– Ну хорошо, – согласился наконец Джекоб. Он чувствовал себя так, будто это он, а не Рик, выпил двести пятьдесят граммов черной сахеллы.

– Хорошо, баки внутрь бомбового отсека, к ним узел азотирования, лонжероны крыльев прошить титанитом… Надеюсь, это все?! – закричал он. Его правая бровь задергалась.

– Прекрати эту истерику и не надейся на послабления. Мы сидим в одной лодке, стоимостью в пятьдесят тысяч песо…

Рик вдруг громко чихнул и высморкался в полу больничной куртки. По дальней полосе стал разбегаться топливный заправщик «геркулес», и Рик на мгновение отвлекся от спора, любуясь красотой и мощью этой машины.

«Вот так и я, – подумал он, – оторвусь от полосы и пойду неведомо куда…»

– Слушай сюда, майор, – сказал Рик, возвращаясь к Джекобу. – Помимо того, что я перечислил, потребуется десять тонн титанитовой дроби, фасованной в фунтовые пакеты…

– Ты их жрать, что ли, будешь? – со злобой выкрикнул Джекоб.

– Нет, ты их будешь клеить на борта и днище – изнутри, разумеется. На синтетический клей. Механики скажут, какой лучше.

– Это все?

– Рад, что ты не задаешь идиотских вопросов – «зачем это нужно?»

– Это все?!! – завопил Джекоб.

– Нет. Есть последнее пожелание.

– Какое?!

– Бомбы…

– Что «бомбы»?

– Какие ты собирался грузить в «меченосец»?

– «БТ-18», восемьдесят штук! Но теперь, полагаю, войдет только сорок!

– Не ори, ты меня раздражаешь, – сказал Рик, осматриваясь и отмечая на поле заправщики, микроавтобусы обслуживающих бригад, а также выруливающие на старт суда.

Наблюдать за всем этим было приятно, Рик уже забыл, когда в последний раз видел настоящую аэродромную работу. Давно. Очень давно.

– Никаких сорок штук, Джекоб. Ты загрузишь двадцать пять штук «БТМ-18». С двухкомпонентной взрывчаткой…

– Но почему?!

– Потому, приятель, что как бы ни пострадал «меченосец», он должен продолжать идти к цели. А с твоими «БТ-18» он превратится в пыль после первой же ракеты…

– Для этого мне придется идти на служебное преступление, Рик!

– Да ладно тебе. Мы же для хорошего дела стараемся, правильно?

– Теперь, надеюсь, все?

– Да. Добавь только стримпланер.

– А парашют?

– Можно и парашют, но стримпланер должен быть обязательно. Договорились?

– Ладно. Постараемся.

– Никаких «постараемся». В противном случае ты угробишь меня и не получишь никакой доли…

– Я все сделаю, как ты сказал.

Они еще постояли у хвоста, остывая и приходя в себя.

– Ну и как там тебе живется? – спросил Джекоб, когда успокоился. Этот вопрос показался Рику странным после минувшей перепалки.

– Нормально. Кормят хорошо, дают выпить. Даже медсестра одна понравилась…

– Хорошенькая? – оживился Джекоб.

– Не то слово.

– Ну и чего ты?

– А чего я? Они там такие… доброжелательные… Даже неловко тему заводить…

– А чего там заводить? Скажи просто – сестра, мне нужна ваша консультация.

– И все?

– А что еще? Если что не так, спишешь на диагноз. Ты же у нас штатный придурок, тебе все можно…

– Кстати, чего вы про меня такое наговорили, что даже охрана шарахается, да и этот капитан чуть в обморок не упал, когда я к нему обратился?

По тому, как мерзко заулыбался Джекоб, Рик понял, что отрекомендовали его будь здоров.

– Ну давай, колись…

– Терри Джонсон – бешеный фермер, – сказал Джекоб, сдерживая смех.

– Ну и в чем его бешенство?

– Он мучил своих животных, Рикки…

– Как мучил?

– А ты не догадываешься?! – едва справляясь с собой, спросил Джекоб и, отойдя в сторону, расхохотался, прикрывая рот форменной кепи.

– Уроды… Мерзкие уроды, – произнес Рик, вспоминая перекошенные от напряжения физиономии охранников и бледное лицо капитана. – «Бешеный фермер…» Ну придумают же…

Джекоб наконец перестал смеяться и вернулся из-под крыла к Рику.

– Когда мы встретимся в следующий раз? – спросил тот.

– Через два дня.

– А если завтра?

– Какой смысл? Мы ничего не успеем достать или украсть…

– Ну хорошо, через два дня. А когда у нас вылет?

– Через шесть дней переброска на временную площадку.

– Кто будет перегонять?

– Ты. Больше некому.

– Ну хорошо, пусть так.

Это был всего лишь сон, Рику это было понятно. Он шел по бесконечному тесному коридору, протискивался на поворотах мимо острых углов, открывал двери и шел дальше, пока не оказался в небольшой, обставленной старинной мебелью спальне, где пахло пылью.

Однажды он видел такую комнату в фильме про какого-то короля. Кажется, про Карла… Или Генриха? Впрочем, в школе история не была его любимым предметом, ему больше нравились физкультура и астрономия.

Во сне Рик натолкнулся на огромный глобус неизвестной планеты, стоявший на массивной мраморной подставке.

Расшитые золотом тяжелые гардины покачивались от легкого сквозняка, хрустальные цветы на люстре позванивали. Огонь оплывающей свечи, вставленной в серебряный подсвечник, нервно подрагивал, заставляя тени прыгать по стенам, а золоченые статуэтки – разбрасывать крохотные солнечные зайчики.

Рик знал, что у него здесь свидание с властной женщиной, отказать которой он был не в силах. Он привык подчиняться ей во всем и прислушиваться к каждому ее слову.

«Приляг!» – прозвучал ее голос где-то совсем рядом.

«Хорошо…» – ответил Рик и присел на шелковое покрывало. Затем поднырнул под свисавшие кисти балдахина и оказался в объятиях нежных пуховых подушек.

Она должна была скоро появиться, и Рик немного волновался. Где-то хлопнула дверь, потянуло медовым дурманящим запахом, и он почувствовал в спальне ее присутствие.

«Ты уже здесь?» – спросил Рик.

«Тихо…» – сказала она.

Послышался шелест накрахмаленных юбок, затем отодвинулась занавеска балдахина и он увидел ее силуэт и блеснувшие на свету брильянты. Много брильянтов.

«По числу поклонников», – обычно шутила она.

«Все, как в кино…» – сказал он, а она села рядом и положила руку ему на плечо.

«Мы ведь давно друг друга знаем, Рик…»