военному флоту и совершил перелет из Мобежа в Кюэр. Воздушные эксперты всего мира были убеждены, что это его последнее путешествие.

Немцы, возлагавшие на него большие надежды и уступившие его с гневом и отчаянием, полагали, что не найдется ни командира, ни экипажа для того, что бы вернуть его к активной жизни.

Ведь L-72 был совершеннейший продукт германского гения. Металлический скелет, вмещающий 11 баллонов водорода и движимый шестью моторами по 260 л. с., мог перевозить по воздуху 78 тонн собственной конструкции, продовольствия, горючего, бомб и экипажа. Это было чудо!

Немцы не допускали и мысли, чтобы кто-нибудь мог воспользоваться этим изобретением, секрет которого принадлежал им. Они уступили аппарат, но никто не мог их заставить рассказать, из какого сплава были сделаны его бесчисленные фермы, из каких волокон была выткана ткань оболочек газа, как надо регулировать шесть моторов, какие новые знания нужны, чтобы управлять гигантом в полете, во время спуска и подъема, чтобы победить грозный гнев шквала!

Французская команда три года изучала это чудовище. Ей пришлось пересмотреть один за другим все его болты, все его швы. Сколько недель, сколько дней и ночей было проведено в этом беспощадном рассмотрении тайн и слабостей дирижабля, который нужно было оживить!

R.34 покрыл однажды 5400 километров над Атлантическим океаном, со средней скоростью 73 км/ч. Но ни один дирижабль не держался в воздухе больше 108 часов. Однако «Диксмюд» чувствует в себе силы побить оба эти рекорда. В этом убеждены его командный состав, экипаж и все их товарищи.

Из Парижа, наконец, приходят долгожданные приказ и разрешение. Энтузиазм огромен. Они не считают больше бессонных ночей, ни переутомления от работы.

Ведь для того чтобы продержаться без аварий и проблем в течение пяти дней среди туманов и облаков, нельзя поступать, как автомобилист, беззаботно запускающий двигатель своей машины. Нужно предвидеть даже непредвиденное, даже невозможное. Человек-птица не знает страха, но он полон самолюбия. Чтобы ни случилось в воздухе или на земле, он хочет быть господином стихии и своего корабля. Он не пренебрегает ничем, он более внимателен, чем тренер перед Дерби.

Не во время же путешествия осматривать все эти металлические снасти: шпангоуты и растяжки, стрингеры и заклепки. А ведь малейшая слабина, самая легкая игра, усиленная, увеличенная вечным дрожанием этой гибкой балки, может стать причиной катастрофы! Нельзя, чтобы на хребте или на одном из позвонков разогнулся или сломался малейший стержень дюралюминия. Мало-помалу, подобно паутине, одна нить которой была порвана, сотрясаемая, утомленная конструкция потеряла бы эту дивную твердость, составляющую ее смысл, и вдруг под сильным натиском бури или под еще большей опасностью внутренних напряжений остов разобьется, как разломанное пополам яйцо!

Подобный ужасный случай произошел над Гуллем с английским дирижаблем, который переломился, обрушился, загорелся, увлекая за собой несчастных обугленных аэронавтов. Технический персонал «Диксмюда», подобно каменщикам на нематериальных лесах, проверяет миллиметр за миллиметром сотни тысяч металлических палочек не длиннее и не тяжелее карандаша. Они не пропускают ни одной. Когда они закончат и заявят, что все в порядке, никто в мире не будет в состоянии к чему-либо придраться и командир, уверенный в своем корабле, смело поведет его в самую страшную бурю.

В это же время парусники и портные проверяют одиннадцать газовых шаров. Теперь они мягки и пусты. В них можно войти через клапана и вентили, которые будут служить для выхода водорода, если это потребуется для нужд путешествия. Оболочка этих шаров сделана из прорезиненной хлопчатобумажной ткани. Она должна быть непроницаемой, гибкой, легкой и крепкой. Это противоречивые свойства. Малейший разрыв, распоровшийся шов — и газ будет уходить. На огромной поверхности оболочки, которая должна вмещать 68 000 куб. м не должно быть ни малейшего повреждения. Скоро одиннадцать шаров наполнят водородом, и тогда будет поздно проникать в газовместилища.

Парусники и портные, более внимательные чем штопальщица, чинящая драгоценную шелковую материю, исследуют швы и расхождение нитей. Там, где они видят отверстие, они наклеивают круглую латку из оболочечной ткани. Они зашивают этот растянувшийся шов. Их легкая кисточка смазывает лаком слегка разъеденную поверхность. Когда «слабости» ткани рискуют стать опасными, они снимают полотнища и пришивают другие. Когда они, в свою очередь, заявляют командиру, что «шары готовы», тот убежден, что водород не станет уходить больше, чем это допускается несовершенством ткани; теперь он может приказать начать окончательное наполнение газом дирижабля.

Водород для дирижабля не принимается с беспечностью кухарки, открывающей газовый кран. Как бы тщательно не была поставлена добыча газа на центральном заводе, он никогда не бывает совершенно чистым. Водород всегда содержит какое-нибудь агрессивное вещество, от которого трудно избавиться: серу или мышьяк, фосфор или хлор. А ведь газовые шары не изготавливают из чугуна, как газометры, или из свинца, как газовые трубы. Их ткань легко подвержена разрушению, она должна вмещать самый летучий газ и устоять перед его нападением. Часто газовый завод должен несколько раз браться за работу, чтобы получить чистый водород. Не станет же командир принимать газ, тщательный анализ которого показывает, что он может во время полета уничтожить оболочку.

Впереди всего идет безопасность «Диксмюда»; раньше чем убедятся, что водород безвреден, насколько это позволяет человеческое искусство, отлет не состоится. И вот водород широким потоком льется по подземным трубам в ангар, где отдыхает «Диксмюд». Пустые баллоны растягиваются, надуваются, касаются один другого. Они наполняют огромное тело какой-то тайной жизнью. Все это происходит за этой темной кожей, которая, натянутая на огромные металлические кольца, скрывает это первое дыхание исполинских легких. Но незаметные движения, говорящие о том, что один баллон наполнился раньше другого, заставляют содрогаться чудовище.

А в это время в шести подвешенных к его бокам гондолах дрожат шесть моторов, жужжат шесть пропеллеров. Моторы должны работать тяжело и долго. Механики проверяют маховики и цилиндры, подшипники и пружины. Тут повернуть ключом, там потереть наждачкой, тут подтянуть гайку, там отлакировать пропеллер! Ведь надо не только подняться к небесам: командир хочет лететь со скоростью больше 108 км/ч и пройти больше 6000 километров! Вместо смертоносных бомб на киле стоят баки с бензином и маслом. Вот они, выстроенные на своих дюралюминиевых подмостках, как винные бочки в погребах. Они содержат больше 25 000 литров жидкости (19 тонн бензина, 2 тонны масла), лучше отфильтрованной, чем самое драгоценное вино: литр за литром его пропускали сквозь металлическую сетку и замшу. И здесь тоже командир знает, что мускулы рысака в полной форме, что пища и питье достойны чистокровного животного.

Последние приготовления. Вся эта тщательно проделанная работа приводит «Диксмюд» в совершенное состояние. Надо быстро погрузить все,