Директор Харпер исполнял роль обвинителя — точнее, марионетки миссис Линкольн. Он встал и повернулся к мистеру Холлингсворту.

— Да, сэр. Петиция была составлена несколькими встревоженными родителями учеников. Ее подписали свыше двухсот наиболее уважаемых жителей Гэтлина и все учителя нашей школы.

Конечно! Кто бы посмел не подписать!

— Каковы основания для исключения мисс Дачанис из школы?

Мистер Харпер открыл желтую папку и начал перелистывать страницы личного дела. Казалось, он читал заголовки газет.

— Нанесение увечий. Порча школьного имущества. Кроме того, она уже находилась на испытательном сроке.

«Нанесение увечий? Разве я кому-то навредила?»

«Это ложное обвинение. Они не смогут доказать его».

Едва директор замолчал, я вскочил на ноги.

— Все это неправда!

Один из представителей дисциплинарной комиссии — шустрый парень, сидевший с краю стола, — повернулся ко мне и повысил голос, стараясь перекричать шум дождя и болтовню трех десятков старушек, шептавшихся о моих плохих манерах.

— Молодой человек, займите свое место. Здесь вам не рынок, а серьезное мероприятие!

Мистер Холлингсворт тоже перешел на крик:

— У вас имеются свидетели, которые могли бы субстанционировать выдвинутые обвинения?

На этот раз зашепталась половина зала. Все спрашивали друг друга, что означает слово «субстанционировать». Директор Харпер смущенно кашлянул.

— Да, сэр, свидетелей достаточно. Кроме того, я недавно получил информацию о том, что у мисс Дачанис были похожие проблемы в прежней школе, которую она посещала до нас.

«О чем он говорит? Как они узнали об этом?»

«Я не в курсе. А что там случилось?»

«Ничего!»

Женщина из школьного совета полистала бумаги, лежавшие перед ней, и предложила комиссии первого свидетеля:

— Я думаю, мы сначала выслушаем миссис Линкольн — нашего уважаемого председателя родительского комитета.

Мать Линка поднялась на ноги, драматически встряхнула головой и спустилась вниз по проходу к великим судьям города Гэтлина. Чувствовалось, что она предварительно посмотрела по телевизору несколько фильмов с судебными процессами.

— Добрый вечер, леди и джентльмены.

— Миссис Линкольн, вы одна из инициаторов петиции. Что вы можете рассказать нам об этой ситуации?

— Несколько месяцев назад эта мисс Равенвуд — я имею в виду, мисс Дачанис — переехала в наш город, и с тех пор в школе происходят всевозможные неприятности. Сначала на уроке английского языка она разбила окно…

— Осколки едва не порезали лицо моей девочки! — выкрикнула миссис Сноу.

— Вы слышите! Осколки стекла могли серьезно ранить нескольких детей! Многие из подростков пережили стресс!

— Поранилась только Лена, — перебил ее Линк, стоявший у задней стены. — Она не разбивала окно. Это был несчастный случай!

— Уэсли Джефферсон Линкольн, тебе лучше немедленно вернуться домой, — прошипела миссис Линкольн. — Поверь, это пойдет тебе на пользу!

Она вновь приняла горделивую позу, пригладила юбку и повернулась к дисциплинарной комиссии.

— Противоположный пол просто попал под чары мисс Дачанис, — с улыбкой сказала она. — Но, как я уже говорила, эта юная особа разбила окно и нанесла одноклассникам сильную психологическую травму. Поэтому некоторые из учениц, вдохновленные гражданской совестью, восстали против насилия и создали «Ангелов-хранителей "Джексона"» — молодежную группу, чьей единственной целью является защита учеников нашей школы. Я могу сравнить их с активистами «Соседского дозора».

Падшие ангелы закивали в унисон со своих мест на трибунах. Казалось, что кто-то потянул невидимые нити, прикрепленные к их головам, хотя, наверное, так оно и было. Мистер Холлингсворт сделал запись на желтой странице.

— Это был единственный инцидент с участием мисс Дачанис?

Миссис Линкольн изобразила крайнюю степень удивления.

— О Небеса! Конечно нет! На зимнем балу она спровоцировала запуск пожарной сигнализации, залила водой зал и уничтожила аудиоаппаратуру стоимостью в тысячу долларов. После этого она столкнула мисс Эшер со сцены, и та сломала ногу! Мне сказали, что при хорошем уходе ее лечение растянется на несколько месяцев.

Лена смотрела прямо перед собой, не желая встречаться взглядом ни с кем из присутствующих.

— Спасибо, миссис Линкольн.

Мама Линка с усмешкой повернулась к Лене — не с саркастической улыбкой, а с конкретным обещанием: «Я разрушу твою жизнь и получу от этого удовольствие». Затем она направилась обратно к трибуне, но на полпути остановилась и снова посмотрела на Лену.

— Чуть не забыла. У меня имеется еще один аргумент в пользу изгнания этой персоны из школы.

Она вытащила из сумочки несколько бланков.

— Я получила копии некоторых документов из прежней школы мисс Дачанис. Она находится в Виргинии. Хотя многие из нас назвали бы это учреждение не школой, а клиникой.

«Это не клиника, а частная школа!»

— Директор Харпер правильно заметил, что мисс Дачанис имеет склонность к насилию. В прежней школе она вытворяла то же самое, что и у нас.

Похоже, Лена была на грани срыва. Я попытался успокоить ее:

«Не тревожься, милая. Не обращай на них внимания».

Но сам-то я очень тревожился. Миссис Линкольн не говорила бы этого, если бы не располагала доказательствами.

— Мисс Дачанис социально опасна. Он страдает психическим расстройством. Вот, минуточку, сейчас посмотрим…

Миссис Линкольн провела пальцем по странице, словно искала нужный абзац. Я понял, что она сейчас объявит диагноз психического заболевания, которым якобы страдает Лена.

— Ага, вот тут! Скорее всего, у мисс Дачанис биполярное расстройство психики. Доктор Эшер может подтвердить, что это очень серьезный недуг. Люди с таким диагнозом проявляют необъяснимую жестокость. Их поведение непредсказуемо. Болезнь передается по наследству. И кстати, ее мать страдала тем же биполярным расстройством.

«Этого не может быть!»

Струи дождя колотили по крыше. Ветер усилился, сотрясая дверь спортзала.

— Четырнадцать лет назад мать Лены Дачанис убила своего супруга.

Публика в зале ахнула. Я понял игру миссис Линкольн. Какая-то подстава. Хитрые уловки. Люди на трибунах начали громко обсуждать услышанную новость.

— Леди и джентльмены, прошу тишины!

Директор Харпер призывал аудиторию успокоиться.

Но он с таким же успехом мог бы попытаться погасить лесной пожар высохшей веткой. Когда огонь разгорается, его уже не потушишь плевком.