Когда он изложил ей новый план, Варя лишь кивнула, поднимаясь. И они двинулись в путь. В сторону от трассы, от людей – в полном соответствии с формулой всех умных беглецов: идти туда, где тебя меньше всего ждут…

Погода была прекрасная, по небу не спеша плыли облака. Под апрельским солнцем кипела жизнь – в погоне за насекомыми в воздухе носились птицы, в свежей, тянущейся вверх траве жужжали пчелы…

Правда, в густых ельниках было еще по-весеннему знобко. Солнечные лучи сквозь густые кроны падали на землю небольшими пятнышками, и только редкий стук дятла нарушал лесную тишину.

На открытой местности комары не досаждали, зато донимало вроде как не должное быть жарким в-ское солнышко, напекая непокрытую голову.

Усталость брала свое. Это только ведь кажется, что по обычному лесу идти просто.

А если идешь час, два, три?

Хорошо, у обоих на ногах были кроссовки – жуть, что было б, окажись на нем форменные ботинки или на Варе – модельные туфли.

Раз пять они пересекали ручейки и обходили болотца.

Вскоре самым большим желанием каждого стало присесть отдохнуть, прекратив издевательство над нижними конечностями. И лишь осознание, что если сейчас сесть, то встать будет очень трудно, поддерживало Вадима и заставляло его не обращать внимания на умоляющие взгляды спутницы.

Майор жалел теперь, что не любил охотиться. Оставалось лишь надеяться на давнюю армейскую подготовку, на то, что вбитые когда-то рефлексы оживут. Как ожили они на проселочной дороге и еще раньше – в доме.

Лес вокруг не имел ни следа человеческого – как будто они перенеслись за тысячу километров от цивилизации. Высокие старые березы, осины, перемежающиеся ельниками, островки сосен. Пару раз промелькнул заяц, а однажды из-под ног выскочила, злобно пища, ласка.

– Да, рай для охотника, – высказалась приободрившаяся девушка, когда на тропке попался свежий след лосиного копыта. – Может, кого и встретим. Глядишь, дорогу укажут.

– Сразу видно, Варя, что ты горожанка, – усмехнулся Вадим. – Сейчас не охотничий сезон, весной и летом зверье плодится и размножается. А охотники обычно к осени оживают. Вот браконьеры – эти могут попасться.

– А ты откуда знаешь? Тоже ведь горожанин.

– Так мне по штату положено, – улыбнулся майор. – Все ж преступники всякие – это мой хлеб…

– А волков тут нет?

– Вроде нет, – заявил следователь, стремясь приободрить спутницу. – Нам двуногих зверей остерегаться надо.

– Думаешь, они за нами пойдут?!

– Не знаю, вряд ли… Я про другое. В этих краях еще осталось несколько лагерей. И оттуда бегут – и идут на юг, на шоссе и железные дороги. Сейчас как раз самое что ни на есть время для побегов – весна и лето.

Варя поежилась, стала чаще оглядываться назад. Не иначе, теперь за каждым кустом ей начали мерещиться беглые уголовники.

– Ничего, – успокоил ее сыщик. – От этих отбиться у нас патронов хватит.

Привал сделали дважды: на уютной полянке с ручейком – в него тут же сунули натруженные ноги – и в покинутой, совсем развалившейся сторожке, рядом с которой торчал ржавый остов трактора. Там они съели по полпачки трофейного печенья, запив остывшим чаем из термоса, после чего Вадим с чистой совестью выкинул термос – лишняя тяжесть ни к чему.

От сторожки они двинулись заросшим проселком, но тот километра через два вдруг пропал в лесу, и им пришлось вернуться к прежнему маршруту – строго на запад, к железной, дороге.

Савельев пару раз даже попробовал воспользоваться мобильником, но тот молчал. «Абонент покинул зону доступа». Будем надеяться – не навсегда.

Когда солнце уже начало клониться к горизонту, а тени заметно удлинились, майор понял: они если не заблудились, то, скажем так, заплутали.

Поляна, лес, болото, которое надо огибать, мшавы, небольшая безлесная гривка, на которую они не без труда поднялись, спуск…

Потом лес вдруг расступился, и их взору предстали дома.

Средних размеров село с избами, окруженными подступающими деревьями и торчащей на околице церковью незнакомого вида – бревенчатой, темной от времени, с серо-черной шатровой крышей.

Покинутая, умершая деревня, каких сейчас много по России.

Майор приободрился – если есть деревня, то есть и дорога – пусть заросшая и брошенная. Но ведущая к людям.

– Я знаю, что это такое, – сообщила Озерская. – Здесь жили староверы. Это старообрядческая церковка…

– Ты уверена? – зачем-то переспросил майор.

– У них крест особый, «осьмиконечный», – пояснила девушка.

Следователь ругнул себя. Чего переспрашивать было: человек как-никак этому всему в университете обучался.

– Тут давно жили, по всему видать, – продолжила журналистка.

– А теперь они где?

– Не знаю, вымерли, наверное. – Все мысли Варвары были о предстоящем привале.

– Тут переночуем, а завтра пойдем дальше, – решил Вадим.

Девушка и следователь вошли в мертвое поселение.

Тихие кривые улицы, раскрытые ворота и калитки, покосившиеся или рухнувшие заборы…

Впервые Вадиму случилось побывать вот в таком, по-настоящему мертвом месте.

Впрочем, неясно, что лучше?

Ему по долгу службы было известно – кто иногда обосновывается в таких вот заброшенных местах и какие жуткие вещи творятся, бывает, в отрезанных от людей селах, на лесных хуторах и заимках.

Молодая свежая девушка, которую тут искать никто не будет, в случае чего может оказаться слишком большим соблазном для одичавших, спившихся обитателей – так что нет добра без худа.

Вадим принюхался – не пахнет ли дымком или выхлопными газами, но воздух был свеж и чист, словно они и в самом деле оказались во временах, когда этот поселок был населен.

Но, так или иначе, до ближайшей деревни засветло они, скорее всего, не дойдут.

Тем более, хотя Савельев и не был уверен на все сто, вроде издалека донеслось что-то похожее на волчьи завывания.

В любом случае, ночевка в лесу под открытым небом энтузиазма не вызывала.

Вслед за Варварой он вошел в церковь.

Здание и впрямь выглядело заброшенным и обветшалым. Пройдя через широкий дверной проем (входная дверь то ли рухнула из-за проржавевших петель, то ли была выбита), они оказались в полутемном зале, наполненном ароматом грибной прели.

В несколько минут Вадим осмотрел раскольничий храм.

Следов, какие оставляют обычно люди в покинутых зданиях, равно как свежего мусора и бутылок, не имелось, что его лишний раз порадовало. Значит, место это не только всеми забыто и покинуто, но и находится очень далеко от человеческого жилья.