– Располагайтесь, пожалуйста, поудобнее, – сказал, войдя в библиотеку, Гай, делая гостеприимный жест. – Могу я предложить вам что-нибудь выпить – шерри, коньяк? Коньяк, кстати, великолепного урожая.

– От коньяка, пожалуй, я бы не отказался, – сказал де Брюсси, заметно расслабляясь от оказанного ему приема, чего, собственно, и добивался Гай.

Он взял наполненный бокал и уселся в указанное Гаем кресло. Гай налил еще два бокала и передал один Рэну, хотя прекрасно знал, что его друг, также как и он сам, не выпьет ни капли. До тех пор, пока не будет завершено намеченное дело, естественно.

Рэн молча сел напротив барона, откинувшись на спинку кресла.

– Итак, месье, – произнес Гай, закидывая ногу на ногу и поудобнее устраиваясь за письменным столом, – что за дело, требующее срочного обсуждения, привело вас ко мне? Возможно, у нас с вами есть общие знакомые? Или дальние родственники?

Гай намеренно начал издалека, решив действовать максимально осторожно, пока барон сам не затронет тему Лидии, если он, конечно, вообще заговорит о ней.

Де Брюсси незаметно посмотрел на Рэна.

– Речь идет о весьма приватном деле, месье. Может, лучше подождать, пока мы останемся вдвоем?

– А-а. – Гай махнул рукой. – Можете считать Тревельян невидимым, если вам так будет более комфортно, но уверяю вас, ему известны все мои секреты. Продолжайте, пожалуйста. Или я должен сам догадываться?

– Речь идет о вашей жене, – произнес барон и тут же сделал изрядный глоток коньяка.

– Теперь понимаю, – почти безразличным тоном произнес Гай, хотя сердце готово было выскочить из груди. – И какое же общее дело у вас могло быть с моей женой? Только не говорите, что она должна вам деньги. Лидия вечно кому-то должна.

– Ну… Видите ли… Раз уже вы об этом упомянули, – начал барон запинаясь и протирая вспотевший лоб извлеченным из кармана носовым платком, – леди Гривз действительно должна мне, и довольно большую сумму, за услуги, которые ей были оказаны.

– Интересно, – медленно произнес Гай. – И что же это были за услуги?

– Я… я не уверен, что мне следует об этом рассказывать. Это было бы не очень деликатно.

– Продолжайте, продолжайте. Не стесняйтесь, – подбодрил его Гай. – Все находящиеся в этой комнате мужчины. И за здоровье можете не беспокоиться, поскольку у меня нет ни малейшего намерения разыгрывать из себя ревнивого мужа и рано поутру стреляться с вами на пистолетах. Я просто хочу знать вашу версию этой истории.

– Так Лидия… Э-э, леди Гривз… Она вам все рассказала? – спросил француз, устремляя взгляд куда-то вдаль и деликатно облизывая языком верхнюю губу. – Я не думал, что она на это решится.

– Я бы не сказал, что она мне рассказала все, и почти не сомневаюсь, что бо́льшая часть из того, что она рассказала, является ложью. К тому же она не назвала ни одного имени, соответственно я не знал, к кому можно обратиться, чтобы выяснить, что произошло на самом деле. Возможно, вы будете столь добры, чтобы дополнить ее повествование и, добавив недостающие фрагменты, представите цельную картину.

– Хорошо, месье, буду рад услужить вам, но… – Де Брюсси замолчал на полуслове, пожимая в гальской манере плечами и многозначительно закатывая глаза.

– Надеюсь, что вы будете рады услужить еще сильнее, если узнаете, что я намерен щедро компенсировать ваши потери из-за проблем, связанных с моей супругой. Поверьте, я буду счастлив сделать это, если вы сумеете прояснить для меня определенные моменты, касающиеся моей жизни. В общем, я готов быть щедрым, если буду уверен, что вы откровенно рассказали мне все, ничего не утаивая.

– В таком случае, месье, я вдвойне рад сделать то, что намеревался.

Гай бросил торжествующий взгляд на Рэна.

– Не будешь возражать, если я попрошу тебя записать то, что расскажет барон?

– Ни в малейшей степени, – мгновенно ответил Рэн, будто Гай попросил записать не более чем пару пришедших ему в голову мыслей.

– Спасибо. А я буду следить за тем, чтобы стаканчик нашего гостя не пустовал. Вы готовы, барон? – спросил Гай. – Тогда начнем. И прошу вас, начните, пожалуйста, с самого начала.

К концу своего повествования де Брюсси подошел часа через два. Он был изнурен до такой степени, что даже в бровях поблескивали капельки пота.

– Вот когда Лидия наконец собралась уехать, – сказал француз, тяжело опускаясь в кресло. – Это было в то утро, когда она прочитала в газетах о вашей помолвке. Ее ярость не поддается описанию. И оставила меня ни с чем… Ни с чем, представьте себе, просто уехала, и все… Это после всего, что мне пришлось пережить… Эти семнадцать месяцев были самым ужасным периодом в моей жизни. Я вынужден был оставить ее у себя, потому что оказался буквально без гроша и очень нуждался в деньгах, которые она мне обещала вернуть.

Он смолк и энергично протер лоб.

– Примите мои искренние соболезнования, – сказал Гай, макая перо в чернильницу и подавая его барону. – Не будете ли вы так любезны расписаться вот здесь?

Пьер де Брюсси подался вперед, взял перо и поставил подпись на листе, который через стол подтолкнул к нему Ран.

– Не ожидал, что вы окажетесь таким предусмотрительным и рассудительным, – сказал он.

– То же могу сказать в отношении вас, – ответил Гай, ставший явно более благосклонным к гостю, чем вначале. – Честно говоря, я думал, что вы собираетесь угрожать мне, шантажировать или что-то еще в этом роде.

Рэн поднялся и отошел в сторону. Гай, наоборот, сел за стол. Он вынул из выдвижного ящика банковский чек и сразу его заполнил.

– Коль скоро вы оказались настоящим джентльменом, не сомневаюсь, что вы примете это как знак моей признательности. Рассчитываю также на то, что о нашем деле больше никто не узнает.

Он подвинул чек к французу.

Пьер де Брюсси взял его со стола, несколько секунд недоверчиво разглядывал и вдруг расплылся в широчайшей улыбке.

– Месье! Вы очень щедры, месье, – сказал он с придыханием. – Необыкновенно щедры! Я не мог даже ожидать… Это куда больше, чем то, на что я рассчитывал. Благодарю вас! – произнес он, и усомниться в его искренности было невозможно. – Все мои проблему теперь решены!

– Как я понял, вы сполна нахлебались общением с моей супругой, – сказал Гай. – Вот и я однажды вообразил, что влюбился в нее, и от последствий заблуждения страдаю до сих пор. Ну а теперь, мой любезный друг, полагаю, что пришло время вам уезжать. Было очень любезно с вашей стороны посетить нас.

Взяв француза под руку, Гай практически вытащил его из библиотеки, сопроводил по ступенькам лестницы и помог забраться в карету. Еще несколько минут он смотрел вслед отъехавшему экипажу, пока тот не превратился в маленькую точку. И лишь убедившись таким образом, что неожиданный гость уехал, Гривз повернул сияющее от радости лицо к Рэну. Друзья обнялись.