суть заблуждение. Убежденность в непременном наличии «предмета» в сознании, основывается на способности каждого мыслящего человека, к ретроспекции и интроспекции своих переживаний. Вернее – на ретроспективной интроспекции! Любой, произвольно взятый «промежуток» субъективности, легко обнаруживает ситуацию, в которой феномены Общей психопатологии и познания, оказываются одними и теми же. Экстраполяция на «настоящее» и «будущее» «опыта прошлой жизни», в индивидуальном отчете времени, постоянное качество психопатологии обыденной жизни.

Когда речь идет о незнании, то в большинстве случаев подразумевается незнание чего-то «определенного». Опять нам поможет Макс Фриш: «человек что-то пережил…». Конечно же, нелепо рассматривать „незнание“ собственных переживаний, как non-ens. В случае „незнания о незнании“ предмет незнания остается неопределенным. Как, вообще, по сути – наши переживания. И, это, несмотря на отношение субъекта к „предмету“ (переживанию) может быть весьма „конкретное чувство“. Боль, или наслаждение, например. Отсюда, экстраполяция, вроде этой: « Я не знаю, что такое моя смерть, но я ее боюсь!» Почему я боюсь то, что я не знаю, и знать не могу? «Предмет» незнания о незнании, о чем можно говорить также весьма определенно, подобен ауре больного эпилепсией перед припадком. Прочитайте внимательнее сцену приступа князя Мышкина в гостинице генеральши Епанчиной!

Незнание чего-то «определенного», характеризует «проблемную ситуацию» и задает направленности вектор. Больше того, формирует познавательный процесс и ориентирует его в конкретных пространственно-временных параметрах. «Незнание о незнании» характеризует допроблемную ситуацию, своего рода «спокойствие духа». «Душевное беспокойство» («О, вещая моя душа, о сердце, полное тревоги») – всегда новый вектор направленности сознания. И, возникает лишь за счет переживания «будущего». А, «здесь» и «сейчас» они у него начисто отсутствуют! Субъект и в «вещей» тревоге, даже не подозревает, о чем его сердце «вещует»! Даже, предчувствие собственной смерти, которое посещает конституционно тревожных личностей, страх собственной смерти, никогда не является «предметом» знания! И, это, витальное переживание есть «незнание о незнании»!

Но, если мы говорим не о познании, а, имеем в виду Общую психопатологию, то «незнание квантовой механики в каменном веке» все равно не является «аргументом, освобождающим от ответственности»! В Общей психопатологии сам «каменный век» может предстать, как «неопровержимый факт моего переживания», «здесь и сейчас», которые немыслимы без «прошлого» и «будущего»!

Рефлексия «допроблемной ситуации» – важное условие внутреннего стимулирования – поиска «ландшафта» для познавательных интенций субъектом (Рильке). Если бы человек вдруг узнал все, ему пришлось бы выдумать незнание! Наша вера постольку вера, а не знание, поскольку существует перспектива постижения неведомых «измерений» бытия! Но, увы, не в своей Духовности, и, не в своем Логосе! А, в Соме: Credo quia absurdum! Вера — мудрейшее определение «незнания незнания»! Но, только, если это не вера в чудо. Ибо, «чудо» – это феномен Общей психопатологии.

Есть еще один аспект Общей психопатологии «незнания незнания» – боль и наслаждение. Боль, здесь же страх, тревога, подавленность, ажитация, сенестоальгии и сенестопатии и т. д. То есть то, что можно на какое-то время «вытеснить» из сознания («заговорить»), всегда сопряжено с «недостигнутым». А, если, с «достигнутым», то, в качестве «не удовлетворенного наслаждения». Конечно же, прежде всего, сексуального «позыва». Понятие «вытеснение» у Фрейда, и, в этом он прав, имеет только один смысл – «вытеснение», есть секс!

Механизм вытеснения прост и инфантилен: ребенок видит страшную, отвратительную, огромную лужу, которая пересекла его путь и которую он не может обойти, вынужден по ней пройти. Он закрывает глазки. Лужа вмиг исчезает. И он спокойно идет дальше, не обращая внимания, что под ногами. Больше того, он не предаст большого значения и мокрым ногам, если лужу перейдет. Еще мгновение, как он стоял на краю бездны незнания (лужи), а сейчас его не интересно, вернулась ли она, когда он на сухой дороге и открыл глаза. Вряд ли он обернется! Все точь-в-точь, как в сексе!

«…Она ж хрипит, она же грязная,

И глаз подбит, и ноги разные,

Всегда одета, как уборщица…

– Плевать на это – очень хочется».

