«Здесь в округе много так называемых мест силы. Вот на одном из них и поселилась ведунья. Когда умерла, некому оказалось развеять фантомы существ, которых она призывала. Я все собиралась этим заняться, да… не успела».

– Как вы нашли дом?

Сын тяжело вздохнул, словно предупреждая о том, что меня ждет очередное откровение:

– Я раньше с местными мальчишками туда ходил.

Я должна была догадаться. Я же знала, помнила по Сашке, что мальчик не пропустит возможности засунуть свой нос в то, что запрещают делать взрослые. Знала и была столь беспечна, надеясь на опыт мамы и чутье вырастившего меня оборотня.

Да только не вспомнила о том, что для двуипостасных подобное является неотъемлемой частью обучения щенков, и отчим лишь следил, чтобы с внуком не случилось ничего страшного, но не счел необходимым запретить.

– Что было дальше? – продолжил свои расспросы Вилдор, бросив жесткий взгляд на меня. Не обвиняя – требуя сдерживать свои эмоции при сыне.

– Мы возвращались домой, когда Маля сказала, что чувствует что-то страшное. Но я только посмеялся и предложил пойти посмотреть на озеро.

– И вы туда пошли. – Мне не удалось выполнить приказ дарианца, и слова сорвались с губ, опережая мысль о том, что так будет только хуже. Не мне – Вэону.

– Сартарис. – В отличие от меня, бывший ялтар казался самим терпением. Правда, только до тех пор, пока к нему не приблизился воин, которого он позвал. Следующие его слова были жесткими и острыми, как бритва. – Уведи ее отсюда.

– Нет, – резко выдохнула я, взглядом обещая исполнить все, что он потребует, умоляя позволить остаться. Одновременно зверея от своего бессилия что-либо изменить и надеясь на то, что тому, кто когда-то получил от меня прозвище дарианского кошмара, удастся исправить случившееся.

Пока еще не поздно.

– Вы отправились к озеру. – Вилдор осторожно коснулся руки моего сына, вырывая его из тех воспоминаний, в которые он провалился за короткое мгновение нашей перепалки. Давая тем самым мне понять, что согласен дать мне еще один шанс. – Кого вы встретили там?

– Даймона, похожего на вас, в набиру. – С каждым заданным вопросом Вэон становился все спокойнее. – С ним был еще один, я таких раньше не видел.

– Какой он? – Коротко и четко, словно ведя к намеченной цели. Поражая самообладанием и какой-то удивительной умиротворенностью.

Умиротворенностью?!

– Такой же высокий, но больше в плечах. Ходит чуть согнувшись, но очень быстро. Волосы короткие. Больше я ничего не помню.

– У него был меч? – Еще тише, словно убаюкивая, но вместе с тем настолько настойчиво, что не ответить просто невозможно.

– Да, короткий и широкий, пристегнутый к ноге, но он его не обнажал.

– Ты позволишь мне на него посмотреть? – Голос Вилдора становился мягким и чарующим, притягивающим к нему, заставляющим забыть обо всем, что терзает и тревожит, зовущим за собой…

– Вилдор, нет! – Осознание того, что он собирается сделать, лишило меня остатков выдержки. Но прежде чем я кинулась к дарианцу, только теперь догадавшись, что именно он делал последние несколько минут (я хотела остановить его до того, как он воспользуется воспоминаниями сына), меня перехватил крылатый. Про него я уже успела забыть.

– Так будет лучше для вас обоих. – Сартарис прижал меня к себе, не позволяя даже шелохнуться. Я могла лишь смотреть, как пальцы бывшего ялтара осторожно касаются висков сына, а губы шепчут что-то неслышное. – Ты же знаешь, он не навредит.

Да, я знала. Но как же тяжело было видеть беспомощно-расслабленное тельце сына, удерживаемое одной лишь волей того, кому я и доверяла и нет, кто сделал для меня столь много и… столь же много разрушил. Кто поражал своим величием и масштабом целей, к которым стремился, и угнетал своей возведенной в абсолют самодостаточностью.

Слезы вновь застилали мои глаза, заставляя забыть, что именно мой берсерк распахнул крылья несколько дней назад, вызвав восторг в глазах не только Сартариса, но и Вилдора. Что именно я была магом Равновесия, которого признали воины Дарианы, именно я нанесла тот удар ялтару воинствующего мира, дав новый виток его жизни.

Сейчас я была просто женщиной, которая пыталась вернуть тех, кто был для нее дороже собственного существования.

– Теперь он будет спать. – Вилдор протянул мне уснувшего на его руках сына, догадываясь, возможно, что только ощущение его тепла поможет мне сохранить самообладание. – Я поставил ему несколько блоков на воспоминания, когда посчитаешь нужным, снимешь сама.

– Что ты увидел? – Голос срывался. От гнева, боли, бессилия.

Как тяжело быть женщиной в принадлежащем мужчинам мире!

Как тяжело быть матерью там, где дети являются разменной монетой в чужих играх!

Как страшно быть практически всесильным и оказаться неспособным воспользоваться тем, что тебе дано!

– Это был Яланир и его создание. – Он не стал тянуть с ответом. Лишь так же, как и я, совсем недавно, оглянулся на Кадинара, продолжавшего возиться с раненым демоном. И так же, как и я, остался доволен увиденным. – Похоже, той девушке удалось ощутить страх Амалии, потому-то они с Радмиром и кинулись на поиски детей.

– А Гадриэль? – Появление в поселке эльфа вряд ли могло стать причиной того, что моя дочь находилась сейчас у Яланира, уж больно коротким был промежуток времени между тем и другим. Но я должна была точно знать.

– У твоей дочери проснулся дар, – уклонился от прямого ответа Вилдор, – предугадать такое было практически невозможно. К тому же, судя по тому, что ждали их у озера, Яланир охотился не на Амалию, а на Алену, чью готовность к инициации ощутил.

– Что Гадриэль? – повторила я жестче, но была вынуждена погасить вспыхнувший факелом гнев, ощутив, как вздрогнул на руках Вэон.

– Чтобы предупредить нас о возможной опасности, Гадриэль должен был покинуть Радмира до того, как все это произошло. Если кто виноват в этом, то…

Договорить я ему не дала, слишком хорошо знала, что именно он собирался произнести. Только признания в том, что он не догадался, не предусмотрел, не учел, мне были не нужны. Все, чего я хотела, – вернуть дочь. И меня не интересовала цена, которую мне придется за это заплатить.

– Что было дальше?

Ни одна моя мысль не ускользнула от внимания Вилдора.

– Демон и девушка появились на берегу практически одновременно с детьми. Радмир, первым сообразив, в чем дело, крикнул Алене, чтобы она вместе с двойняшками бежала в сторону поселка, а сам остался один против тех двоих. Все остальное в памяти Вэона смешалось в смутную картинку. Сначала он бежал рядом с сестрой, держа ее за руку. Потом она упала, и девушка подхватила Амалию на руки. Вэон остановился, чтобы посмотреть, далеко ли они убежали, а когда оглянулся, поблизости никого уже не было. Потом он услышал звон мечей, а когда тот стих, вернулся и нашел раненого Радмира.