МАРИНА. Значит, твое увлечение – ошибка!

ОЛЕГ. А я и не отрицаю. Мне еще нужно проверить себя. Я сказал тебе, чтобы ты была готова. Да, ты мне нравишься – в комплексе, но она нравится мне еще больше.

МАРИНА. Если ты уйдешь, я отравлюсь.

ОЛЕГ. Это ты сказала? Ты?

МАРИНА. Я. Это я сказала.

ОЛЕГ. Глупо. Во-первых, это страшный пережиток. Во-вторых, ты лишаешь себя возможности встретить другую любовь.

МАРИНА. Я не хочу другой любви.

ОЛЕГ. В-третьих, ты рассчитываешь запугать меня. Но, посуди сама, если я тебя еще люблю, мне будет больно, зачем же причинять боль любимому человеку? А если я тебя не люблю, то мне будет все равно. В мире ежедневно умирают тысячи людей, если всех жалеть, сил не хватит. Поэтому твой поступок будет абсурдным.

МАРИНА. А мне плевать. Знай, если ты уйдешь, я отравлюсь!

ОЛЕГ. Зачем угрожать? Этой угрозой ты меня не удержишь.

МАРИНА. А мне плевать. Я тебя люблю и никому не отдам, вот и все.

ОЛЕГ. У меня такое чувство, что мы разыгрываем древнюю пьесу. Пей «Антилин», сходи в энергодуш, попробуй программу виртуального секс-марафона. Говорят, количество там переходит в какое-то новое качество. Правда, потом нужно пройти контрпрограмму, иначе, кроме этого, уже ничего не захочется.

МАРИНА. При чем тут это… Ты мне нужен… Как бы тебе… Вот ты рядом – и все, и больше ничего… Приводи свою девочку, живите здесь. А мне ничего не надо.

ОЛЕГ. Это правда?

МАРИНА. Чистая правда.

ОЛЕГ. Что ж. Если я действительно ее люблю, то, возможно, это вариант. Если она согласится. И тебе будет хорошо. Видеть любимого человека все-таки лучше, чем не видеть.

МАРИНА. Лучше. Конечно, лучше. Поцелуй меня!

ОЛЕГ. Не хочется. Еще один признак, что я тебя разлюбил.

МАРИНА. Пусть. Но – поцелуй меня.

ОЛЕГ. Я поцелую. Но без любви.

МАРИНА. Я согласна!

Целуются.

ОЛЕГ. Странно. Мне даже нравится.

МАРИНА. Тогда…

ОЛЕГ. Я понимаю… Странно… Пожалуй, я еще не до конца разобрался…

3

А девушка Катя решила поговорить с молодым человеком Георгием.

КАТЯ. Георгий, выслушай меня. Я встретила одного молодого человека, его зовут Олег, и он мне понравился. Мы разговаривали, целовались. Я начинаю думать, что это любовь.

ГЕОРГИЙ. Думай, что угодно. Ты всегда будешь со мной.

КАТЯ. Ужасно глупые вещи ты говоришь.

ГЕОРГИЙ. Я красив, умен, у меня есть средства и перспективы. Лучше человека тебе не найти.

КАТЯ. Да, пожалуй. Объективно ты лучше его. Но любовь не знает объективности. У тебя стало очень нехорошее лицо. О чем ты думаешь? Скажи честно, иначе я не буду уважать тебя.

ГЕОРГИЙ. Я строю планы. Я найду его. Я узнаю о нем что-нибудь гадкое и расскажу тебе – и ты его разлюбишь.

КАТЯ. Не исключено. Но одновременно я разлюблю тебя за твои действия. Так что результат будет нулевой. Ты согласен?

ГЕОРГИЙ. Пожалуй. Тогда я просто убью его, вот и все.

