– Я даже обратил твое внимание, что их действительно видели исчезающими под собором после того, как напугали жителей.

– Мы знаем вас, – прошептала Брисеида. – Так мне сказал Тедерик на платформе.

– Кобольды иногда занимают тела нескольких человек, когда у них нет выбора.

– И у них очень хорошая зрительная память, – согласилась ведьма.

– Но первый же встречный труп напал на меня, чтобы украсть мое письмо! Он навалился на меня сверху и пытался стянуть с меня бюстье.

– Твое письмо или это? – спросила ведьма, поднимая оранжевый кулон. – Этот кулон содержит магию, а кобольдов привлекает магия. Камень сновидений… Вы не найдете ничего лучше, что символизирует рубин вуивра.

– Согласен, – сказал Энндал, кивнув.

Брисеида прижала руку к своему кулону. Труп Тедерика также проявил к нему интерес.

– Тем временем кобольды терроризируют всех своими выходками. А это не очень разумно с их стороны.

– Я никогда не говорила, что кобольды умны, – заметила ведьма.

– И именно поэтому мы только что провели голосование, – продолжил Леонель. – Потому что рискованно привлекать к сотрудничеству тех, кто действует, не думая.

– И потому что, судя по тому, что описывает наша хозяйка, – добавила Лиз, – Элита нашла способ заключить кобольдов в тюрьму инквизитора с помощью порошка идей. Элита не может отдавать им приказы, как считал Лир, но одна идея может эффективно удерживать другую в ограниченном пространстве. Поскольку кобольды хотят помогать только людям, Элита заинтересована в том, чтобы держать их в заточении. Вытащить их из тюрьмы будет нелегко…

– Они отправились за моим кулоном в ту ночь, когда мы их нашли, – сказала Брисеида.

– Магия камня сновидений может снять дьявольские чары, – согласилась ведьма.

– Так что теперь мы знаем, как вытащить их снова, с помощью твоего кулона, – улыбнулась Лиз.

– В любом случае мы окончательно решили обратиться за помощью к кобольдам, поскольку они по крайней мере знают, чего хотят, – пробормотал Леонель, усаживаясь обратно. – Они не сотрудничают с врагом.

– О чем ты?

– Я видел тебя в озере с Бенджи. Он знал все. Он ждал тебя. Если ты проводишь все свое время за писаниной, то только потому, что ты разговариваешь с ним.

У Брисеиды свело живот. Если остальные поверят Леонелю, она никогда не сможет вернуться к Бенджи и все их планы рухнут.

– Именно благодаря тому, что я пережила в Цитадели, мы знаем, в каком направлении двигаться сегодня. Ни одно из наших открытий не было бы возможным, если бы я не провела там время с Бенджи. Так что, если тебе не нравится его физиономия, мне жаль, я ничего не могу с этим поделать.

– Брисеида, это правда? Ты разговариваешь с Бенджи, когда пишешь? – спросил Энндал.

– Это личный дневник! – воскликнула она. – Я пишу на бумаге и чернилами! Как, по-твоему, я буду переписываться с Бенджи? Если кого и нужно спрашивать, на чьей он стороне, так это Леонеля! Обвинять меня просто так, после всего, что я сделала!

– Я француз, – защищался Леонель.

– Что? При чем здесь это?

– Ты спросила, на чьей я стороне.

– Твоя национальность не важна, я лишь спросила…

– Думаешь ли ты так? Потому что я, понимаешь ли, не уверен. Я не знаю, почему ты вбила себе в голову, что я немец, что я опасен для тебя, но я уверен в одном…

– Леонель, в мое время война, в которой ты участвуешь, закончилась почти столетие назад, у меня нет…

– Ты бы не смотрела на меня так, если бы не считала врагом!

– А как бы ты хотел, чтобы я на тебя смотрела? – озадаченно сказала Бриседа. Она вопросительно посмотрела на остальных.

– Нежнее… – предложила Лиз.

Леонель вырвал блокнот из рук Брисеиды.

– Эй! Ты что делаешь?

– Так, Брисеида и Леонель, – возмутилась Лиз, – вы думаете, что сейчас самое время…

– Я француз и прямо сейчас докажу тебе это.

– Прекрати, Леонель, – сказала Брисеида, – все знают, что ты немец…

Леонель приглушил голос и провозгласил:

– Сегодня ты писала в своем блокноте…

Он указал на текст, как бы показывая, что читает, и максимально точно сформулировал свою мысль:

– Prevenetz lalfa qwilts onte lintensi-one de libere la vouivr komeu souite…

– Мы ничего не понимаем, Леонель, – вздохнула Лиз. – Прекращай этот…

– Iltz vontente doutilisae daiss koboldess pour representar laiss ellaivess de la tsitadeleu… Видишь, я все понимаю.

Брисеида выхватила блокнот из его рук и быстро пробежалась по строчкам:

«Предупредите Альфу, что они намерены освободить вуивра следующим образом: они попытаются использовать кобольдов, чтобы изобразить студентов Цитадели, и освятят стрелы, чтобы отразить удары хозяинов ветров…»

Остальная часть плана была тщательно разъяснена таким же образом. Брисеида провела дрожащим пальцем по аккуратно написанным ее собственным почерком буквам. Затем она перевернула несколько страниц, чтобы вернуться назад. Она никогда не находила времени перечитать блокнот после посещения Цитадели. Ей всегда казалось, что она бессознательно записывает то, что пережила там…

«…готовятся к отправке на озеро. Они еще не выяснили, как туда попасть, но нашли ключи, которые могут их туда привести…»

А дальше:

«…Энндал – беспокойный элемент, он может быть нам полезен. Им становится страшно, они почти готовы. Пришлите горгулий сегодня вечером для последнего рывка…

…Брисеида должна чаще уходить, чтобы найти Бенджи, сообщить ему новости, пусть он позовет ее…»

Он был повсюду, спрятанный между описаниями ее визитов в Цитадель. Брисеида резко закрыла блокнот, как будто открытые страницы могли шпионить за хижиной и проникнуть в ее мысли. Но она прекрасно понимала, что происходит. Херувим занимал свое место в ее теле каждый раз, когда она использовала перо. Так же, как она видела его в Греции с оракулом. Как она могла быть настолько наивной, чтобы вообразить, что для нее правила будут другими? Но она так много узнала от Бенджи, херувимы не могли знать обо всех их открытиях, они бы никогда не позволили им… Может быть… Херувимы не умели читать. Может быть, они не могли расшифровать, что она пишет или что она переживает с Бенджи… Может быть, они даже не знали, что она записывает часть их исследований… Что бы это ни было, они знали все о их дальнейших планах…

Внезапно Брисеида вспомнила разговор со своими друзьями на Площади Времени, перед тем как попасть в Средневековье: Лиз удивлялась, почему херувимы отпустили ее в VIII веке. Вместе они решили, что херувимы пытаются шпионить за ними, чтобы отследить источник сопротивления. Были ли старик из пустыни и его движение в опасности из-за нее? Другие наверняка так подумают… Брисеида стиснула зубы. Она хотела рассказать им о своем ужасающем открытии. Но учитывая то, как Энндал прервал попытки связаться с духами Охнко в Китае, она знала, что не может рисковать, рассказывая о своей связи с Бенджи. У нее отберут перо, а ее прошлое зависит от встречи с братом в будущем…