигде, – последовал краткий ответ.

Последовала пауза, в ходе которой офицеры созерцали грозные укрепления главной бухты. Тут, преодолев какой-то внутренний барьер, к флотоводцу обратился Спиромандис:

– Мне кажется, господин стратег, есть еще один способ.

– Спокойно, – одернул его Лемилл. – Твоего мнения я не спрашивал.

– Говори, наварх, – вмешался Катон. – Я тебя слушаю. Что за способ?

Флотоводец полоснул своего подчиненного взглядом, но тот продолжил:

– Там, восточней малой бухты, есть еще одна, совсем крохотная. В ней иногда укрываются от штормов местные рыбаки. А еще там по праздникам гулеванит молодежь.

– Откуда тебе это известно? – осведомился Катон.

– Я ж здесь родился, на Капреях. Отсюда и на службу во флот пошел.

– И чем та бухточка может быть полезна для нас?

– Туда сверху спускается тропка. Невдалеке от дорожки между виллой и пристанью. Крутая, каменистая, шириной всего на одного. Хотя если о ней знают повстанцы…

– Называй их правильно, – перебил Катон. – Изменники.

– Ну да, изменники, – наварх кивнул. – Если им известно об этой тропке, то они смогут удерживать ее буквально горсткой людей.

– Тогда проку от нее нам нет, – отмахнулся Лемилл.

– Наоборот, – возразил Катон. – Если Нарциссу о той тропе неизвестно, то она может дать нам единственную возможность завладеть островом. И даже если его о ней известили, мы можем рискнуть и пойти на прорыв. Ну, а если не получится, то отойдем и уже тогда будем обдумывать, как быть дальше. Император не будет милостив ни к одному из нас, если мы не возьмем остров и не схватим заговорщиков, причем в ближайшее время. Лично я испытывать терпение Нерона не имею ни малейшего желания. А ты, стратег?

Лемилл вместо ответа чопорно поджал губы и отвел взгляд.

– Тогда решено, – подытожил префект. – Если нет других предложений, воспользуемся твоим, наварх.

– И когда ты думаешь приступить? – спросил Лемилл.

– Когда? – Катон твердо посмотрел на него. – Разумеется, сегодня же, с наступлением темноты. Ты двинешься на главную бухту, отвлекая внимание врага. Если все пойдет как надо, то с рассветом мы уже возьмем виллу и покончим с заговорщиками.

– А если не пойдет?

– Если нет, то мы с Макроном будем, наверное, мертвы. А тебе придется самому держать ответ перед императором.

Звуки первой атаки заглушала громада острова, но слух все равно различал треск катапульт, ревы труб и приглушенные возгласы матросов и солдат – это означало, что боевые корабли вынеслись из сумрака и начали осыпать береговые укрепления из баллист. Узкий серп месяца и мелкая россыпь звезд давали минимум света, так что приближение кораблей застигло защитников врасплох. И наоборот, бухта и портовые сооружения, равно как и вилла с дорогой к ней освещались факелами и жаровнями, что давало морским силам ориентир для построения и подхода под прикрытием ночи.

В то время как Лемилл командовал основным флотом, а также кораблями с двумя когортами, что Катон оставил в резерве, Спиромандис на исходе дня повел свой отряд либурн, а также кораблей с другими двумя когортами, широкой дугой вкруг восточной оконечности острова, направляясь якобы к материку. Но едва село солнце, как они обратно по своему же курсу приблизились к малой бухте и укрытию для рыбаков. Несколько судов, как и стоило ожидать, в темноте сбились с курса, но в целом к югу вокруг острова стянулось кораблей достаточно, чтобы план Катона оказался осуществлен.