Зинаида понимала, что муж не каменная статуя, какой он старался казаться в эти минуты, и это придавало ей смелости. Тем более что ее собственная страсть разгорелась слишком бурно, и теперь она жаждала удовлетворения. Она знала, что есть только одно средство вырвать Тайрона из оцепенения. И, хмелея от собственной дерзости, она опустила руку вниз и сквозь ткань штанов обхватила твердый жезл.

Тайрон безуспешно старался обуздать свое волнение, враз лишившее его всех здравых мыслей. Дело осложнялось еще и тем, что жена стала смелее, ощутив в себе дремавшую ранее чувственность. Ее приоткрытый рот был соблазнительно влажен и уступчив, и Тайрон знал, что под одеждами он мог бы найти местечко, столь же желанное и столь же готовое отозваться на его ласки. Надо было лишь поднять юбки и развести ей ноги — и тогда он сможет удовлетвориться…

— Кто-то идет! — в шепоте Зинаиды прозвучала паника, смешанная с разочарованием. Она отпрянула от мужа, насколько это позволяли близко растущие древесные стволы.

Серый «волк» выпрыгнул из кустов. Зинаида ахнула. Радостно зарычав, шут быстро сорвал ленту, связывавшую руки молодых, схватил Зинаиду за запястье и потащил в сторону дома, украдкой бросив косой взгляд на жениха, который проводил озорника гневным взглядом. Впрочем, ничего иного и нельзя было ожидать от молодожена, и шут стремительно продолжал свой путь, не оставляя Тайрону никакой надежды. Войдя в дом, он придумал новую шутку и спрятал новобрачную в укромном месте.

Тайрон был вне себя от раздражения и лишь усилием воли сохранил приличную мину. Но почему-то под этой волчьей шкурой ему вдруг представился Алексей, и англичанин решительно вошел в дом следом за похитителем. «Волк» скакал вокруг него, противным скрипучим голосом призывая поскорее отыскать жар-птицу в золотой клетке, потому что завистливые братья задумали убить его, чтобы самим захватить добычу. Старательно оберегая свою спину от похлопываний, которыми готовы были наградить полковника обступившие его любящие друзья, он решил не сдаваться так просто. Должно быть, сказывались воинский дух и годы боевой практики. Азарт быстро завладел Тайроном, и вскоре он уже бегал из покоя в покой, стараясь первым отыскать Зинаиду.

Маленькая Софья подмигнула ему из дверей кухни и украдкой указала на кладовку. Войдя туда, Тайрон с победоносным кличем подхватил молодую жену на руки, и она звонко рассмеялась. Полковник помчался к царице Наталье — доставить ей жар-птицу. Боярыня с улыбкой увенчала победителя венком из цветов. С этим призом Тайрон вернулся в кухню. Опустившись на колено перед ребенком, он возложил венок на маленькую головку, за что и удостоился лучезарной улыбки и поцелуя в щеку. Когда же Тайрон вернулся к своей Зинаиде, то увидел в ее каре-зеленых глазах странное теплое сияние.

— Кажется, вы умеете находить общий язык с детишками, полковник Тайрон Райкрофт? Вы никогда не думали обзавестись собственными?

— И не единожды, — ответил он, вспомнив о том разочаровании, которое испытывал каждый раз, когда у Ангелины случался выкидыш.

Месячные у нее бывали нерегулярно, и врач все время прописывал ей разные травы, чтобы укрепить лоно. Позднее, преклонив колено перед ее могилой, Тайрон подумал, как же это печально и вместе с тем глупо, что она сочла необходимым подвергать опасности свою жизнь, лишь бы избавиться от чужого ребенка.

— Так вы не прочь завести детей? — серьезно переспросила Зинаида.

— Не в этом дело, мадам, — с такой же серьезностью ответил Тайрон. Взяв жену под руку, он повел ее из кухни. — Чего я не могу пережить, так это обмана. Как верить вам, сударыня, если вы уже доказали мне, что способны на хитрость?

— Но как же тогда я верю вам, сударь, хотя вы то пожираете меня глазами, то демонстрируете полное презрение ко мне? — расстроенно промолвила она. — Вы крайне непостоянны, полковник. Уста ваши произносят обличительные речи, а в ваших глазах я вижу пламя страсти, которое пробуждает мои чувства.

— Да, мадам, недавно я обнаружил в себе ужасные противоречия, и они буквально раздирают меня на части, — с готовностью признал Тайрон. — С вашей несравненной красотой и кокетливыми улыбками настоящей соблазнительницы вы пленяете сердце любого мужчины и выворачиваете его наизнанку. И даже если он способен храбро устоять под натиском целой тысячи неприятелей, он беспомощен перед вашими чарами. — Остановившись, Тайрон повернулся к ней и хрипло произнес: — Я не стану отрицать, что твое присутствие лишает меня воли, Зинаида, но я буду круглым дураком, если не попытаюсь воздвигнуть вокруг своего сердца непреодолимую преграду, лишь бы спастись от той боли, которую ты мне непременно причинишь.

Зинаида чуть не заплакала — так обожгли ее эти упреки. Она прекрасно понимала, что заслужила его недоверие.

— Не суди меня так строго, Тай, потому что я не хотела причинять тебе страдания. Я лишь ищу хоть какой-нибудь повод, чтобы оправдать наш брак. Ты намеренно избегаешь меня, хотя оба мы прекрасно понимаем, что отказ от близости только разжигает пламя страсти. Неужели ты за всю жизнь не подаришь мне свое внимание и своего ребенка?

Тайрон не смог скрыть удивления:

— За всю жизнь, мадам? Но кто же может предсказать, что случится даже в следующий миг? Между тем вам, должно быть, уже понятно, что зачатие ребенка требует гораздо более интимных отношений…

— Так вот чего ты не хочешь, Тай? — тихо спросила Зинаида, и сердце у нее защемило от боли. — Ты против интимных отношений?

— Я просто боюсь позволять себе близость, которая потребовалась бы для зачатия ребенка. Это как песнь сирены, которая заманивает мужчину в шелковые сети. Я сомневаюсь, что, утолив свою жажду, сумею впредь сопротивляться.

— Я не пою, как сирена, но умоляю, чтобы ты не лишал меня своего внимания, — настаивала Зинаида. — Если б не ты, я бы так и не узнала, что стоит за простым единением тел. Это именно ты, мой господин, открыл мне целый мир, а теперь… А теперь бросил.

Изумленный Тайрон снизу вверх посмотрел на жену. Он знал, что довел ее до самых вершин экстаза, к которому стремился сам, но его искренне удивило, что она может вслух говорить о своих желаниях. Эта откровенность показалась ему, по крайней мере, интригующей, заставив пойти на такие же признания со своей стороны.

— Да, мадам, я и впрямь не чаю утолить ту ужасную жажду, которая движет всеми моими чувствами и мыслями, превращает меня в возбужденное дикое животное. Вы стали еще красивее и желаннее с тех пор, как поехали со мной в мой дом. Вы способны соблазнить любого, а я, наверное, оказался самым восприимчивым из всех.

— Но для тебя заниматься любовью — только вопрос физической близости. Мужчины все таковы, так мне говорили. — Зинаиду злило несоответствие слов Тайрона его поступкам. Если он действительно настолько неравнодушен к ее чарам, как утверждает, то, как же он сумел оставаться в ее присутствии настолько безразличным? — Почему же ты не интересуешься мной? Ведь сам говорил, что уже давно лишен женского общества, так, значит, тебе подошла бы любая.

— Не обязательно, мадам. — Зинаида не поверила своим ушам.