(В. Высоцкий)

Самосознание нормального человека – субъекта Общей психопатологии, часто находится в состоянии напряжения или амбивалентности: величия и ничтожества. Вот лучший образец психологического триггера! Состояние Исаака Ньютона, когда он заявлял: «Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам я кажусь себе только мальчиком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что от поры до времени отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенный, или красивую раковину, в то время, как великий океан истины расстилается предо мной неисследованным» (см. С. И. Вавилов. «Исаак Ньютон». М.-Л., 1943, стр. 265). А, самоуничижение двух других гениев – Иммануила Канта – «перед звездным небом над головой и моральным законом внутри него» – и, Френсиса Гальтона – перед тремя «почему»?: «почему есть преступники? Почему не все люди одаренные? Почему рождаются однояйцовые близнецы»? Становится очевидной Обшей психопатологии гения, посредственности и злодейства! «Пограничные состояния и ситуация» (по Ясперсу) – суть состояния и ситуация… из детства! Оттуда же и наше «незнание незнания».

Остается вопрос, как возникает знание из «незнания незнания»? То есть, какова феноменология Общей психопатологии «проблемной ситуации»? Не путать с пограничной ситуацией экзистенциалистов или экстремальной ситуацией современных психастеников! Было бы поспешным выводом, судить о проблемной ситуации, как о ситуации, которой всегда предшествует «допроблемная ситуации» я. Допроблемная ситуация – это проблемная ситуация в пяти версиях «бессознательного»:

1) экстраверсии,

2) интроверсии,

3) конверсии,

4) трансверсии и

5) перверсии (см. ниже).

В гносеологии жива древняя тенденция (от апорий Зенона) дробить проблемную ситуацию, которой еще нет, на «дурную бесконечность» ряда допроблемных ситуаций, которых уже нет. В Общей психопатологии такой «прием» не пройдет. Здесь неважно, что предшествовало проблемной ситуации, и из чего она появилась. Важно, чтобы ей не предшествовало состояние non-ens. В противном случае проблемная ситуация, в прямом смысле, есть плод клинического воображения, порождающего псевдопроблемы и ими же порожденного! Реальная проблемная ситуация предполагает формулировку проблемы, то есть, объекта познания, его основных задач, категориальное описание того, что неизвестно, что должно получить объяснение и т.д., и т. п. Но это все – гносеология. В Общей психопатологи важно только одно: какие феномены предшествовали проблемной ситуации? Так, если – вещие сны – это одно. Или, предсказания «ясновидящей». Прекрасная иллюстрация, к тому, чем может обернуться вера в «ясновидящих», в фильме «Комната в городе», с бесподобной Доменик Санда! Если же вера в то, что сказала кошка, поселившаяся в вашем предсердии – это третье и т.д.. Вот эти, и подобные им, феномены Общей психопат оологии, и будут составлять «допроблемную ситуацию». Одну – на всю, оставшуюся жизнь, и окончательно!

Итак, всякий и каждый субъект находится одновременно во всех четырех рассмотренных выше ситуациях со «знанием» и «незнанием». Есть гносеологическое решение этих ситуаций и эмпирическое (Историческое и Hysteria-ческое) подтверждение правильности или неправильности такого решения. Вплоть, до опровержения всякого знания, добытого не «верой», а, познанием, и объявления его «лженаукой». Мы говорим о реалиях нашего времени!

Все четыре ситуации в Общей психопатологии представлены все и сразу. В потоке феноменов субъективности – по очереди, или без очереди, как получится. Но всегда – взаимосвязано. И, В. И. Ленин мучился над вопросом, «каким образом из незнания является знание».Sic!

Глава 2. Феноменология предметности и предметность феноменов

А) Методология

Предметная «наполненность» суть достоверности субъективности. Это и – общеметодологическая проблема для гносеологии, и, «экзистенциальная» для Общей психопатологии. Взгляды на предметность сознания и мышления, на предметность чувств, аффектов и переживаний, в конечном счете – на предметность самой нашей реальности, к которой «привязан» мир человека, конечно, зависит от целого ряда личностных и социальных факторов. Не говоря уже о биологических! Но, если для решения гносеологических задач достаточно принять, как незыблемый принцип «примат» материи над сознанием, то для Общей психопатологии этого недостаточно, или, вообще ненужно. Феноменам Общей психопатологии «безразлично», идут ли они из «недр» Материи. Или, являются «монадами» Духа. А, вот вопрос о содержательности феноменологии Общей психопатологии является крайне актуальным.