Вебстер в умоляющем жесте вскинул руки.

– Сядь. Успокойся и выслушай меня.

Кэт села. Но о спокойствии не могло быть и речи.

– Ты действительно считаешь, что я растлеваю детей?

– Господи, нет, конечно! Но я должен учитывать интересы нашей студии.

– Студии? Тогда мне все понятно. Ее репутация превыше всего, даже если ради этого меня можно выбросить на растерзание волкам.

Вебстер с укором посмотрел на нее.

– Я не могу помешать ему опубликовать этот материал. Все, что мы пока можем сделать, это задраить иллюминаторы и переждать бурю. Я поручу отделу по связям с общественностью подготовить твою характеристику. Ты тоже поработай с ними над официальным опровержением.

– К черту официальное опровержение! – воскликнула Кэт. – Я ничего не собираюсь опровергать. Я даже пальцем не пошевелю в ответ на эту гнусную клевету. – Внезапно к глазам подступили слезы. – Как вообще кто-то может поверить, будто я растлеваю детей?

– Ваши зрители не поверят, Кэт! – с жаром заявил Джефф. – Ни на единую секунду.

– Я тоже так считаю, – произнес Билл. – Как только эта история будет напечатана черным по белому, сказать больше будет нечего, потому что все уже сказано. Твои поклонники сразу поймут, что это такое: злобная клевета на тебя со стороны того, кто затаил на тебя зло. Разговоры, конечно, будут, но через пару недель все забудется, – подвел он итог и, помолчав пару секунд, добавил: – Пока же мы воздержимся от выпуска в эфир новых роликов «Детей Кэт».

Кэт подумала, что ослышалась. Несколько секунд она сидела, слыша лишь оглушительный рев в ушах.

– Ты… ты это серьезно?

– Извини, но таково мое решение.

– Но ведь оно равносильно признанию вины! – выкрикнула Кэт. – Билл, я умоляю тебя, не делай этого!

– Ты прекрасно знаешь, что я всецело поддерживаю и одобряю то, что ты делаешь. Да, это важно для телестудии. Это прекрасный вклад в жизнь нашего города. И я обещаю, что в скором времени выпуски возобновятся.

Не подлежит никакому сомнению то, что я искренне уважаю тебя и восхищаюсь тобой, Кэт. И мне неприятно тебя расстраивать. Знаю, ты воспринимаешь мое решение как предательство. Но я как глава телеканала вижу в этом мой долг. Как бы тяжело это ни было, но я должен позаботиться обо всех, в том числе и о тебе.

Пока шум не уляжется, я считаю, что твое лицо не должно появляться на телеэкране, чтобы не напоминать об этой малоприятной истории, – хмуро произнес Билл Вебстер, всем своим видом подчеркивая тяжесть принимаемого решения. Увы, окончательного.

Кэт несколько мгновений смотрела в пол, затем подняла голову и встала.

– Хорошо, Билл. Твоя позиция мне ясна. К концу дня ты уже будешь иметь мое заявление об уходе.

– Что? – в ужасе воскликнул Джефф.

– Кэт…

– Послушайте, вы оба. Если эта история будет напечатана, на передачу ляжет несмываемое пятно. Я могу до посинения опровергать все эти гнусные инсинуации, но толку от этого будет мало. Люди склонны верить худшему, особенно если прочли об этом в газете. Потому что если это напечатано, значит, наверняка правда.

Билл, ты сам только что сказал, что должен учитывать интересы телеканала. Я же должна учитывать интересы детей. Верит мне мистер Трюитт или нет, но я действительно задумала эту передачу исключительно ради их блага. И они остаются моей первостепенной заботой.

Они уже и без того невинные жертвы. И я не хочу портить им жизнь и отнимать у них последнюю надежду. Я исчезну с экрана. Ты же можешь поступать, как угодно. Можешь изменить название передачи и продолжить ее выпуск. Советую тебе уже сейчас подумать, кто станет моей заменой.

– Что тебе нужно?

– Я подумал, что вам нужно немного заботы и внимания. Я принес чизбургеры. – Джефф приподнял бумажный пакет, чтобы она увидела его в глазок.

– В них полно лишних калорий.

– Ну да, видите, с каким трудом я его поднял.

– В таком случае… – Кэт открыла входную дверь. Выйдя на крыльцо, она помахала рукой, после чего вместе с Джеффом снова вошла в дом и замкнула дверь.

– Что за конспирация?

– Ты заметил на улице припаркованную машину? Это полиция. Пока они не выяснят местонахождение Циклопа, лейтенант Хансейкер приставил ко мне круглосуточную охрану.

– Отличная идея.

– Это идея Алекса. Теперь я чувствую себя участницей драмы в жанре плаща и кинжала.

Они вошли в кухню. Джефф принялся выгружать содержимое пакета.

– Сегодня днем, когда мы ходили в полицию, чтобы сделать официальное заявление, Алекс убедил Хансейкера, что за моим домом следует следить на тот случай, если вдруг объявится Циклоп. Ух, как вкусно! – сказала она, отправляя в рот жареную картошку. – Спасибо.

– Я подумал, что вы наверняка ничего не ели.

– Верно. И даже не заметила, что проголодалась.

– А где мистер Пирс?

– Откуда я знаю? Я не слежу за ним, и наоборот.

В ее голосе слышалась легкая обида, что неудивительно. Алекс так и не позвонил, хотя знал, что в Калифорнию она не летит. Кэт подозревала, что он до сих пор сердит на нее за то, что она призвала его на помощь, а потом предпочла ему Дина. Нет, конечно, у нее и в мыслях не было его обижать, но он воспринял это именно так.

Передал ее на попечение Хансейкера, а сам, так сказать, умыл руки. Ей было интересно услышать его мнение по поводу последних событий, однако звонить ему она не стала. Пусть он первым сделает шаг навстречу. Но сделает ли?

– Я подумал, что он сейчас у вас, – сказал Джефф.

– Да, он провел здесь вчерашнюю ночь, – произнесла Кэт и потерла лоб, отгоняя головную боль, которая напоминала о себе всякий раз, как только она пыталась осмыслить свои запутанные отношения с Алексом. – Ты не будешь против, если мы оставим эту тему?

– Ничуть! У вас есть кетчуп?

– В холодильнике. Только ты не слишком шикуй. Я с сегодняшнего дня безработная.

– Вы это серьезно? Я надеялся, что вы передумаете.

В первые мгновения аромат чизбургера и жареной картошки приятно щекотал ей нос. Увы, стоило ей подумать о том, что Алекс бросил ее, а также вспомнить про колонку Трюитта, будь она неладна, как от запаха пищи ей сделалось муторно.

– Скажу честно, Джефф, я не знаю, как мне поступить. Куда ни кинь, везде клин, – она грустно усмехнулась. – Знаешь, мне было гораздо легче, когда моей единственной проблемой было мое сердце.

И вот теперь моя жизнь в полном раздрае. Мне угрожает торчок-байкер. Моя репутация втоптана в грязь акулой пера, и главное, я бессильна что-то с этим поделать. – Она одарили Джеффа ослепительной улыбкой. – С другой стороны, все не так плохо: через два дня на меня, по идее, откуда ни возьмись набросится маньяк и раз и навсегда избавит меня от всех моих печалей и забот.