— Ещё нет, но скоро позвоню.

— Может всё же передумаешь. Как ты сама сказала, Стаффорд только из одного упрямства доведёт начатое до конца. Может поэтому он так рано и вернулся? Снова захотел взять тебя под свой жёсткий контроль и присмотр. И, само собой, подобные вещи мне не могут понравиться. А у тебя вся жизнь впереди. Ты ещё успеешь встретить того, кто не испортит её тебе так, как это может сделать Стаффорд.

— Я уже всё решила, мама. Двух недель для этого мне хватило с лихвой. И если я пробуду здесь ещё день два, то точно полезу на стенку и, не приведи господь, что-нибудь выкину… Чёрт… Да что же это такое?..

Живот у меня начало неприятно тянуть где-то часа через четыре после завтрака, правда не постоянно и не сильно. А вот сейчас, ещё спустя два часа, он уже не просто тянул, а выдавал время от времени болезненные спазмы, которые с каждым разом становились более сильными и пугающими. В этот раз я даже приостановилась и прижала ладонь чуть выше над лобком, не желая думать о плохом, как и просить мать, чтобы та вызвала на всякий случай скорую.

— Что такое? Выглядишь ты как-то не очень здорово. — она тоже оттолкнулась от косяка и торопливо приблизилась ко мне, приобняв за плечи, когда я, не удержавшись, согнулась едва не пополам. — Что у тебя болит? Живот?

— Да! Живот… и подташнивать начало. Ай!..

Следующий приступ оказался настолько резким, сильным и неожиданным, что я даже несдержанно вскрикнула и интуитивно потянулась к кровати, чтобы присесть на край матраца.

— Ты мне что-то совсем не нравишься. Я звоню в службу спасения.

В какой-то момент я хотела её остановить и схватить за руку, но новый спазм боли оказался настолько мощным и выбивающим, что даже перед глазами всё потемнело и замельтешило. Я даже не поняла, когда и как очутилась на полу. И то, всё, что происходило дальше, напоминало больше какой-то обрывочный сон из нестабильных картинок и время от времени прорывающихся ко мне голосов. А потом… Потом всё резко смазалось плотной чернотой…

Кажется, иногда я всё-таки приходила в себя. Правда, ненадолго, и не всегда понимая, что происходит. Один или пару раз это было в какой-то машине. Возможно в скорой. Рядом сидела мама и, видимо, сжимала мою руку.

— Мам… мамочка… — я даже пыталась что-то ей сказать, потому что не хотела смотреть по сторонам, чтобы не видеть, что или кто меня окружал. — Мне страшно… Что со мной?..

— Т-ш-ш. Не напрягайся. Всё будет хорошо. Сейчас тебя отвезут в больницу и помогут…

Господи… В чём? Чем они собирались мне помогать. А вдруг они не знают, что со мной? Вдруг могли вколоть лекарство, от которого мне станет ещё хуже?

— Ты… ты позвонила Рею? Он знает?..

— Как только доедем, обязательно позвоню. Тебе нельзя сейчас волноваться.

И снова провал, который длился вроде как всего несколько секунд, как и последующее «пробуждение». В следующий раз я даже не могла говорить, не говоря про попытки как-то пошевелиться. Видимо, по глазам ударил свет потолочных люминесцентных ламп, и я снова временно очнулась, увидев перед собой движущийся потолок светло-салатового цвета и большие прямоугольные плафоны. Кто-то о чём-то говорил рядом и, я вроде даже различила голос матери, но смысла услышанных слов так и не поняла, снова проваливаясь во мрак через пару мгновений, после того как меня ввезли в какое-то синее помещение с неприятной голубой плиткой на стенах, а над головой… Над головой я увидела странную «люстру» из металлического круга, внутри которого находились большие сферические лампы или плафоны.

А вот следующий провал продлился уже намного дольше, и, кажется, я даже успела просмотреть несколько сумбурных снов. Правда, очень ярких и необычных, но вырваться из их глубоких недр у меня самостоятельно не получалось. Хотя, я не особо-то и пыталась. Ведь там было всё относительно нормально. Я не испытывала никаких страхов с паникой и не переживала за ближайшее будущее.

Но всему «хорошему», как говорится, рано или поздно приходит свой неминуемый конец. И когда я всё же проснулась по-настоящему, без дальнейшей угрозы опять отключиться и заснуть, я ещё какое-то время находилась в странном, будто одурманенном состоянии. Но длилось оно не так уж и долго. Чем чаще я моргала и делала какие-то движения, тем быстрее этот тяжеловесный морок отступал. Единственное, не хотело меня слушаться только тело, словно налитое неподъёмным свинцом. Зато сознание с каждой пройденной секундой становилось всё более ясным и осмысленным. А уже где-то через минуту я даже сумела подвигать головой, рассматривая окружающую меня не светлую и не совсем уж тёмную комнату, которую я видела впервые в своей жизни.

— Дейзи, девочка моя. Ты как?

Маму я заметила не сразу. Точнее, это она первая подала голос и подалась вперёд к массивной больничной койке, на которой я всё это время лежала.

— Где я?.. Что случилось? — слава богу, говорить я могла без проблем, хотя язык по началу и заплетался.

— Главное, не волнуйся. Всё уже позади. Более того, как только наркоз полностью пройдёт, тебе даже не придётся здесь долго задерживаться. Уже утром сможешь уйти отсюда на своих ногах.

— Боже… о чём ты вообще говоришь.

Кажется, я намеренно не хотела ничего понимать, как и узнавать, что же со мной произошло. Потому что это не могло быть правдой. Что угодно, но только не это!

— Откуда уйти? Мы ведь… это же не больница, правда?

Элеонора Райли сидела всё это время рядом с моей единственной на всю палату койкой на невысоком кресле-стуле и участливо, с сожалеющей улыбкой на губах, смотрела мне в глаза. Разве выглядело всё это как-то странно. И сама Нора выглядела не совсем естественно, будто находилась под лёгкой дозой психотропного препарата. Или же ей тоже что-то дали выпить в качестве успокоительного? А может и нет…

— Это больница, милая, — она вдруг начала гладить мою руку, ласково-ласково, будто спящего котёнка, на время отведя взгляд в сторону. Хотя улыбаться не переставала. Отчего мне стало как-то не по себе. — Тебя сюда привезли, почти два часа назад… Слава богу, у тебя была только двухнедельная беременность и ничего опасного не случилось. Всего лишь отрицательный резус-фактор. Несовместимость с положительным резус-фактором плода, унаследованного от отца. Такое бывает, увы.

— Что значит… такое бывает? О чём ты? Какая несовместимость.

— Только не волнуйся. Ничего страшного всё равно не случилось. Просто организм отторг чужеродный для него плод, и у тебя случился выкидыш. В операционной тебя почистили, вкололи нужное лекарство, так что, останется только переждать, когда полностью закончится действие наркоза и всё.

Она ведь не может всё это говорить таким блаженным голосом всерьёз! Это какая-то злая и совершенно несмешная шутка! Я ведь должна была сегодня встретиться с Рейнальдом и сказать ему… сказать ему, что…

О, господи!..