«А может, он все-таки стукнулся головой?» – предположил про себя Дэвид.

Однако мистер Стрейндж не имел никаких внешних повреждений, и Дэвид посчитал, что его заторможенность является следствием шока. Во всяком случае, он не производил впечатления упрямца, которого невозможно ни в чем убедить. Однако Дэвиду показалось, что Нора не зря так волнуется за своего отца: видимо, на то была особая причина, о которой она предпочла умолчать.

– Вы очень любезны, – наконец заговорил мистер Стрейндж, поднимая воротник. – Я был уверен, что нам придут на помощь.

– Вполне разделяю ваш оптимизм, сэр. Надеюсь, я сумею найти обратную дорогу.

– Обратную дорогу? Ах да, она что-то говорила…

Мистер Стрейндж замолк на полуслове, и Дэвид с Норой многозначительно посмотрели друг на друга. Во взгляде Норы явно читалось: «Теперь вы поняли, что я имела в виду?»

– Ну как, вы готовы к путешествию? – спросил Дэвид.

– Всегда готов, – заверил его мистер Стрейндж. – Ничто не может нам помешать. Никакие автокатастрофы.

Он со слабой улыбкой повернулся к дочери.

– Я же сказал тебе в гостинице, что мы обязательно туда доберемся.

– Пока еще не добрались, – возразила Нора.

– Но скоро будем дома. Хорошо, что мы оставили багаж на станции. Вообще-то выбора у нас не было, мистер Кэррингтон – я правильно произнес ваше имя? – потому что из-за неразберихи на станции мы его не получили. Недавно во всех своих несчастьях обвиняли войну. Я прошел через нее и хорошо все помню. Сегодня мы ругаем снег. Хотя, что касается багажа, я склонен считать… тем не менее…

– Пойдемте скорей, – чуть нервничая, попросила Нора.

– Да, пора двигаться, – согласился Дэвид. – Предлагаю взяться за руки, чтобы не потеряться.

– Отличная идея, – кивнул мистер Стрейндж. – Отправляемся в неизведанные края. Это далеко?

Стараясь выяснить все заранее, чтобы не усложнять ситуацию, Дэвид спросил о том, что беспокоило его больше всего:

– «Вэлли-хаус» принадлежит вам, сэр?

– Вне всякого сомнения. И никто не сможет его отнять.

– Тогда вы должны указывать нам путь.

– Возможно, днем я бы попытался, хотя уже сто лет здесь не был. Но сейчас я не имею ни малейшего представления, где мы находимся. Как по-вашему, сколько нам идти?

– Сохраняя оптимистический настрой, можно сказать, что минут двадцать-тридцать. Нет, чуть больше получаса. Но я, как и вы, мисс Стрейндж, потерял представление о времени. Так что это всего лишь предположение.

– Надеюсь, оно близко к истине. Иначе мы опоздаем к Рождеству, – сказала Нора.

– Рождество, – задумчиво повторил мистер Стрейндж. – Да… Рождество.

Они отправились в путь, и Дэвид почувствовал, как рука Норы все крепче сжимает его ладонь. Дойдя до развилки, увидел, что следы, по которым он шел, цепочкой уходят по левой тропинке. Это вполне соответствовало сведениям, полученным от Норы: Смит пошел по правой тропинке, а преследуемый Дэвидом незнакомец выбрал левую. Но кто это был и почему шел один, по-прежнему оставалось неясным.

Сейчас они брели по узкой извилистой тропе, по которой пришел Дэвид, досадуя на ее непредсказуемые петли. Опустив головы, путники молча пробивались через летящие снежные хлопья. Несмотря на показной оптимизм, Дэвид оказался плохим проводником, и они три раза сбивались с пути, оказываясь в заснеженной чаще. Когда в третий раз потеряли тропу и десять минут кружили по безмолвному лесу, Дэвид потерял всякую надежду на успех, тем более что и Нора была близка к панике.

А вот мистер Стрейндж демонстрировал несколько раздражающую невозмутимость, диктуемую либо философским взглядом на вещи, либо отсутствием эмоций по причине оцепенения. А возможно, и тем и другим. Постоянно спотыкаясь и увязая в снегу, он, тем не менее, упорно шел вперед.

В конце концов они вышли на тропинку, где в спину им задул ледяной ветер, свистящий и поющий на все голоса. Внезапно Нора почувствовала, как спутник, вцепившись ей в рукав, буквально оттащил ее от края тропинки.

– В чем дело? – удивилась она.

– Извините, я просто опасался, что вы можете угодить в сугроб…

Дэвид сразу же узнал этот зловещий ориентир.

Наконец они вышли из леса. Снегопад возобновил свои атаки с прежней яростью, и Дэвид возблагодарил судьбу, что этого не случилось раньше. В такую сумасшедшую метель он не отважился бы выйти из дома, а его спутники вряд ли решились бы на свою поездку.

– Далеко еще? – сквозь зубы спросила девушка.

– Нет, – ответил Дэвид, напрягая запорошенные снегом глаза. – Через минуту мы увидим свет в окнах. Не отставайте.

И свет тотчас же появился. Подобно автобусным фарам в густом лондонском тумане, он стал различим, только когда оказался совсем рядом. Светилось все еще открытое окно, через которое Дэвид выбрался наружу.

– Пришли! – пробормотал он с облегчением.

В пути мистер Стрейндж не выказывал никаких признаков изнеможения, но когда его втолкнули в окно, предварительно подсадив на сугроб, он полностью лишился сил. Однако Молтби, Хопкинс и Лидия были начеку, чтобы оказать ему всяческое содействие. Вслед за пожилым джентльменом появились не менее изможденные Нора с Дэвидом, повергнув присутствующих в некоторое замешательство. И тут мистер Стрейндж закрыл глаза и тихо сполз на пол.

– Еще один пациент – на этот раз хозяин дома, – объявил Дэвид.

– Кто это? – воскликнул мистер Молтби.

– Мистер Стрейндж с дочерью – только что с поезда.

Последние три слова были произнесены специально для мистера Молтби, и тот принял их к сведению.

– Надо проводить их в спальни. Все объяснения потом.

И тут случилось нечто неожиданное. Когда Дэвид двинулся к распростертому телу, мистер Хопкинс, бросившись вперед, решительно оттолкнул его.

– Нет-нет, с вас уже достаточно! – воскликнул он. – Дайте мне!

В нем вдруг взыграло желание быть полезным, и, нагнувшись, он стал энергично тянуть мистера Стрейнджа за ноги.

– Благодарю за благие намерения, но, мне кажется, тут нужны двое, – заметил Дэвид. – А ты, Лидия, помоги мисс Стрейндж. Ей изрядно досталось.

Но Лидия не нуждалась в подсказках. Обняв Нору за талию, она, как и предсказывал брат, была готова окружить ее всей мыслимой заботой.

Рождество подкралось незаметно. Его приход заметила лишь Джесси Нойес, которая услышала полуночный бой часов. Все остальные, за исключением мистера Томсона, который по-прежнему спал в гостиной, были заняты наверху и не следили за временем.

«Я сказала «С Рождеством!», но меня никто не услышал, разве что портрет на стене, – записала Джесси в своем дневнике. – Вот он слышал все, во всяком случае, мне так казалось, но в ответ меня не поздравил, и слава богу! Вообще-то после всего, что произошло, я бы и этому не удивилась, хотя нет, если бы он и вправду заговорил, меня бы, наверное, хватил удар!»