Рамзай – это была кличка Зорге – выехал в Шанхай. Китай менялся. Гоминдан, еще недавно революционно настроенный, под руководством Чан Кайши сползал вправо. Между гоминданом и коммунистами началась открытая война. Он возвращается в Москву. Ему не поручали никаких новых заданий. На языке агентов всего мира Зорге был «заморожен».

Май 1933 года. В Германии уже три месяца правит новый канцлер Адольф Гитлер. Именно в это время Рихард Зорге появляется в Берлине. Он завязывает знакомства с высокопоставленными нацистами. Через некоторое время доктор Зорге выразил желание вступить в нацистскую партию и вскоре у него в кармане лежал партийный билет. Рамзай приобрел самое надежное «прикрытие». Рихард Зорге уехал из Берлина в июле 1933 года. 6 сентября он сошел с парохода в Йокогаме.

Руководитель советской разведки Берзин сам подбирал помощников Зорге: японского писателя Ходзуми Одзаки; югославского журналиста, корреспондента одной из французских газет Бранко Вукелича; молодого, но уже известного художника Етоку Мияги. Перед приездом Клаузена радиосвязь с центром обеспечивал некий «Бернхард», работой которого Зорге остался недоволен. Прибыв в Москву «с отчетом», Зорге попросил заменить «Бернхарда» на Клаузена.

Самое интересное, тот богатый урожай информации, который Зорга отправлял в Советский Союз, был им собран самым открытым способом в мире. Перед ним как перед журналистом были открыты многие двери – и очень широко. Кроме того, этой профессией он владел в совершенстве. Статьи, отправляемые им, в частности, во «Франкфуртер цайтунг», отличались прекрасным слогом и глубоким анализом политической ситуации в Японии и Китае.

В Токио Зорге сначала жил в гостинице «Санно». Это была дорогая фешенебельная гостиница. Потом Зорге снял домик на улице Нагасака, в квартале Асабу – «квартале, где жили богатые буржуа». В этом домике японского стиля Зорге жил по-японски: у входа, в крохотном коридорчике, снимал обувь и надевал мягкие тапочки. Затем поднимался по узкой лестнице. Пол, от стены до стены, был устлан татами. Спал он на матрасе прямо на полу, подложив под голову небольшую круглую жесткую подушечку. Принц фон Урах, корреспондент «Фёлькишер беобахер», работавший с Зорге в Токио, называл Рихарда «маньяком чистоты»: «по утрам он долго массировал себя по-японски, а потом залезал в деревянный чан с горячей водой, почти кипятком».

Каждое утро в 6 часов приходила женщина «зрелого возраста», убираться в комнатах и приготовить завтрак и обед. Зорге почти никогда не ужинал дома. Женщина уходила около 4 часов дня.

Едва приехав в Токио, Зорге появился в германском посольстве. Он быстро слизился с женой полковника Евгения Отта, помощника военного атташе германского посольства. Полковник никогда не испытал ни малейшего сомнения в верности своей жены. Но он никогда не подозревал и Зорге в шпионаже, следовательно, можно предположить, что этот немецкий офицер был по природе доверчив. В посольстве Отт отвечал за сбор и отправку в Берлин информации о положении в вооруженных силах Японии.

Сначала Зорге ограничивался только поставкой информации, а Отт распоряжался ею по собственному усмотрению. Затем, по мере того как дружеские отношения между ними крепли, Зорге предложил Отту свою помощь в редактировании его докладов. Обрадованный такой удачей, помощник военного атташе, не раздумывая, согласился. Именно с этого момента в Берлине начало меняться мнение о полковнике Отте. Оказалось, что его до сих пор мало ценили, а он вполне заслужил звание генерала и должность военного атташе. Более того, когда германского посла в Токио Херберта фон Дирксена отозвали в Берлин, чиновники с Вильгельмштрассе решили, что трудно найти лучшего специалиста по Японии, чем генерал Отт. Так муж фрау Отт стал германским послом в Токио. Триумфу Зорге предстояло стать еще более полным. Когда в 1939 году разразилась война в Европе, генерал Отт попросил у Берлина назначить Зорге пресс-атташе при посольстве Германии. Отныне ничто из происходившего в посольстве, ни один документ из дипломатической почты, не могли пройти мимо Рихарда Зорге.

