понять, чего от меня хотела мажорка. Через несколько минут она вернулась и сказала недовольно:

– Чему вас только в школе учат? Видишь тросы, которыми яхта привязана к пирсу? Это и есть швартовы. Их нужно отвязать и сложить на палубе. Выполняй, юнга! Начни вон с того, на баке.

– На чём?

– На носу, – сказала Максим. – Потом жди, а когда вернусь, освободишь ют.

– Чего освобожу?

– Зад судна! Да что ты, в самом деле, вообще ни одного корабельного термина не слышал? – удивилась мажорка.

– Да вот как-то не доводилось. Ну нет у меня друга с яхтой, – ёрнически ответил я.

Максим только покачала головой. Затем она легко спрыгнула на пирс, села во внедорожник и отогнала его на парковку, что была возле въезда на пирс. После быстро вернулась. К этому времени один трос я уже снял и уложил на палубе, а когда мажорка оказалась на борту, открепил второй. Яхта стала медленно отходить от причала.

Тем временем наша бравая капитанша поднялась на мостик (пожалуй, это единственный термин, который я помнил из фильмов), включила двигатель и стала плавно выводить яхту на речной простор. Берег постепенно уменьшался, и я, стоя рядом с мажоркой, полной грудью вдыхал влажный воздух. Мне впервые за несколько часов стало спокойно. Никто не знает, кроме нас четверых, где мы теперь находимся. А это значит – никто не придет убивать. И ещё: у нас есть время подумать о том, как защищаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я любовался Максим. Она крепко держала руль и уверенно вела яхту. Хотя нет, вспомнил ещё одно слово: не руль это, а штурвал. Эх, мажорке бы ещё фуражку, и получилась бы настоящая капитанша. Красивая, суровая даже. Умные глаза внимательно всматриваются в простор. Четкие линии губ, приподнятый подбородок, ровный носик. Волосы колышутся позади, распространяя вокруг едва ощутимый цветочный аромат.

Ну как в такую можно не влюбиться? Вот, опять я об этом чувстве подумал.

Подхожу к мажорке и встаю рядом.

– Куда мы, Максим?

– На большую воду.

– А здесь какая? Малая?

– Так говорят о широком открытом водном пространстве, – поучительно отвечает мажорка.

– Ты вроде как Суворовское, а не Нахимовское училище заканчивала. Откуда такие познания о кораблях? Ты что, плавала на них?

– О судах, Саша. Корабли – так говорят гражданские. Настоящий моряк скажет «судно», и не «плавал», а «ходил». Нет, не ходила так часто, как того хотелось бы. Но с Кириллом Андреевичем однажды была в небольшом путешествии по Черному морю. Ходили вдоль побережья Крыма.

– Ах, вот значит как, – говорю я. У меня очередной укол ревности и детская обида. Значит, как Максим с собой брать, так пожалуйста. А как меня, так «учись, Саша, учись», да? Хотя чего уж. Он ведь мне не отец. Понятно теперь.

– Не дуйся, что ты как маленький? – ласково говорит Максим. – Хочешь? – она кивает на штурвал.

– Порулить? – мгновенно забыв про свою обиду, спрашиваю я.

– Поуправлять, чудо ты сухопутное, – улыбается мажорка. Не дожидаясь ответа, она уступает мне место, но руки убирает лишь после того, как я свои кладу на штурвал. Он не больше автомобильного, справа панель управления со множеством рычагов и кнопок, я ничего не понимаю в этом.

– Куда рулить? – спрашиваю неловко.

– Видишь во-о-о-н тот домик с синей крышей?

– Да.

– Вот на него и правь. Только плавно, не делай резких движений. Это как на машине: сильно повернешь, и можем опрокинуться. Хотя скорость небольшая, куда нам теперь торопиться, – говорит Максим.

В полнейшем восторге я стою за штурвалом яхты, ощущая себя как минимум самим Флинтом, ведущим к Острову сокровищ свой сорокапушечный фрегат. За мной на мачтах развиваются огромные черные паруса, громко хлопает над головой «Веселый Роджер», чайки носятся вдоль корабля и кричат. Ярко светит солнце, шумит вода вдоль бортов, палуба слегка покачивается под ногами, из-за чего их пришлось расставить чуть пошире.

Это счастье, и ужасы сегодняшнего утра окончательно позабыты. Пусть они, если захотят или смогут, вернутся потом. Пока я – капитан фрегата, у меня есть своя надежная команда. Опытная капитанша-наставница Максим и даже два бомбардира, один из которых в недавнем сражении с неприятелем был ранен, но успел свалить наповал двух пиратов, желавших взять наш парусник на абордаж.

«Семнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо! И бутылка рома. Пей, и дьявол тебя доведет до конца! Йо-хо-хо и бутылка рома», – крутятся в голове слова из песенки, услышанной в каком-то фильме. Кажется, это был «Остров сокровищ». Эти слова и моя бурная фантазия возрождают мой поникший было дух.

Ничего, мы обязательно прорвемся! Так думаю я теперь, смело глядя на домик с синей крышей, вдруг ставший для меня символом надежды.

Глава 69

Никогда бы прежде не подумал, что заниматься любовью на корабле, оказывается, так приятно. Когда под вашими разгоряченными телами в такт движениям покачивается палуба и вместе с ней – кровать, которые здесь почему-то койками называют. Правда, в этом есть и маленькая трудность – немного укачивает. Все-таки я человек исключительно сухопутный, мне разве что в детстве пару раз доводилось кататься на лодке с мотором, и только. Это когда родители, пока был маленький, ездили с друзьями на пикники.

Всегда мечтал совершить кругосветное путешествие на большом океанском лайнере. Чтобы заходить в разные порты, увидеть множество городов и стран. Ну, ничего, и эта неожиданная поездка на яхте меня тоже впечатляет. Максим и в этом смысле оказалась на высоте. А если более детально, то сверху – когда мы отправились спать в самую большую каюту, она без лишних слов раздела меня, я – её, и мы занялись любовью.

Вот откуда у этой девчонки столько сил? Про меня речь не идет, я существо тепличное, потому напуган был происшествием сегодняшнего дня (не говоря о предыдущих) со самых пяток. Мажорка – она словно умеет отключаться. Вот что было, то прошло, и теперь другие обстоятельства, и в них рядом со мной другая женщина. Нежная, ласковая, внимательная. Этой ночью она не старалась меня поразить своим сексуальным опытом. Она гладила, целовала, ласкала, – старалась не только телу моему сделать очень приятно, но и душе, которая уже буквально потрескалась от напряжения.

Наши плавные покачивания закончились, мы лежим рядом и приходим в себя от череды оргазмов. За открытым иллюминатором тихо плещется