Наконец-то внутри послышались тяжёлые шаги, дверь открыл какой-то верзила, что-то пробормотал по поводу столь раннего подъёма. Я же в свою очередь обратил его внимание на тех, кто прерывает сон усталых путников, на его беспардонных петушков и индеек. Ну, да ладно, вперёд!

Дождя уже не было, видимо за ночь хляби небесные растратили все свои силы.

До рассвета было ещё далеко, а до места пересечения с трассой «Пан-Американ», с которой мы съехали ещё в Кито на второстепенную дорогу, оставалось уже немного — всего несколько сот километров. По «Пан-Американ» ехать значительно веселее, она шире и лучшего качества. Целью дня мы ставили доехать до Перу.

От перуано-эквадорской границы «Пан-Американ» будет придерживаться Тихого океана. Это радует, мы будем чувствовать дыхание великого бассейна, который уже не видели с момента перелёта из Панамы. Соскучились.

За весь путь от Гватемалы до Перу нас много раз останавливали полицейские, но ни разу дело до штрафа не доходило. Смотрели со всех сторон на мотоцикл и желали счастливого пути. Почему? Полицейские здесь следят больше за порядком, а не за тем, как кого «обуть» или «пошарить» в карманах, как у нас в стране. Да и вообще — их не так много на здешних дорогах.

Скоро я въеду в девятую страну Латинской Америки и очень рад, что не встречал грубого и бестактного обращения со стороны местных жителей. А ведь многие путешественники, возвращаясь из этих мест, полны предубеждений и страхов в этом отношении. В таких случаях я бы советовал больше покопаться в себе и посмотреть на себя, вспомнить своё поведение в чуждой и незнакомой обстановке. И я уверен, что нам, во многих случаях, не хватает умения вести себя подобающим корректным образом.

За день мы проехали около 600 км, оставив позади песчаную пустыню, расположенную рядом с заливом Гуаякиль, в южном Эквадоре. Позади остались и зелёные леса и вся тропическая растительность, потому что с 20-й южной широты тихоокеанское побережье представляет собой уже голые горы и серые пески.

Такие безлюдные просторы я не ожидал увидеть! Какой контраст: вчера ещё нас заливали дожди, а сегодня под ногами струится сухой песок пустыни!

К перуанской границе подъехали поздно вечером. Так разогнались, что миновали офис таможни Эквадора, и сквозь улицы города, усыпанные торгующими и покупателями, подкатили к перуанской таможне. Подозрительные перуанские пограничники попросили нас вернуться обратно. Нам пришлось опять прорываться сквозь толпы людей, прилавки, сигналом разгонять тесные ряды ротозеев и городских обывателей. Кто вздумал устраивать таможни в городах, а базарные ряды рядом с окошками со столь значимыми названиями: «Entrada и Salida»? Наверное, для Латинской Америки это норма.

Пермит мы добросовестно сдали. И вот уже стоим пред перуанскими чиновниками. Возле нас кружат хелперы, наперебой предлагающие помощь:

— Амиго! Амиго! — кричат метисы и суют под нос свои импровизированные визитки и пачки затёртых денежных банкнот. Мы остаёмся невозмутимы.

— Странные ГРИНГО!!! — слышим у себя за спиной.

Перуанский заторможенный престарелый таможенник вглядывается в заполненные мною бумаги. В пермите необходимо было указать стоимость нашего «Урала». Я стал думать что делать, поглаживая свою бороду. Вот тебе и Перу: такого пункта в «пермите» до сих пор ещё нигде не было!

Если я напишу реальную цену «Урала-Волк», это явно повлияет на сумму депозита, которую полагается оставить на границе. И всё же я нашёл выход:

— Экспериментальная, новая модель! — дядька в форме с сомнением посмотрел на меня. Я добавил:

— В одиночном экземпляре, не оценена, вернее бесценна!

— А вы кто? — оглядывая внимательно нас, спросил всё тот же дяденька.