27 сентября 1940 года был подписан Тройственный пакт. Агрессивный союз, предсказанный Зорге, стал реальностью. Но Зорге с неменьшей уверенностью считал – он об этом говорил с 1938 года, – что Япония не нападет на Советский Союз. К тому времени разведывательная сеть Зорге в Японии раскинулась так широко, его агенты проникли так глубоко и были настолько хорошо информированы, что могли полностью удовлетворить любой интерес Москвы. Ходзуми Одзаки – внедрившийся в окружение принца Коноэ – играл здесь главную роль.

5 марта 1941 года Зорге передал в Москву микропленку с телеграммой Риббентропа, в которой сообщалось о намеченном на середину июня нападении на СССР. 15 мая Зорге назвал точную дату: 22 июня.

20 мая историческая радиограмма полетела в Москву. В ней говорилось, что Германия сконцентрировала у советских границ сто восемьдесят две – сто девяносто дивизий и перейдет в наступление 22 июня по всему фронту. «Основной удар будет направлен на Москву».

Отправив донесение в Москву, Зорге и Клаузен стали ждать. Без сомнения, от них потребуют дополнительных сведений, им, конечно, передадут новые директивы. Они ждали два дня. Ничего. Тишина.

Если бы история Рихарда Зорге на этом закончилась, он бы повторил судьбу многих других секретных агентов, информацией которых руководство пренебрегло, скрывшихся во мраке истории, приговоренных к забвению. Так могло произойти, если бы Зорге сдался. Но разведчик уровня Зорге, даже потерпев серьезное поражение, не сдается. Германские войска вторглись на территорию Советского Союза.

Никогда еще Рихард Зорге не развивал столь бурной деятельности. Передатчик Клаузена передал по волнам эфира сообщение, решившее судьбу мира. Эта радиограмма легла прямо на стол Сталина. Возможно, донесение об июньском нападении, оказавшееся трагически верным, сыграло свою роль в принятии Сталиным решения: перебросить советские дивизии с Дальнего Востока на европейский фронт. Судьбоносное решение для хода войны: немецкое наступление было остановлено. Москва не была взята. В этот момент и был предрешен исход войны.

Часто можно услышать, что Зорге сообщал также и о нападении Японии на Пёрл-Харбор. Но во время Пёрл-Харбора Зорге уже несколько недель сидел в токийской тюрьме. Зато точно известно, что с начала октября 1941 года Зорге предсказывал, что в ближайшее время произойдет разрыв отношений между Японией и Америкой. Это было последнее донесение Рихарда Зорге.

В июне того же 1941 года полицией был арестован один японский коммунист. Им был 29-летний Ито Ритзу. На допросе в управлении полиции Токио он полностью сознался и выдал своих товарищей. 18 октября группа Зорге была арестовала. Следствие и судебный процесс длились долго. Слишком долго. В сентябре 1943 года трибунал Токио объявил приговор: Зорге и Одзаки были приговорены к смерти, Клаузен и Бранко Вукелич – к пожизненному заключению.

18 февраля 1944 года. Тюрьма в Амьене, что в 100 километрах севернее Парижа. Большая часть эсэсовцев отправилась на обед. Неожиданно раздался мощный рев авиационных моторов и из-за ближнего леса на бреющем полете появилась группа самолетов. Одни охранники открыли огонь из пулеметов, другие – посыпались с вышек. Ведущий самолет с камуфляжными пятнами на крыльях и фюзеляже, с цветными кружками Королевских ВВС чуть не коснулся тюремной ограды. Короткий визг падающей бомбы слился с грохотом сильного взрыва, вверх взметнулся столб кирпичных обломков и земли. В стене образовался огромный пролом. Не прошло и полминуты, как самолеты исчезли за горизонтом. Это прошла основная фаза «Операции Иерихон».