– Что ты сделала с ней? – глухо спросил Андрей.

– Что может быть прекраснее спящей красоты? – задумчиво произнесла Элизабет. – Белый снег и голые деревья вместо режущего глаза летнего буйства… Зимний сад всегда очаровывал меня.

– Что ты с ней сделала, Элизабет? – повторил Андрей.

Голос его окреп, он чувствовал, как проснувшаяся ярость толчками гонит по телу кровь. Илена поглядела на него умоляюще: Комков шумел, а ее девочка спала… Элизабет наконец повернулась к Андрею.

– Разве ты не видишь? Она спит.

Андрей поглядел на Аниту. Они встретились благодаря странной прихоти судьбы. И по той же прихоти оказались связаны. Он хотел спасти ее, а вместо этого погубил. Погубил, совершенно не желая того… Комков опустил голову на грудь и застонал. Сколько таких девочек, невинных и хрупких, словно хрустальная роза, вдребезги разбивала война… Их сломанные тела оставались в мертвых домах и на обочинах фронтовых дорог, храня свои страшные тайны… Но эта, вот эта девочка погибла благодаря ему, Комкову.

– Зачем ты лишила ее жизни, Элизабет? – спросил Андрей. – Зачем?

– Что ты! Я не лишала ее жизни, Андрей! – Элизабет отмахнулась от него рукой. – Напротив, я спасла ее. Спасла от безнадежного чувства, которое превратило ее существование в ад. Я лишила ее безответной любви.

– Что? – Он смотрел на Мятежную Сестру с недоумением.

Элизабет шагнула к нему. Ее обычно холодное лицо теперь пылало.

– Ты знаешь, какая это мука – безответная любовь? Знаешь ли ты, Андрей? Знаешь, как трепещет сердце в ожидании любимого человека и как оно умирает, когда ты видишь равнодушие в его глазах… Знаешь, как сжигает ревность, когда видишь счастье соперницы, даже если та – любимая сестра, с которой делили с малых лет и горести, и радости? Ты знаешь, Андрей?

Комков медленно сжимал и разжимал кулаки. Его душила ненависть. И горечь. Он закрыл глаза, чтобы не видеть этого прекрасного лица, в которое ему так хотелось ударить.

– Не моя вина, что душа этой несчастной оказалась слабой и покинула ее тело… Поверь, я лишь помогла ей, Андрей, – услышал он.

На стене в красных ножнах висел меч. Это был дом Луженой Глотки, капитана Серебряного отряда, и оружие здесь было повсюду. Меч висел рядом – только протяни руку… Его подсознательное желание не успело оформиться во внятную мысль, а тело уже действовало.

– Разве тебе ведома любовь, Светлая Госпожа? Когда ты успела выучить это слово? – Улыбка Андрея стала похожа на оскал волка. Рукоятка меча жгла ему руку.

– Так вот как? – Элизабет снисходительно улыбнулась, глядя на обнаженный клинок. – Ты хочешь напасть на меня, Андрей? Я полагаю, отомстить за нее?

– Да, хочу. – Комков облизнул пересохшие губы.

– Моя девочка спит, – испуганно поскуливая, пробормотала Плена.

– Давай выйдем, Андрей, – предложила Мятежная Сестра.

– Давай выйдем, – согласился он, криво усмехаясь. Совсем как в далекой бесшабашной юности, на городской дискотеке.

Телохранители, увидев меч в руках Комкова, выхватили свое оружие.

– Ты снова парализуешь меня своими чарами? – спросил Андрей, внимательно наблюдая за Мятежной Сестрой.

Та покачала головой и что-то прошипела своим псам. Те выступили вперед, закрывая собой медленно пятящуюся от грозящего клинка Комкова Элизабет.

– Прячешься за их спины, Лиза? Скрести клинок со смертным, богиня! Дай увидеть твою кровь! Или ее у тебя нет, как нет и сердца?

Комков следил за противниками, расслабленно опустив меч. Те приближались осторожными скользящими шагами, норовя зайти с разных сторон. Тот, что повыше, был вооружен обоюдоострым прямым мечом. У другого был изогнутый длинный клинок степного типа. Меч, доставшийся Андрею, был короче, шире и тяжелее. Он был хорошо приспособлен для тесной пехотной сшибки, но неудобен для единоборства. Элизабет отступила к противоположной стене и, скрестив на груди руки, смотрела на разворачивающееся действо. Андрей на миг смежил веки и выдохнул. Он не чувствовал веса тяжелого клинка в своей руке. Его мало интересовали эти Верные, или как их там… Он пройдет по их телам к Элизабет, пройдет во что бы то ни стало. Им не остановить его.

Он резко шагнул к высокому, который показался ему более опасным противником. Приняв падавший сверху меч на свой клинок, Андрей круговым движением увел его в сторону и, мгновенно развернувшись на опорной ноге, ударил стопой в верхнюю часть бедра воина. Тот отлетел к окну, с грохотом опрокинув по пути высокий светильник на витой ножке и маленький столик. Угадав намерение второго Верного, Комков припал к полу. Полоса отточенной стали прошла сверху, Андрей ощутил ее прикосновение к волосам на макушке. Выбросив руку с мечом, он достал острием защищенный латами торс врага. Со злобной радостью он почувствовал, как подаются металлические пластины и кончик меча проникает в плоть. Тонкий вскрик боли прозвучал сладкой музыкой для его ушей. Комков вскочил.

Длинный у окна еще только начал подниматься, и раненый противник, что теперь медленно отступал, выставив перед собою изогнутый клинок, был полностью в его власти на несколько драгоценных мгновений. Андрей видел, как обильно проступает кровь между пальцев руки, которой тот пытался зажать рану. Комков ударил раз, другой – без всяких финтов и изысков, крест-накрест, но вложив всю силу и ярость. И тот поддался: меч не удержался в слабеющей руке и выпал. И тогда Комков поразил Верного в шею, просекая относительно слабые кольчужные кольца бармицы. Воин рухнул на колени и захрипел.

Комков шагнул в сторону и повернулся к первому Верному. Он сделал это вовремя: враг уже летел на него. Их клинки встретились со звоном и металлическим скрежетом. Плавным движением скручивая тело, Андрей пропустил противника мимо себя. Тот, не рассчитав, налетел на своего товарища. Оказавшись сзади. Комков, не теряя времени, полоснул его по ногам, не защищенным с тыла набедренниками и поножами. Высокий взвыл и опрокинулся на спину. Ноги больше не держали его: сухожилия были подрезаны. Обхватив рукоятку меча обеими руками, Комков ткнул сверху вниз, вкладывая в удар вес тела. Он проколол Верному грудину, обеспечив небыструю и достаточно мучительную смерть. И только тогда он с безумной улыбкой повернулся к Элизабет. Та стояла все так же, скрестив на груди руки.

– Где твой меч, Лиза? Ну же, чего ты ждешь?

Андрей шагнул к ней. С его меча капала кровь. Сзади слышалось какое-то шевеление, кашель, сиплые стоны.

– Твои псы больше не стоят между нами… Давай, Светлая Госпожа. Покажи, на что ты способна. Или ты напялила на себя эти железки только для красоты?

Что-то упало с гулким металлическим звуком. На лице Элизабет появилось странное выражение. Она глядела на приближающегося к ней Комкова с каким-то непонятным удовлетворением. Словно он собирался не напасть на нее, а решился наконец признаться в любви. Это сначала удивило, а потом напугало Андрея.