Я подошла к Фаниндре, свернувшейся в виде манжеты для измерения давления, и задумчиво уставилась на нее.

— Она спасла тебе жизнь, — сказал Рен. — Ее укусы исцелили тебя.

Я осторожно дотронулась до своей шеи в том месте, где меня укусил каппа. Кожа была совершенно гладкой, даже шрама не осталось. Я присела на корточки перед волшебной коброй.

— Значит, ты снова спасла меня, Фаниндра? Спасибо.

Подняв золотую змею, я надела ее себе на руку, потом закинула на спину рюкзак и решительно зашагала вперед. На ходу я обернулась и крикнула:

— Идешь, Супермен?

— Куда ты, туда и я.

Мы вошли в зев черной пещеры. Рен протянул мне руку, но я отмахнулась от нее и, как ни в чем не бывало, направилась в глубину туннеля. Тогда Рен резко остановил меня и снова протянул руку, на этот раз многозначительно глядя мне в глаза. Я со вздохом взяла его за два пальца. Потом глуповато улыбнулась, осознав, что опять слишком вызывающе демонстрирую свое нежелание прикасаться к нему. Рен брезгливо хмыкнул, схватил меня за локоть и потащил за собой, крепко обхватив рукой за плечи.

Мы быстро шагали через туннель. Другие Рены и Келси еще более настойчиво стонали и зазывали нас к себе. Крепко зажмурившись, я позволила Рену вести меня по лабиринту и только сдавленно охала, когда призрачные фигуры вырастали перед нами, пытаясь схватить.

— Они не могут обрести телесность до тех пор, пока мы не обратим на них внимание.

Мы старались идти как можно быстрее. Злобные тени и знакомые фигуры взывали к нам на разные голоса. Мистер Кадам, мои родители, моя приемная семья и даже синьор Маурицио хором кричали, молили, требовали, заклинали.

Но мы прошли через туннель гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Когда мы вышли, Рен и не подумал выпустить мою руку из своей теплой хватки, поэтому я попыталась мягко и незаметно высвободиться. В ответ он выразительно посмотрел на меня и перевел взгляд на наши переплетенные руки. Потом вздернул бровь и с вызовом усмехнулся. Я рванулась сильнее, но в ответ он просто крепче сжал пальцы. Поэтому мне пришлось выкручивать свою ладонь, чтобы освободиться.

«Да уж, очень легко и непринужденно получилось!»

Я была вне себя от злости, но Рен лишь многозначительно ухмыльнулся в ответ на мой негодующий взгляд.

Очень скоро мы вновь очутились перед колючим лесом, и Рен решительно направился к деревьям. Помахивая гадой по сторонам, он неспешно продвигался вперед, прокладывая безопасный проход для меня. Ветки свирепо кидались на него, рвали одежду. В конце концов Рен просто сбросил превратившуюся в лохмотья рубаху, и я, словно завороженная, смотрела то на мускулы, перекатывающиеся на его спине и руках, то на порезы, заживающие у меня на глазах. Вскоре Рен взмок от пота, и мне пришлось отвести взгляд. Опустив голову, я молча зашагала за ним.

Рен двигался от дерева к дереву. Он лупил гадой по стволам, и мы без всяких приключений продвигались через колючий лес. Скоро мы уже карабкались по скалам в пещеру, ведущую к статуе Угры-Нарасимхи в Хампи. Когда мы вошли в длинный туннель, Рен несколько раз порывался что-то сказать, но обрывал себя. Меня терзало любопытство, я сдерживалась, не желая начинать разговор первой.

Вытащив фонарик, я стала незаметно сдвигаться вбок, чтобы увеличить расстояние между нами. Кончилось тем, что я уперлась в противоположную стену. Рен всего один раз покосился на меня, но не сказал ни слова. Как назло, туннель постепенно сужался, так что очень скоро нам снова пришлось идти рядом. Каждый раз, украдкой косясь на Рена, я ловила на себе его внимательный взгляд.

Когда мы наконец добрались до конца туннеля и увидели уходящую вверх лестницу, Рен вдруг резко остановился.

— Келси, прежде чем мы поднимемся, я хотел бы попросить тебя об одном последнем одолжении.

— Это о каком же? — взъелась я. — Может, хочешь рассказать мне о своей тигриной сверхчувствительности или о том, в какие места тебя покусали мартышки?

— Нет. Я хочу, чтобы ты меня поцеловала.

— Что? — в смятении залопотала я. — Поцеловать тебя? Тебе не кажется, что ты уже достаточно нацеловался за это путешествие?

— Войди в мое положение, Келси. Для меня это знаменательный момент. Мы покидаем место, где я мог все время оставаться человеком, теперь меня вновь ждет жизнь тигра. Так что да, я хочу, чтобы ты поцеловала меня еще раз.

Я заколебалась.

— Слушай, если у нас все получится, то очень скоро ты сможешь сколько угодно целовать любых девушек, каких только пожелаешь! Зачем тратить время на меня здесь и сейчас?

Рен с досадой пробежал рукой по волосам.

— Затем! Затем, что я не желаю целовать никаких других девушек! Я хочу поцеловать тебя.

— Отлично! Если после этого ты отвяжешься от меня! — Я наклонилась и чмокнула его в щеку. — Вот, пожалуйста!

— Нет. Это не совсем то. В губы, моя према[32].

Я наклонилась еще ниже и клюнула его в губы.

— Вот. Теперь мы можем идти?

С этими словами я решительно поднялась на две первые ступеньки, но Рен взял меня под локоть и развернул к себе, так что я упала ему на руки. Он крепко обнял меня за талию. Его ухмылка исчезла, лицо было серьезно.

— Поцелуй. Настоящий. Такой, чтобы я запомнил.

Я приготовилась отшить его своим блестящим сарказмом, например, напомнить, что он не получил и не получит разрешения, но Рен просто накрыл мои губы своими губами. Тогда я решила остаться холодной и равнодушной, но он был невероятно терпелив. Он покусывал губами уголки моего рта, он медленно целовал мои неподатливые губы. Как я могла устоять?

Нет, я пыталась мужественно бороться, но порой тело предает разум. Рен постепенно и неумолимо подавлял мое сопротивление. Почувствовав, что побеждает, он усилил натиск и приступил к еще более искусному соблазнению. Крепко прижав меня к себе, он обнял меня за шею и принялся нежно поглаживать ее кончиками пальцев.

Я почувствовала, как мой маленький побег любви с готовностью вытянулся, налился силой и развернул листья, словно его полили «Любовным напитком № 9» или «Чудоростом». И тогда я сдалась и решила: будь, что будет. В конце концов я всегда смогу выкорчевать этот сорняк культиватором. И вообще, уж если Рену суждено разбить мне сердце, то пусть хоть поцелует меня как следует!

«По крайней мере, мне будет что вспоминать долгими вечерами своей одинокой стародевичьей жизни, которую я проведу в компании кучи кошек… Или кучи собак. Кажется, котами я сыта по горло. — Я тихонько застонала. — Решено. Отныне только собаки».

Я открылась поцелую и стала с жаром отвечать на него. Я обвила Рена руками за шею и зарылась пальцами в его волосы, вложив в это объятие всю свою нежность и все тайные чувства. Притянув Рена еще ближе к себе, я обняла его со всей любовью и теплотой, которые не позволяла себе выразить словами.