по первому зову. Да, Маша нуждается во мне, что она и сказала, но меня всё ещё мучает тот самый конструктор, который всё никак не мог сложиться в моей голове. В первый раз я встретился с Машей на месте убийства, она выдала мне указания сводить близняшек на свидание и исчезла. После этого стало известно, что некоторые мои секреты, которые я хранил особо тщательно, стали известны большой аудитории. Конечно, я не думаю, что Маша причастна к этому, но её способности крайне удобны для такой работы с информацией. А прямо сейчас я лечу на помощь к ней, потому что, по её словам, на неё напал Кровавый художник, перед этим устроив в городе бойню, причём одновременно во множестве мест, буквально парализовав целый город. Почему именно Маша стала жертвой, я не знал, но вопреки здравому смыслу направлялся именно к ней, при этом прекрасно осознавая, что стоит хоть немного остановиться и обдумать ситуацию.

Что же я мог сказать про Кровавого художника? Безумец, что будет довольно сложно оспорить, устраивающий убийства по определённому сценарию, чтобы в итоге получалась некая композиция. Появился он также внезапно, как и Маша, правда немного раньше, и именно на месте его последней, на тот момент, работы я впервые в этом мире встретил Машу. Что довольно странно, сама Маша знала и личность художника, и место его обитания, сославшись на свою способность к телепатии, способности, которой не должно существовать в этом мире. Забавно, ведь даже моя способка является часть этого мира и имеет обширную историю, длиною в существование целого клана. Возвращаясь к художнику, самые ранние его работы были сделаны им самим: это подтверждала и Маша, и моя пробудившаяся способность. Нынешняя ситуация демонстрировала, что художник лишь игрался с полицией, приходя лично на места убийств, а сейчас что-то заставило его продемонстрировать свои способности к манипуляции людьми, обставляя убийства так, чтобы казалось, будто это массовый суицид. Небольшая неувязочка начиналась именно отсюда, ведь художник ЛИЧНО напал на Машу уже ПОСЛЕ массовой резни в городе. С какой стати ему вообще понадобилось приходить к девушке? Что-то мне не верится, что из-за её способности к телепатии, наверняка дающей какие-нибудь плюс пятьдесят к сопротивлению ментальному воздействию. Да и причины как таковой я не мог придумать, даже напрягая не только свой могучий интеллект, но и свою способность собирать информацию из ниоткуда. Я постоянно натыкался на какой-то мысленный барьер, который, видимо, показывал, что неких катастрофически-важных улик я не имел в распоряжении. По ощущениям это было сравнимо с прыжком гимнаста, крутящим в прыжке безумные трюки, после которых происходият удар лицом о потолок помещения и фееричное падение. Причём, по тем же ощущениям, мне до целой картины понимания происходящего не хватало какого-то жалкого маленького кусочка.

– Не думаю, что я тебя уже отговорю, но лучше нам повернуть назад, – проворчала с заднего сиденья Таниной машины Сильвер, недовольно скрестив ручки под грудью. – Если на ту девку действительно напал Кровавый художник, то она уже мертва, и ехать к ней бессмысленно.

– А если там художника нет, то нам опять же незачем туда ехать, – подала голос с сиденья рядом Квин, которая непривычно смотрелась без книги в руках.

– Это я уже молчу про то, что текущая ситуация подозрительно похожа на пророчество твоей гибели, братик, – снова взяла слово Силь. И так они меня отговаривали с того самого момента, как я предложил им поехать со мной. Чутьё подсказывало мне, что Маша действительно в опасности, причём, чем ближе мы подъезжали к её адресу жительства, тем сильнее Маше грозила опасность, но пока что она в порядке. Таня сидела за рулём и нервно вела машину, поглощённая дорогой и тем, что творилось на улице. Мало того, что небо буквально пылало алыми цветами, отчего половина двенадцатого ночи выглядела слишком светло и слишком оживлённо. Люди носились по улицам города, кто-то в поисках родных или близких, кто-то в попытках понять, что происходит, кто-то был одержим идеями более корыстными. Объединяло их всех одно – все они должны были сейчас не сновать по улице, а готовиться ко сну перед рабочей пятницей, а некоторые вовсе должны были видеть уже далеко не первый сон. У меня, глядя на творящееся за стеклом автомобиля, возникали не самые приятные ассоциации, связанные, по большей части, с зомби-апокалипсисом или просто апокалипсисом. Несколько раз наш путь пролегал рядом с новыми произведениями художника, и каждый такой раз отвращение и злоба к этому персонажу лишь усиливалась. Чего только стоит девушка, повешенная на дереве поводками, на другой стороне которых висели задохнувшиеся собаки разных пород и размеров. Также мы проехали мимо того самого салона связи и того самого дома, на балконе которого была композиция из трахающихся матери с сыном. Тела были хорошо видны даже из проезжающей мимо машины. На головах парочки были полупрозрачные пакеты, примотанные скотчем к шеям жертв, а сами тела в области бёдер были примотаны одно к другому тем же самым скотчем. На фоне утренних событий эта картина была действительно шокирующей и особенно врезалась мне в память в виде пометки «Дать в рожу художнику». В этот раз наш психопат решил, что его «выставку» картин должны увидеть люди, причём чем больше – тем лучше. И на людей его произведения оказывали неизгладимое впечатление: вокруг каждой композиции были крики и вопли о помощи, где-то обезумевшая толпа хаотично двигалась по улицам города, а наши бравые полицейские были неспособны остановить отчаявшихся и напуганных людей и отступали туда, где толпа не сможет их насмерть затоптать. А ведь где-то в этом безумии сейчас мои девушки… Наверное, Розе даже повезло, что её сослали в ту одинокую резиденцию. По крайней мере ей не грозит быть затоптанной насмерть. Что за хрень? И это я так думаю про девушку, которая мне нравится? Я бы сейчас многое отдал, чтобы оказаться рядом с ней и заключить её в объятия, чтобы ей было не так страшно и одиноко. Останавливало меня лишь то, что я понятия не имел, где лисица сейчас. Впрочем, я волновался не только за кицунэ, но и за близняшек и Алину, хоть и в меньшей степени. Да, обнять кого-то из них сейчас и сказать, что всё будет хорошо, я не мог, но в отличие от Розы, они были вместе сейчас и могли утешить друг дружку. Увы, как-либо поддержать Розу мог только я.

И, несмотря на то, что с Машей я был ближе