Роберт

30 апреля, утро

И кто виноват? Сами и виноваты, расслабились. Утро началось с истошных женских криков, которые выдернули меня из кровати раньше, чем я успел проснуться. Через десять минут, уже полностью упакованный в сбрую (а как иначе, раз такие дела под боком), я уже выслушивал кричащую женщину, которая прибежала к нам за помощью. На мой взгляд, немного поздно. Один (уже покойный) чудак пошел поутру проверять сети и, конечно, нарвался. В итоге имеем наполовину съеденный труп. Остались ноги, распущенный на ленточки живот и кисть руки. Голова тоже осталась, валялась неподалеку, раздавленная в лепешку, как гнилое яблоко. Рядом с телом — согнутая в кольцо двухстволка. И все это метрах в четырехстах от нас, как раз на берегу озера, где на песчаном пляже стояли лодки, собранные по всему поселку. В ответ на истошные бабские крики, а точнее, на глупый вопрос «что ей теперь делать?» я пожал плечами и предложил из остатков сварить холодец. Уже сколько раз народу говорил: не бродите в одиночку. Нет, куда там. Глупая самонадеянность, в надежде на авось. Авось пронесет, авось не нарвусь, авось отстреляюсь. Женщина округлила глаза и заткнулась.

Второй новостью стал комиссар, приехавший с багажом в виде десяти персон, разного пола и возраста. Три бойца, считая Сашку, с семьями. Когда я подобрал с земли упавшую челюсть и помог ему выбрать дома поближе к нашему лагерю, он хмуро поблагодарил и обещал все объяснить позже, когда разместит людей. Что-то события слишком быстро начинают разворачиваться, не нравится мне это. Неправильно. У нас, в Прибалтике, так не принято.

Ближе к обеду, когда мы с Айваром поняли, что любые поездки на сегодня откладываются, у нас на веранде собрались несколько человек. Пришли Линас, Альгис, Сашка и Николай. Даже наша «сладкая парочка», сиречь Каролис и Аста, явились. В последние дни они вообще все время проводят вместе, что меня, признаться, радовало. Это лучше, чем оплакивать погибших. Хранить в душе добрую память — да, надо. Оплакивать — нет. Не стоит задерживать в этом мире души умерших. Все со временем уйдем, там и встретимся.

— Короче, мужики… — Сашка покрутил в руках сигарету. — Дела сложились так, что мне пришлось покинуть нашу базу. Уехали сегодня ночью, помог один мужик из охраны периметра. Благодаря ему нам удалось выехать с оружием и некоторым запасом продовольствия. — Он нахмурился, закурил и продолжал: — В общем, у нас начались нехорошие дела. Думал, что это пройдет мимо нас, но, видимо, ошибся. Сами понимаете — в любом коллективе есть внутренние группировки, интриги. Симпатии, антипатии и прочая лабуда. Начался развал, причем полный. Неделю назад ушла группа «Арас». Без стрельбы, шума и скандалов. Поставили начальство перед фактом, забрали свое оружие и ушли вместе с семьями. Сами понимаете, что останавливать их никто не рискнул — себе дороже. Куда они отправились и зачем, никто не знает. Начальство не придало этому значения, и, как видим, зря. Через несколько дней откололась еще одна группа людей. Вышло уже нехорошо, но, слава богу, опять без стрельбы; правда, с криками и рукоприкладством. Людей, которые начали уходить с базы, понять можно — у каждого своя дорога в новом мире. Одно дело, когда тобой командуют люди, за которыми стоит государство, и совсем другое — когда пытаются управлять люди, которые очутились на этом посту случайно; скажем, так карта легла, как говорили в старые времена. Прибалты — люди обстоятельные, любят поразмыслить, прикинуть шансы. Так и получилось. В самом начале эпидемии люди были напуганы, еще была надежда, что все обойдется, поэтому держались своих. Клановость присутствовала. Прошел месяц; все поняли, что надежды уже нет, поэтому теперь не всем нравится, что тобой командует какой-то хмырь, которого и в мирное-то время никто особо не любил.

