Стражник ударил Агриаса по голове. Тот пошатнулся, но не упал — и засмеялся, несмотря на стекающую по виску струйку крови.

— Поделись же с нами своим весельем, — сказала Вечная. — Рассмеши нас, пока еще можешь.

— В бытность мою молодым священником меня посещали видения. Но после, когда я прельстился земными благами, они ушли.

— Чудесно. Обожаю нравоучительные истории. У твоей счастливый конец?

— Счастливый конец не для нас с тобой, о прекраснейшая.

— Ах! Эти слова навевают сладостные воспоминания. Ты выиграл себе несколько мгновений жизни, Агриас. Продолжай же.

— Итак, когда-то я был наделен пророческим даром. Прошлой ночью в пышных покоях, которые ты мне отвела, мне снова явилось видение. Не могу сказать, что я воспрял духом, ибо оно показало мне мою смерть. Но и ты, Джиана, обречена. Грядут перемены. Бронзовые Доспехи снова сверкают на солнце, и давно умершие герои скоро обратят твою империю в прах. Ты уйдешь в прошлое, станешь легендой, страшной сказкой для грядущих поколений. Люди буду содрогаться и хвататься за амулеты при упоминании твоего имени.

Джиана захлопала в ладоши.

— Мне известно, что Алагир со своими Легендарными нашел какую-то древнюю реликвию и бросил тебя. Сказочка, которой ты оплел их дезертирство, недурна, но не столь занимательна, как я надеялась. — Ее голос стал жестким. — Я рада, что твои покои пришлись тебе по душе. Сейчас мы с помощью кирпичей и известки сделаем их твоим постоянным жильем. Двери и окна тебе не понадобятся. Свои последние дни или даже недели ты проведешь в тишине, размышляя на досуге о своем предательстве.

Унваллис вздрогнул, услыхав приговор. Этот человек будет похоронен заживо. Теперь он все-таки отвел взгляд, не желая видеть лица бывшего министра. Агриаса потащили прочь, и его мужество дрогнуло.

— Убей меня сразу! — закричал он. — Умоляю!

Ему заткнули рот, а Унваллис потихоньку удалился сквозь ряды наблюдавших за этой сценой солдат.

Два великих мужа служили Вечной семьдесят лет назад: Ландис Кан и Агриас. Теперь с обоими покончено. Ландис убит, сожжен, и пепел его развеян по ветру, Агриас же обречен умирать в зловонной яме среди руин древнего города. Были и другие, не достигнувшие высот Ландиса и Агриаса, но все же великие. Гамаль, загнанный и погибший в горах; Персис, отравленный после своего ухода со службы; Иоран, убитый Тенями, — и это еще далеко не конец списка.

Унваллис вспомнил, как Ландис уезжал из Диранана в княжество, пожалопанное ему Вечной. Он опасался, как бы за ним вдогонку не послали Теней. Они поговорили наскоро в то последнее утро, пока слуги занимались сборами.

— Почему ты надумал уехать, друг мой?

— Я устал, Унваллис. Хочу отдохнуть, посмотреть на горы. Еще одной войны я не выдержу.

— Но сейчас войны нет.

— Нет, так будет. На севере Агриас, за морем Пендашал. Тот или другой, а может, и оба.

— Ты говорил Вечной о своих опасениях?

— По-твоему, она не знает? — улыбнулся Ландис.

— Не понимаю тебя.

— Ей скучно, Унваллис. Война — единственное развлечение, которое еще зажигает ее.

— Так она хочет этой войны? — понизил голос Унваллис.

— Сам подумай. Отсылая Агриаса на север, она оскорбила его перед всем двором, осмеяла все, чего он достиг. А потом, в качестве извинения, пожаловала ему земли за Дельнохскими горами. Ты знаешь Агриаса не хуже, чем я. Он мстителен и ничего не прощает. Он умеет завоевать любовь народа. У него свои военачальники, свои машины. Он может производить джиамадов, может сколотить свою армию. Позволил бы ты ему жить, будь ты правителем этого государства?

— Пожалуй, нет.

— Вот именно. А мои новые владения граничат с его землями. Но эти игры не для меня. В будущей войне я участия не приму. А ты береги себя, Унваллис.

Вспоминая об этом теперь, Унваллис дивился, как Ландис, такой умный и прозорливый, мог надеяться обмануть Вечную.

Шатер у него был не такой большой, как у Вечной, и ему пришлось нагнуться при входе. Внутри едва помещалась складная койка. Унваллис лег и закрыл глаза. В голове у него будто свет зажегся, и он видел все очень ясно. Первое указание он получил в бою, вернее, в тот страшный миг, когда Джиана, поравнявшись с ним на своем нелепом коне, сказала, что впереди их ждет западня. Видя ее горящие от волнения глаза, он понял, что этот флирт со смертью доставляет ей наслаждение. Теперь понятно, почему она возвышала, а затем низвергала своих фаворитов, готовя из них грядущих изменников. Ей скучно жить, до слез скучно. И Мемно-ну она запретила убивать Скилганнона не из любви к последнему, а потому, что Скилганнон для нее — свежая угроза.

Беднягу Агриаса похоронят заживо как раз за то, что он действовал согласно ее желаниям. Как же это жестоко!

А Декадо? Она годами терпела его выходки, а когда время пришло, отказалась прибегнуть к яду, который убил бы его быстро и не дал убежать. Теперь он присоединился к Скилганнону, что сделало угрозу для нее еще более ощутимой.

Дело с Бронзовыми Доспехами еще более загадочно. Лет пятьдесят назад Вечная заинтересовалась археологией и путешествовала повсюду с ученым по имени Кильванен. Этим застенчивым человеком владела только одна страсть — раскрывать тайны прошлого. Унвал-лису он нравился. Кильванен в отличие от большинства своих современников не искал власти и не пытался втереться в окружение Вечной. Унваллис с удовольствием слушал его рассказы о раскопках и удивительных находках. После работ на землях сатулов Кильванен захворал, и Унваллис пришел его навестить. Небогатый ученый жил в уютном домике на холмах севернее столицы, и слуг у него было немного. Унваллис собирался прислать к нему своего врача, но, придя к больному, понял, что ни врачи, ни снадобья тут уже не помогут. От Кильванена остались кожа да кости, в глазах горел смертельный огонь. Унваллис спросил, мучают ли его боли, и тот сказал, что нет.

— Вечная посылает мне сильные болеутоляющие средства. Поблагодари ее от меня, когда увидишь.

Очнувшись от вызванного наркотиками забытья, Кильванен стал рассказывать. Одну из его историй Унваллис запомнил надолго. Кильванен нашел в недрах горы потайную комнату, где на деревянной стойке висели чудесные, сверкающие бронзой доспехи. Он сразу понял, что это величайшая находка всей его жизни. Сбегав в лагерь, эн доложил о ней Вечной, и они вдвоем, с фонарями, прошли по узкому ходу к доспехам. Она достала из ножен меч, потрогала сияющий панцирь.

— Прежде чем забирать их, — сказал ей Кильванен, — надо осмотреть комнату — быть может, мы найдем какие-то указания на то, как они попали сюда.

— Вот кто должен знать, — сказала Джиана про лежащие на полу кости.

— Я предполагаю, что это знаменитый вор Ааскарин. — Кильванен пересказал королеве историю кражи легендарных доспехов, а после отправился исследовать еще один туннель в задней части грота. Джиана вскрикнула, и он поспешил назад.