КАТЯ. Глупо. Это сейчас совсем не в моде. Конечно, есть тысячи способов убить человека безнаказанно, но я ведь буду знать – и сообщу. И тебя накажут. Ты разве не знаешь, как это страшно? Тебя на год отключат от твоей энергосистемы. Круг передвижений ограничат до ста квадратных километров – на год, на целый год! Тебе запретят играть в интербол – на год, на целый год! Тебя лишат доступа к третьей ступени выбора, вместо этого дадут допуск к пятой или даже к седьмой. А седьмая – это ограничения во всем. Ты можешь выбирать только из пяти видов зубных паст, только из трех видов одежды, только из семи видов транспорта, только…

ГЕОРГИЙ. Хватит! Да… Убийство – себе дороже. Что же придумать? Я буду портить жизнь тебе и твоему этому. Я буду портить жизнь твоим родителям.

Обсуждая это, они, скорее всего, сидят рядышком на диванчике. Мирно беседуют.

КАТЯ. Не надо. Хоть я их не люблю, но мне будет неприятно, что из-за меня кто-то страдает. Ты такой жестокий?

ГЕОРГИЙ. А ты не знала?

КАТЯ. Знала. Честно говоря, мне это немного нравилось. Но я развиваюсь духовно и нравственно, и мне теперь это меньше нравится. А главное, зачем удерживать человека, который тебя не любит?

ГЕОРГИЙ. А ты совсем не любишь?

КАТЯ. Кажется, совсем… Я еще не разобралась…

ГЕОРГИЙ. Тогда нужно срочно попытаться вернуться твою любовь. Надо воздействовать на какие-то слабые струны твоей души. Ты должна мне помочь, если ты честный человек. Какие у тебя самые слабые струны души? Пойми, я тебя люблю, поэтому не различаю твоих слабостей.

КАТЯ. Это довольно некрасиво с твоей стороны. Но я обязана дать тебе шанс. Моя слабая сторона: необъективная доброта. Я жалею даже тех, кто сам виноват.

ГЕОРГИЙ. Хорошо. Тогда слушай. Я растрачу все свои средства. Я отключусь от биокорректора и умру, не дожив и до ста двадцати лет. И все это – на твоих глазах. Представь, ты только представь – ты, молодая еще и полная жизни в свои сто двадцать – и я, умирающий от любви к тебе! Жалко меня? Жалко?

КАТЯ. Жалко.

ГЕОРГИЙ. А теперь представь, что так же поступил тот, кого ты встретила. Тебе его – жалко?

КАТЯ. Не очень. Я его еще плохо знаю. Начинаю любить, но еще не жалко.

ГЕОРГИЙ. Значит, это самообман! Ты любишь меня!

КАТЯ. Не знаю…

ГЕОРГИЙ. Дай мне руку. Что ты чувствуешь? Одним словом! Одним словом!

КАТЯ. Люблю. Я люблю тебя.

4

А вот вечер в семье Кати. За столом Мать и Отец.

ОТЕЦ. Завтра восьмой гейм седьмого сектора в юго-западной подгруппе интербола.

МАТЬ. Ты играешь?

ОТЕЦ. Нет. Хотя у меня хорошие шансы. Я чувствую: это мой момент. Но игра записана на нас двоих. Если ты дашь мне свою часть шифра, я буду играть один и выиграю.

МАТЬ. А на двоих ты не хочешь играть?

ОТЕЦ. Нет. Если я выиграю, это будет пополам. И ты станешь счастливой. А я не хочу тебя делать счастливой.

МАТЬ. Но ты сможешь уехать. Ты выкупишь свой семейный срок до самого конца – и свободен.

ОТЕЦ. Мою свободу отравит мысль, что ты счастлива. Вот если бы я выиграл, а ты бы осталась несчастливой, совсем другое дело.

МАТЬ. Не понимаю. Ты мог бы выкупить свой срок и без выигрыша. И иди на все четыре стороны.

ОТЕЦ. Нет уж. Я хочу видеть, как ты помрешь. Слава Богу, люди нашего поколения не живут больше ста. Я дотерплю, я изо всех сил буду терпеть, чтобы сжечь тебя собственными руками, я буду плясать и петь от радости.