— А мы экспериментаторы! — ответил уверенно я, и жирным шрифтом написал это слово в пермите.

Перуанский чиновник посмотрел на Володю, который, как раз в этот момент, усердно проверял звук двигателя с сигаретой в зубах. Вид, конечно заправский. А потом посмотрел на меня, на моё заросшее лицо и растрёпанные, выгоревшие, длинные волосы. Ничего не скажешь, ни дать, ни взять — Профессионалы!

Успокоился. Документы у нас на руках. Резко, со свистом, срываемся с места, оставив облако копоти. В зеркало вижу, как таможенники глядят вслед. Думают, наверное: «Приносит же таких нелёгкая в наше Перу, хотя бы на „Кока-колу“ бедным пограничникам оставили!»

Наверное, им досадно, что «Россия — щедрая душа, да нищая и пустая сума!» Досадно и мне. Вот оно — наследие для русских парней от «Марксизма и Ленинизма», оставленное нам за мозолистые руки наших дедов и отцов. Вместо золотых орлов только облегчённые карманы стёртых джинсов. Ну да ладно, не будем о грустном!

«Кока-кола» для латиносов — это волшебное слово. Потому что тут жарко! Вспоминается один очень толстый парень, по виду «хелпер», на перуанской границе. Пока мы отмечали в паспортах въезд, он повертелся, постоял, как на посту, возле мотоцикла, и, по нашему возвращению, заявил, что мы обязаны ему.

— А мы тебя не просили об этом! — говорю я. Но чтобы не разочаровывать трудягу даю ему русскую монету. Он же игнорирует преподнесённый сувенир, заявляя, что:

— Мне монета не нужна, мне нужна «кока-кола», смочить горлышко! — при этом постукивает себе по второму подбородку, в виде живой складки проложенной по толстой шее. — Не помешала бы мне ещё майка и обувь!

Мне стало жаль верзилу, пропадёт же, беспомощный, в этом суровом мире. При этом, не спеша, уселись мы на мотоцикл и уехали. Что добьёшься от русского мотоциклиста — ветра в поле?!

Новая страна и старые герои. На стенах домов висят плакаты с изображением Че Гевары — знаменитого южноамериканского революционера. С момента его гибели в конце 60-х годов он не перестаёт быть идеалом для молодёжи. Многие его чтят и по сей день. Че Гевару в беретке со звездой можно увидеть от Гватемалы до Перу.

В Перу очень распространены трёхколёсные мототакси с кабинкой. Они снуют и жужжат по улицам перуанских городов и считаются частью городской обстановки, а вот о серьёзных мотоциклах здесь и не слышали. Наш мощный «Урал» вызывал всеобщее удивление и ажиотаж. И, к сожалению, но, наверное, наш «Урал» вызвал один несчастный случай. Какой-то таксист-мотоциклист так загляделся на наш чоппер и на нас, что врезался в автомобиль. Лёгкое мототакси отлетело в сторону. Хорошо, что в кабине не было клиентов. Начался жаркий спор. Таксист, как ни в чём не бывало, вёл себя эмоционально, и что-то объяснял водителю пострадавшей машины. Мало того, что сам виноват, но шумел сильнее всех, то и дело указывая в нашу сторону. Мы почли за лучшее уехать подальше от места происшествия.

Проехав по ночной «Пан-Американе» около 150 км, решили поставить палатку на пустынном, песчаном берегу Тихого океана. Вот был счастливый, редкий сон: нас убаюкивал мощный шум прибоя. Снились шторма, каравеллы, таинственные острова, моряки, ушедшие в глубину веков, крики дельфинов, скалистые утёсы. Под утро мне приснились мои неоконченные холсты в мастерской. Значит, они требуют концовки. Я добавлю в свои сюжеты совсем другие, новые краски, в моём сознании их стало теперь больше. Зрительный контакт с рисунком художника — это соприкосновение с его душой.