Джу сидел, нахохлившись; свою пораненную руку он прижимал к груди, а ладонью другой крепко держал порез на руке Нэля. Наконец-то Нэль видел рядом с собой нормального живого человека – немного растерянного, с лицом, отражающим след пережитого страха. Нэль подлез к нему под локоть. Джу тяжело вздохнул и положил Нэлю подбородок на макушку.

– Я ужасно за тебя испугался, – признался он. Помолчал и добавил серьезно: – Я никогда тебя не оставлю. Я никому тебя не отдам.

После этих слов Нэль раздумал вести свой разговор. Ему стало мягко, тепло и незачем.

В течение всего пребывания в «Крепости» задумывался государь над одним и тем же: какое право он имеет решать судьбу не просто нескольких людей или небольшого социума, а целой цивилизации? Он уже спотыкался на этом вопросе прежде. Впервые – когда из рук кира Хагиннора Джела взял таргский Жезл Власти. И неоднократно после.

Из-за этого же он поссорился в свое время с энленским первосвященником эргром Скилларом Скеем. Тот не понимал и не принимал государева взгляда на вещи. Эргру Скею казалось, что если человек в силах быстро и легко изменить жизнь большого числа людей к лучшему – он должен немедленно этой возможностью пользоваться. И сколько бы таргский император ни повторял ему, что – да, изменить мир один человек может, но изменить людей – нет; что люди должны дойти до истины сами, а Небесный Посланник, как реальная сила этого мира, может только помешать им на этом пути; что вряд ли у него выйдет верная помощь, поскольку осмыслить путь, которым люди идут, будь он хоть трижды Небесным Посланником, он за них не способен, – эргр Скей продолжал твердить свое «можешь – значит, должен».

У «Крепости» в запасе имелись два своих, уже настроенных, отлаженных и проверенных перехода. Один, простенький, ориентированный на крошечный конвойный или курьерский кораблик, и не требующий большой мощности, вел к миру Тай; его государь делал пятнадцать лет назад для Оро Ро. Другой – гораздо более монументальная работа – выводил очень далеко отсюда, к Внешним Станциям, но не в непосредственную близость к ним, а за два световых месяца. Видимо, раньше расстояние между точкой выхода и Станциями было меньше, но за две тысячи лет то ли Станции отдрейфовали в сторону, то ли настройки перехода слегка сместились. Через второй переход государь сам когда-то попал на Та Билан.

Прежние хозяева «Крепости» использовали для работы немного другую систему кодировок, и при перепланировке их перехода приходилось на себя накладывать маску «Крепости», а не наоборот, как он привык. Да и переделывать уже построенное другими несколько труднее, чем на пустом месте возводить свое. Поэтому дело слегка затянулось. Учитывая те несколько перерывов, которые государь позволил себе для отдыха, к намеченному Верхними сроку он едва-едва успел.

Подкорректировать вторую воронку так, чтобы выход из нее вел, к примеру, в сектор учебных полетов «Тетратриона» в световой неделе от ВС, а горловина находилась бы в точке выхода из собственного переходника Верхних – было задачей сложной, но решаемой. Он надеялся, что все сделал правильно. На Внешних Станциях, конечно, не обрадуются, обнаружив недалеко от первого защитного контура удивительных гостей. Для Верхних оказаться вместо Бенеруфа в трех с половиной тысячах парсек от него тоже вряд ли будет приятным сюрпризом. Но выбирать было не из чего. Зона тренировочных полетов – единственное место во Вселенной, расстояние до которой и все опорные координаты он знал с абсолютной точностью. Если не считать пяти ближайших к Внешним Станциям звезд. Но кидать Верхних на звезду означало бы массовое убийство. Так он не хотел. Да это было и не нужно. Если Верхние таю поведут себя умно, к Внешним Станциям просто присоединится еще один комплекс. Если они поведут себя мудро – им дадут планету. Терраформированные или от природы пригодные для заселения планеты у Терра-Новы имелись в запасе. Не находилось только желающих их осваивать.

На Бенеруфе была объявлена двухчасовая готовность. В Большом Улье Нижние таю заперлись и притихли. Для них ожидался маленький локальный конец света. И что из того, что они останутся живы? Агония их родного мира вступит в решающую фазу, и остановить ее своими силами они уже не смогут. А государь сидел в капитанском кресле «Крепости» и ни в чем не был уверен. Он отталкивался носком сапога от невидимой стойки сенсорного пульта и заставлял плавающее кресло покачиваться. Так и шло время.

Наконец, он решился провести небольшие переговоры и позвал Фая. Тот откликнулся немедленно, очевидно – ждал.

– Ну что? – сказал государь. – Как ваше настроение?

– Плохое, – ответил ему Фай.

– Я все подготовил.

– Они тоже.

– Я знаю.

– Что вы собираетесь делать?

– Сначала спрошу их, что собираются делать они. Вы представите меня полковнику Лаллему, господин Фай Ли?

– С удовольствием, – мрачнее мрачного отвечал Фай, и по голосу сразу становилось ясно, какого рода ожидается удовольствие. – Я сам давно мечтал поговорить с ним.

– Чего же вы ждали?

– Вашей поддержки. Я могу на вас рассчитывать?

– Возможно. Вызовите полковника. Я послушаю. Меня интересует, насколько реальна угроза от Верхних Та Билану.

– Мое свидетельство не вызывает у вас доверия?

– Это немного другое, господин Фай. Дело не в доверии. Дело в размерах моей ответственности.

– Вы зря сомневаетесь.

– Посмотрим. Не трогайте ваши системы связи, попробуем говорить через мой ретранслятор на Бенеруфе, чтобы не задерживать ответы на вопросы. У них ведь нет Быстрого Света…

– Насчет этого я не уверен.

– Зато я уверен. У них нет Быстрого Света. Переводите им мои слова. Ваш язык я понимаю, только говорить на нем не могу. Ну, давайте. Пора внести ясность.

– Давайте, – вздохнул Фай.

– Говорите, командный пункт на связи, – откликнулся голос с Бенеруфа.

– Это Фай Ли, – произнес Фай. – Мне срочно необходим полковник Лаллем.

– На связи, – сказал другой голос. – Что у тебя, Фай? Все-таки решил стать одним из нас? Много же тебе нужно времени, чтобы собраться с мыслями.

– Да, я кое на что решился, – многообещающе сказал Фай.

На той стороне космической пропасти произошло движение. Кажется, полковник Лаллем невнятно выругался.

– Откуда ты говоришь? – спросил он. – Ты так шутишь?

– Нет, я не шучу. Я сделал небольшое открытие, мы теперь можем не делать скидку на то, что скорость света ограничена.

– Полезное открытие. Как скоро мы будем знать, в чем оно заключается?

– А это зависит от вас. Откажитесь от переброски орбитальных баз к Бенеруфу, и вы будете знать о пространстве и времени столько же, сколько знаю я.

Полковник Лаллем хмыкнул.

– Забавно, – сказал он. – Но твое чувство юмора сейчас не к месту. У меня нет времени шутить даже по мгновенной связи.