— Хвостов холодных не оставил за собой? — спросил я. — Без обид, Саша, — сам понимаешь, нам совсем не улыбается, если здесь начнут шнырять твои коллеги, потому что ты на выходе клал людей без разбора.

— Нет. — Он покачал головой. — Ушел мирно. Скрытно, но мирно. Правда.

— Ну и на том спасибо.

— А по мне, так хорошо получается. Чем больше здесь, тем меньше там, — ухмыльнулся Линас.

— Жаль, — честно признался Айвар. — Я надеялся, что на штурм бойцов выделят.

Я кивнул, вроде бы соглашаясь, но думал немного иначе. Сложилась ситуация, которую надо было предусмотреть заранее. Это во-первых. А во-вторых, не особенно я надеялся на помощь бывших полицейских. Опять же по причине сохраненной структуры. Привычка долго думать здесь не годится. Пока их начальство судило бы да рядило… Команда Эдгара в этом более активна — бюрократии меньше.

— Слушай, Линас. — Я пристально посмотрел на него. — А у вас ничего такого не происходит, а?

— Нет. Были, конечно, попытки сменить власть, но ты же знаешь моего отца. Дело закончилось очень быстро и очень плохо для слишком борзых людей.

— Хоть это хорошо…

До сих пор молчавший Николай крякнул и поднялся со стула.

— Все это правильно, ребята. Но к этим новостям, хорошим и плохим, у нас есть еще несколько. Одна из них, что нежить уже гуляет в пределах видимости. Это означает одно: спокойной жизни не получилось. Роберт с Айваром вчера нарвались на морфов на хуторе. Хорошо, что все закончилось благополучно. Пора наблюдателей ставить, периметр охранять. В общем, нужна вышка и на ней постоянный дежурный. Думаю, что на вышку надо ставить пулемет, который у Робби в схроне. Это для защиты нашего форта. Для охраны поселка нужен патруль, в который будут входить попеременно все мужчины поселка. Без исключений. — Он многозначительно посмотрел на Линаса.

— Уже пытались организовать, — усмехнулся Айвар, — в самом начале. Чем закончилось, ты, по-моему, должен помнить. «Моя хата с краю — ничего не знаю».

— Но это когда было? — сказал Николай. — Ведь время-то идет, люди должны понимать, что надо менять привычки.

— Понимать должны, — согласился я, — но не думаю, что понимают. Ты пройдись по поселку. Возьми с собой Альгиса, его народ уважает. Поговорите, и посмотрим, что из этого получится.

Альгис криво усмехнулся:

— Лады, парни, схожу, пообщаюсь с народом. Но не верю я в эту задумку.

— Почему? — удивился Николай.

— А потому, — ответил Альгис. — Ты глянь для начала на наш коллектив. Ведь вместе живем. Считай, одно хозяйство ведем, и то — или конфликт какой-нибудь всплывет, или еще что-нибудь. Обособленно держимся. Свою семью возьми. — Он обратился к Николаю. — Вижу их только издали, общаемся мало. Про Валеркину семью вообще молчу — сидят, как кроты; а ты хочешь, чтобы мужики в дружину собирались. Да, один пойдет, второй пойдет. Третий пошлет всех на хер — мол, дом у меня каменный, ложил я на ваши дежурства. Как тебе такой ответ?

— Ну не знаю, — развел руками Николай, — если и правда такие найдутся, то народ еще не до конца проникся масштабом происходящего…

— А вот поговорим и узнаем, — подвел итог Альгис.

Что и было сделано. Часть поселенцев поддержала идею, другая наотрез отказалась. Была еще и третья, которая начала собирать вещи. По их словам, везде так быть не может, надо ехать искать мирные земли. Мол, пока мы здесь воюем, может статься, в остальном мире все уже образовалось и полным ходом летают еропланы с вакциной и бороздят водные просторы пароходы с гуманитарными ништяками. Ну-ну, разубеждать не стал — себе дороже. Кстати, люди, которые собрались уезжать, как правило, никуда не выезжали с самого начала эпидемии. Они просто не видели, во что превратился мир.