— Предполагалось, что я пройду такой же курс лечения, как и объекты официальных испытаний. Мне сказали, что это обычное сочетание лекарств и процедур — но у меня возникли подозрения, и однажды ночью я убедил медсестру, что укол мне уже сделали. В карте поставили соответствующую отметку, а позднее, когда они считали, что я уже сплю, кто-то проскользнул в мою палату и сделал мне еще один укол. Прежде чем потерять сознание, я услышал, как какой-то мужчина говорил, что, проснувшись, я ничего не должен помнить.

— Мужчина? Это был Эл?

Джей покачал головой:

— Вероятно. Голос был знакомым, но я не мог точно определить его. Когда я проснулся, мне сказали, что они изучали излучения моего мозга во сне, но я не помню, чтобы меня подключали к энцефалографу. И все это представлялось мне сном, сюрреалистическим сном.

Софи хорошо было известно это ощущение. Ее сны наяву не были спровоцированы лекарствами, хотя Клод несколько раз гипнотизировал ее и перед этим всегда давал какое-то лекарство, чтобы помочь расслабиться.

Джей смотрел на нее в упор:

— А может быть, всему этому существует гораздо более простое объяснение? Может быть, я и есть Джей Бэбкок?

— Тогда кто был тот человек, который ко мне вломился?

Джей всплеснул руками и прикрыл рот ладонями:

— А что, если это был я?

— Что такое ты говоришь?! — ахнула Софи.

— У меня ведь вспыхивали в мозгу отрывочные картины этого происшествия, и в них были кое-какие подробности, о которых ты мне не рассказывала. Я видел все так, словно присутствовал здесь. Думаю, я и есть он.

Софи была ошеломлена, она не сводила глаз с Джея.

— Но каким образом ты мог оказаться тем налетчиком? Ты ведь был в клинике. Я звонила туда. И мне сказали, что ты спишь.

Скорее всего, Джей не слышал ее. Его взгляд сфокусировался на чем-то другом, казалось, он смотрит внутрь себя.

— У тебя над холодильником висит фотография Олберта?

Софи кивнула утвердительно.

— И тот человек спрашивал тебя о ней, правда ведь?

— Да... а что?

— А то, что это — одна из картинок, вспыхивавших у меня в мозгу: я видел, как он... как я держу этот снимок. Я видел и еще кое-что — мужчина ловит мальчика, который, как ему кажется, падает с неба. И этот мужчина — тоже я.

— Такое действительно было, — Софи с трудом держалась на ногах, — но только не с Олбертом, а с Дональдом, его старшим братом, и случилось это в том году, когда я только что открыла свой детский сад. Он сорвался с обрыва, когда ты учил ребятишек лазать по скалам. Помнишь? Ты тогда наверняка спас ему жизнь.

— С обрыва?

— Я пыталась отговорить тебя, но ты был уверен, что четырехлетним малышам гораздо легче этому научиться, и сказал, что Ной научил вас с Колби скалолазанию именно в этом возрасте. Вы играли там, у обрыва, в какую-то игру.

— В «найди меня» — один прячет веревочный мячик, а другие его ищут. Вот во что мы играли, — тихо пробормотал он и еще тише добавил: — Господи Иисусе!

— Джей, что с тобой?

— Обрыв. Вот где Он спрятан, в той расщелине, где мы обычно играли.

Он разговаривал сам с собой, смотрел куда-то внутрь себя, и Софи не могла заставить его сказать ничего более. Джей словно впал в транс. Но спустя минуту поднял голову, увидел, что она с ужасом наблюдает за ним, и, подойдя, опустился рядом с ней на колени.

— Думаю, в расщелине спрятано нечто, что может послужить ключом к разгадке. Не могу сказать что именно, поскольку сам не знаю.

Он взял ее за руку, Софи поняла, что он уходит.

— Одной тебе здесь оставаться небезопасно, — сказал Джей. — Я приведу частного охранника, который будет тебя защищать, пока все не выяснится.

— Нет...

— Да, Софи, это единственный выход. Кто-то пытается тебя убить. И это единственное, что ты должна помнить. Они не просто хотят убить тебя, они хотят, чтобы это сделал я, а посему никого к себе не подпускай, — предупредил он. — Даже меня. — Желваки ходили у него на скулах, потом лицо окаменело. — Ты меня поняла? Если хочешь остаться живой, не подпускай меня к себе.

У Софи появилось ужасное предчувствие, что она больше никогда его не увидит. Глядя, как он встает, она тоже попыталась подняться.

— Джей, подожди, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, прежде чем уйдешь. Дай мне посмотреть на тебя без этого, — Она протянула руку к глазной повязке, но он отклонился. — Пожалуйста, — повторила она, — иначе это будет меня преследовать. Это будет преследовать меня всю жизнь.

Руки Джея бессильно повисли вдоль туловища. Софи обошла вокруг стола, зная, что другой такой возможности не представится. Если он сам сейчас не снимет повязку, то, по крайней мере, возможно, не помешает сделать это ей. Джей возвышался перед ней словно башня, и то, что она собиралась сделать, казалось весьма рискованным. Но выбора не было.

Его застывшее, словно у изваяния, лицо она сочла за разрешение. Испытывая слабость во всех членах, Софи поднялась на цыпочки и сняла черный треугольник с лица, которое, по выражению Уоллис, было скорее классически мужским, чем классически красивым.

Хотя Софи и готовила себя к тому, что увидит нечто ужасное, в этот миг она испытала шок и попятилась.

— О Господи, Джей...

Он быстро прикрыл отсутствующий глаз ладонью.

— Я тебя предупреждал.

— Нет... с твоим глазом все в порядке. В полном порядке. Посмотри сам!

— Что ты имеешь в виду?

На стене напротив Софи стоял посудный шкаф с зеркальной внутренней стенкой. Джей повернулся к нему и провел рукой по лицу.

— Все в порядке? — Он придвинулся ближе, разглядывая собственное отражение. — Но у меня не было глаза. Мне его вырезали. На этом месте было множество чудовищных рубцов.

Софи не знала, что сказать. Страх мешал ей убедить его, что глаз невредим. Никаких шрамов. И никаких следов увечья. Увидев, как он с выражением отвращения на лице оборачивается и тянется к повязке, Софи поняла, что должна его отпустить — и не только ради собственной безопасности. Над ним проделали нечто чудовищное.

«Ты придумала себе другую жизнь, Софи, нереальную жизнь, в которой все еще существует Джей».

Клод сказал ей это несколько лет назад, во время одного из первых сеансов, и она согласилась.

— Это правда, — призналась она, — но, если бы это было возможно, я хотела бы жить именно в ней, и с ним. Я предпочла бы стать женщиной, спящей наяву, а не тем, чем являюсь на самом деле.

Софи в страшном возбуждении мерила шагами свою гостиную, начисто забыв о молодом румяном охраннике, сидевшем на кухне за столом и раскладывавшем пасьянс. Адреналин, бешеным потоком струившийся по ее сосудам, казалось, смыл все иные ощущения, включая и ощущение слабости, которую она еще недавно испытывала.